Пять капель смерти - Антон Чиж

Он посмотрел на меня и говорит:

— Ваш искрометный юмор ценю. Но первыми яд достался бы моим племянницам.

Тут уж, конечно, перегнул палку. Извинился: опасность действительно была.

— Что-нибудь особенное приготовили?

— Бездарно и примитивно, — говорю. — Никакой сомы. Цианид смешали с солью и перцем, чтобы отбить запах, и добавили безобидных пряностей. Для букета, так сказать. У вас в доме курят?

— Дети и так чудом остались живы. Не хватало, чтобы они отравились вашими сигарками.

Ладно, и это стерпим. Друг слегка нервничает, надо понимать.

— У вас слишком доверчивая сестра, — говорю. — Ей полагается быть более осмотрительной. Особенно в выборе знакомых. Жизнь в столице коварная.

— Вот сами ей объясните.

— Нет уж, благодарю. У меня с женщинами разговор короткий. Воспитанием заниматься не умею. Любить или вскрывать — всегда пожалуйста. Остальное не для меня.

Тем временем волнение унялось. Девчонки затихли, старуха куда-то делась, даже барыня стонать прекратила. Покой и благодать. И тут телефонный аппарат как грохнет. Друг мой подскочил как ужаленный, схватил трубку и шипит в рожок:

— Ванзаров у аппарата…

Слышу, из трубки доносится:

— Что ты решил?

— Я решил, что найду вас и вы ответите перед судом за смерть двух человек, — говорит он спокойно. Словно ничего и не было. Исключительное самообладание.

Слышу:

— Ну, берегись…

— А это уж как карта ляжет.

— Ты подписал себе смертный приговор.

— Да за что же такие страсти? — тут он плотнее к уху приложил. Выслушал и говорит: — Постараюсь учесть…

И повесил трубку.

Спрашиваю:

— Угрожали?

— Обычное дело, — говорит.

— Что в этот раз?

— Уведомили, что меня ждет смерть. Оказывается, я помешал богу Соме свершить правосудие. А еще было добавлено нечто новое.

Снял я перчатки, сел на край диванчика и говорю:

— Удивляйте.

— Оказывается, нашему проклятому миру рабства и насилия осталось доживать считаные часы. Бог радости и счастья, лучезарный Сома, уже несет народу освобождение, а его мучителям возмездие.

— Страшная жуть.

— Не в этом дело. Неизвестный собеседник почти слово в слово повторил восторженную речь госпожи Лёхиной. Только срок освобождения приблизился. К чему бы это?

— Вам не кажется, коллега, что худшее из предположений доктора Цвета может сбыться? Ящик Пандоры уже открыт.

— Продолжайте, коллега.

— Нас ожидает Армагеддон или, по меньшей мере, Судный день, — говорю. Несколько возвышенно, но уж так пробрало меня на патетику в поздний час.

— Возможно, бог Сома и впрямь решил нас проучить, — говорит Ванзаров. — Но завтра мы еще посмотрим, как это ему удастся.

Вырезка из газеты «Наши дни» за 7 января 1905 года

Рабочие «Франко-русского общества заводов» 6 января продолжили забастовку. Около завода все спокойно. На воротах завода вывешено объявление следующего содержания: «Рабочие всех цехов приглашаются в пятницу 7 января для выборов депутатов. 7 января будет дан в 8Ѕ часов утра свисток для созыва рабочих к заводу, а в 8 ч 45 мин ворота завода будут открыты. Администрация завода надеется, что все недоразумения будут в скором времени улажены».

Систематизация материалов к событиям 7 января 1905 года

Папка № 35

В восемь часов утра поступила депеша из Департамента полиции, в которой сообщалось о начавшейся в городе всеобщей забастовке. Петербургский гарнизон и жандармское губернское управление переводились на военное положение. Был организован штаб по борьбе с беспорядками во главе с великим князем Владимиром Александровичем. В связи с возможными выступлениями вводился особый режим несения службы городовыми, отменялись отпуска и выходные дни. Все чиновники полиции должны были находиться на своих местах для получения дальнейших указаний.

Чтобы операция не сорвалась, Ванзаров потребовал от начальника сыскной полиции выделить необходимых людей. Филиппову не хотелось нарушать распоряжение Департамента. И тогда Ванзаров добавил веский аргумент: полковник Герасимов лично заинтересован в поимке преступника. Охранное отделение не смогло разыскать, а сыску удастся. При случае Филиппов сможет блеснуть успехами своих сотрудников, а если что-то пойдет не так — свалить все на охранку. Владимиру Гавриловичу такая мысль понравилась, он дал добро.

Накануне Джуранский и Курочкин отправились в Петербургский частный коммерческий банк для осмотра места и тщательной подготовки всех мелочей. Ротмистр обследовал входы и выходы, чтобы исключить малейшую возможность побега. Курочкин лично отобрал для задержания самых крепких агентов, пятерым выдал костюмы конторских служащих, остальные оделись, как заурядные коммерсанты.

Все было готово.

В центре операционного зала за элегантными столиками-конторками несколько клиентов заполняли бумаги и подписывали векселя. Еще один клиент, в котором не без труда можно было узнать Курочкина, беседовал со служащим банка. Рядом с окошечком кассира, которому предстояло выдать пятьдесят тысяч рублей, сосредоточенно работали четверо мускулистых служащих. Джуранский прятался за колонной.

Пробило четверть одиннадцатого.

Клиенты и служащие не покидали мест. Нетерпение возрастало. Минутная стрелка настенных часов показала двадцать минут одиннадцатого. Открылась массивная дверь, пропуская даму в серой пелерине и меховой шапочке. Лицо ее скрывала густая вуаль.

Ни один служащий или посетитель не обратил на нее внимания. Мужчины, опустив глаза, занимались деловыми бумагами. Даму это насторожило.

Прошло больше минуты, а она так и стояла на пороге операционного зала. Один из клиентов встал из-за конторки, подошел к служащему и принялся усердно с ним беседовать, перебирая бумаги. Другой продолжал писать.

Решившись, дама пошла к кассиру.

Услужливый господин привстал и улыбнулся.

— Добрый день, чего изволите? — спросил он, вцепившись в край столика.

В окошечко просунули чек с подписью Санже.

— У меня заказаны деньги на сегодня.

— Сию минутку-с!

Приняв чек, кассир записал его в учетную книгу, проверил номер по книге выдачи и сделал пометку в карточке клиентского счета.

Дама следила за манипуляциями.

Вчера в этом окошечке сидел другой господин, и она почти уговорила его выдать всю сумму. Кассир удалился, очевидно, чтобы получить разрешение. Но, вернувшись, заявил, что такую наличность банк может подготовить только к завтрашнему дню.