Киберпространство - Андрей Ливадный

Внезапное ностальгическое воспоминание отдалось глухой болью где-то в области сердца.

Не было правды и лжи.

Был старый парк на южной окраине столицы Элио — Раворграда. Шесть часов вечера… Сорок лет тому назад…

С деревьев медленно облетала листва, а в прорехах осенних облаков с небес срывались крохотные искорки падучих звезд…

Маленькое уютное кафе, которое Илья Матвеевич избрал местом встречи, никак не соответствовало его настроению.

На душе полковника Горкалова было тяжело, мутно. Он ненавидел подобные ситуации, когда уже сделано все, что только в человеческих силах, и дальнейшее зависело лишь оттого, приедет ли кто-то на условленную встречу вообще?

Накануне он отправил сорок семь сообщений.

Сорок семь сообщений, адресованных в никуда, ибо Конфедерация Солнц вот уже двадцать лет как распалась, раскатилась горошинами планет, — каждая по своей орбите, по узким тропкам суверенитетов, и не было больше силы, способной ответить вызову, брошенному не лично отставному полковнику Горкалову, даже не его родному миру, а Человечеству, вот так с большой буквы, несмотря на мещанство и эгоизм тех, кто развалил Содружество Миров.

Были офицеры… Но Илья знал по себе, как тяжело остаться не у дел, как катится мимо бурная жизнь, полная сиюсекундной суеты, как подминает под себя, будто асфальтовый каток.

Поверил бы ты, Горкалов? Сам? Оторвал бы свой зад от уютного кресла перед сферовизором, получив код тревоги, канувший в Лету два десятилетия назад?

Он не хотел лгать себе самому. Лишь безумная надежда жила в глазах: он верил, что среди полусотни боевых друзей найдутся те, кто придет, кто выслушает сообщение никому не известного галактлейтенанта Лизы Стриммер, которая погибла, защищая потерянную во времена Великого Исхода никому не известную колонию со странным названием Воргейз…

Он занял столик в дальнем углу зала, откуда ему была отлично видна входная дверь, и невольно напрягался каждый раз, как только она отворялась, чему вторило мелодичное позвякивание бронзового колокольчика…

…На этот раз в кафе вошла молодая женщина, которая мгновенно привлекла к себе не только взгляд Ильи Матвеевича, но и остальных немногочисленных посетителей полупустого в этот час заведения.

На ней было стильное белоснежное пальто, явно сшитое на заказ и подогнанное по стройной фигуре опытным мастером. Короткие темные волосы и шелковый шарф сочною фиолетового оттенка, не повязанный на шею, а выглядывающий из-под отворотов воротника, придавали ее облику особенный шарм.

Илья Матвеевич вскинул взгляд и тут же разочарованно подумал, что это какое-то недоразумение, случайность, и молодая женщина просто оказались в этом месте по странному стечению обстоятельств, но когда дверь за ней затворилась, а она не прошла в зал, застыв на пороге уютного кафе и напряженно осматривая полупустое помещение, явно в поисках кого-то, знакомого ей лишь по описанию, то сердце Горкалова внезапно екнуло, потому что было в ее чертах что-то смутно, неуловимо знакомое…

Увидев его, одиноко сидящего за отдельным столиком в углу зала, девушка решительно направилась к Илье Матвеевичу.

— Вы полковник Горкалов? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Да. — Он немного опешил — так неожиданно и стремительно произошла эта никак не запланированная встреча.

— Я дочь капитана Нормана, Шейла, — произнесла она, отодвигая стул и присаживаясь напротив Ильи Матвеевича. — Отец не смог откликнуться на письмо. — Она продолжала смотреть ему в глаза и вдруг тихо добавила, меняя местами прошлое и настоящее:

— Ты рад меня видеть, Илья?

Этим утром Шейла проснулась рано. Жгучее фиолетовое солнце величественно всходило над равниной, и высокие деревья с раскидистыми, уплощенными кронами ловили его лучи, поворачиваясь, словно легендарные подсолнухи с неимоверно далекой родины человечества.

Залюбовавшись восходом, она не заметила, как в гостиную вошел Илья.

Панорамное окно с защитой от избыточного ультрафиолета давало великолепный обзор: недавно отстроенный дом Горкаловых располагался на вершине холма, чуть ниже виднелась робкая поросль растений, генетически адаптированных к условиям местной биосферы.

Прошло всего лишь два месяца с того момента, как первый посадочный модуль опустился на освещенную фиолетовым солнцем равнину.

Основной сегмент колониального транспорта все еще находился на орбите, внизу пока трудились сервомеханизмы, прокладывая инфраструктуру дорог, возводя энергостанцию и прививая на плодородной почве специально выведенные сорта растений.

Первое поселение людей, основанное по другую сторону галактического диска… одна мысль об этом порождала в душе целую гамму противоречивых чувств.

Шейла, Илья и Амрак стали первыми, кто покинул блок камер биологической реконструкции. Для эволга, пожелавшего принять участие в проекте, была создана специальная установка, которая генерировала точную энергетическую копию его сущности.

Пока что все складывалось успешно. Комплексный анализ биосферы показал, что при незначительных изменениях метаболизма люди смогут жить под открытым небом уже в первом поколении.

Логрианин также нашел фиолетовое солнце и условия окружающей среды вполне удовлетворительными, что касается эволга, то он первым делом посетил пустыню, расположенную в двух тысячах километров от зоны высадки. Вернувшись, он долго беседовал с Амраком, затем улетел вновь и пока больше не возвращался.

На взгляд Ильи, три года поисков, бесконечные перемещения сначала по вертикали, а затем по горизонтальным линиям напряжения гиперсферы увенчались успехом.

Конечно, найти планету, которая бы отвечала требованиям трех различных рас, оказалось далеко не просто, но рассчитывать на меньшее не приходилось, — первая колония, основанная в отрыве от Обитаемой части Галактики, по изначальному замыслу должна была стать очагом объединенных цивилизаций, где новые поколения с самого детства учились бы взаимному пониманию, — ибо космос не прощает фобий и взаимной ненависти, — он покоряется лишь сильным и мудрым.

Илья подошел к Шейле и обнял ее за плечи

Они помолодели. Камеры биологической реконструкции сформировали их на пороге тридцатилетнего возраста, но глаза — зеркало человеческой души — хранили в своих глубинах отпечаток прежних прожитых жизней.

Когда-то это должно было произойти.

Разум бесценен. Каждый человек, логрианин, инсект — любое мыслящее существо — это прежде всего субъективная Вселенная, неповторимое мироощущение, построенное на основе личного опыта.

Теперь, когда уникальные технологии разных рас нашли свое единство, а главное — приемлемый способ воплощения, не несущий опасности вырождения разума, как это случилось с Квотой Бессмертных расы харамминов, сама мысль об удручающей окончательности смерти казалось Илье кощунственной.