Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин

Так вот. С каждой страничкой этой своей повестушечки все больше и больше хотелось Сергею Александровичу Мартову вернуться в свой «Ленинград». Не для переговоров с издателями, не для пары-тройки интервью на телевидении и в газетках, а совсем. Навсегда.

Сподобила же в свое время какая-то добрая сила не продать ленинградскую квартиру даже в очень финансово тяжкий период!

Понимал, что для него, когда уже добротно завалило на седьмой десяток, сейчас в Гамбурге намного полезнее и комфортнее. Скоро, наверное, и по врачам придется начинать бегать. А тут ты за медицинской страховкой — как за каменной стеной! И лекарства в аптеках здесь хорошие и настоящие. Не то что наше фуфло российское — семьдесят процентов подделок! Один только сайт в Интернете почитать — «Компромат.ру», и сразу же расхочется возвращаться. Даже если в том сайте половина вранья, то от второй половины, которая, может быть, хоть частично окажется правдой, волосы дыбом встают...

А может, плюнуть и не читать?.. Здесь, в Европе, что ли, повсюду медом намазано? Тоже своих заморочек — пруд пруди! Там хоть все по-русски говорят. Уже слава Богу.

Мартов будто сам перед собой оправдывался, все спрашивал себя — чего это его после почти пятнадцати лет заграничной жизни так домой потянуло, в нашу российскую беспросветицу?..

А однажды понял. Даже не понял, а вот как-то печенкой почувствовал: уж больно осточертело ему его «свободное» одиночество. Захотелось остаток жизни прожить рядом с теми, о ком он сегодня сочинял эти странички. Ну прямо «Пигмалион и Галатея»!

В другое бы время подумал — бред сивой кобылы! Вблизи-то все не так будет. Ну и пусть!

Как там у Высоцкого — «...а мне плевать, мне очень хочется!..»

И взялся Мартов сочинять дальше про этих людей. Нашел диктофонную запись рассказа владельцев «Посейдона», отыскал в своих папках копии переводов мировой прессы того времени об этом преступном морском происшествии и снова сел за компьютер...

* * *

... В Москве, в тихом старомосковском переулке, около старинного, но заново отстроенного особняка судовладельческой круизной компании «Посейдон», напрямую работающей с двумя лучшими европейскими морскими туристическими фирмами Англии и Германии, стояли полтора десятка дорогих и хороших автомобилей.

На светло-золотистом «Лексусе-400», с водителем за рулем, подъехал один из совладельцев «Посейдона», Юрий Краско. Выскочил из машины, на ходу поздоровался с охранниками, быстро прошел в дом и легко взбежал по широкой мраморной лестнице на второй этаж.

Распахнул высокие резные дубовые двери в небольшой зал совещаний, где за широким овальным столом уже сидели несколько человек во главе с партнером Краско — Львом Берманом.

Стол был завален несколькими десятками газет чуть ли не всех крупных стран мира. Но самое большое место на этом столе занимала карта пролива Корфа и залива Принцессы Дайяны, очень напоминавшая карту убитого Стенли Уоррена...

Краско поздоровался со всеми и коротко спросил Бермана:

— Что нового?

— Все то же самое. — Берман протянул ему пару газет. — Вот австралийские. Вчерашние... Всё можешь не читать. Наш материал выделен оранжевым фломастером.

Краско надел очки, просмотрел пару страниц, остановился на одной:

— Тэк-с... Ага. Вот!.. — и стал читать английский текст сразу по-русски, выделяя для себя только самое необходимое: — «...лоцман Анри Лоран... был давно и неизлечимо болен... Мозговые расстройства... Лоцманские службы всего Мирового океана должны усилить... медицинский контроль... Только чудо уберегло русский лайнер от страшной катастрофы — Лоран был уже невменяем... Итог закономерен: Лоран стал жертвой собственной больной психики...» Ну, что-то похожее мы уже читали у англичан...

— И у французов, и у немцев... — добавил кто-то.

— Липа! — решительно и нервно проговорил Берман. — Юра, я еще раз говорил с Потаповым. Он хочет зайти в Сидней на ремонт. Не ближний край, но в сиднейском порту есть все техобеспечение на такой случай...

— Нет вопросов, — сказал Краско. — Я только что из департамента безопасности мореплавания Минтранспорта, они начинают расследование и подключают к этому делу Интерпол... Теперь всем! Внимание... Каждый отвечает за свой участок: первое — финансистам связаться с техническими службами сиднейского порта, выяснить ориентировочную сумму оплаты за ремонт судна и по исполнении, подтвержденном капитаном Потаповым, перечислить деньги на тот австралийский банк, который они нам укажут. Одновременно связаться со страховыми компаниями и выяснить возможность возврата ремонтных сумм. Это — раз! Второе... Лева! Ты выяснил у Николая Ивановича, сколько он простоит в Сиднее?

— Естественно!.. Он просит сутки.

— Прекрасно! Второе. Срочно свяжитесь с австралийцами и на эти сутки закажите любые экскурсии, развлечения, поездки... Как для пассажиров, так и для свободного экипажа. Оплатите все эти удовольствия и поставьте их страховым компаниям в счет вместе с ремонтом. Отобьем эти бабки — хорошо, не отобьем — тоже ничего страшного. Возьмем за глотку наших дорогих партнеров...

— Кстати! — вспомнил Берман. — Из Бремена звонил фон Вальтершпиль. Подтверждает информацию, которую привозил нам, когда прилетал на продление контракта. Ну, когда его пытались перекупить... И электронная почта из Лондона — от Джека Бредшоу и Боба Стаффорда. Они абсолютно уверены в том, что это результат того странного визита к ним в фирмы накануне их прошлого вылета в Москву. Когда мы с тобой встречали их в Шереметьево...

— Дай-ка мне еще раз взглянуть на карту, — попросил Краско.

Берман протянул ему карту пролива Корфа и залива Принцессы Дайяны и негромко сказал:

— Французская пресса пишет, что у этого погибшего ненормального лоцмана в Париже учится дочь...

— Это неправда! Неправда! Неправда!.. — исступленно, в истерике кричала Николь, сжимая в руках пачку скомканных газет. — Не было у него никаких психических заболеваний!!! Я только сейчас поняла, что он мне тогда хотел сказать по телефону!.. Он за меня боялся! Его во что-то втянули и убили! Убили, понимаешь?!

Маленький «рено» бежал по широкому Страсбургскому бульвару. Машин в этот час было немного, и старенький «рено» двигался по бульвару свободно и быстро.

— Успокойся, девочка моя... Газеты очень часто многое путают... Может быть, все это только ошибка?..

Но Николь уже ничего не слышала.

— О нет! — закричала Николь, и ярость исказила ее красивое лицо. — Мы сейчас объедем с тобой редакции всех газет, всех этих вонючих таблоидов...

За маленьким «рено» неотступно следовала большая и потертая «тойота-авенсис» с тонированными стеклами. В «тойоте» сидели люди из парижского филиала концерна Фриша и слушали захлебывающийся голос Николь, чисто звучащий в их автомобильном динамике:

— ...я пойду на все телевизионные каналы!.. Я объясню им... Я умолю их взяться за это дело!.. В госпитале он лежал на обычном исследовании!.. Мы с мамой прилетали к нему тогда!..