Ночная кобылка - Пирс Энтони

Еще шаг – и путешественники легко прошли сквозь стенку тыквы. Было видно, что дневной конь не слишком боялся трудностей нового приключенияэтого боялись лишь такие странные создания, какими были люди. Стенка тыквы показалась им рыхлой зеленой массой, затем они оказались с разных сторон окружены странными, сделанными из дерева механизмами, которые вращались и скрипели. Увидев это, дневной конь тревожно всхрапнул, но не отошел от Аймбри ни на шаг. Медленно они пробирались между странными механизмами, Аймбри осторожно прокладывала путь. Ночная кобылка нисколько не беспокоилась, что может заблудиться – она более-менее ориентировалась в тыквенных внутренностях.

– А для чего здесь нужны эти колеса? – поинтересовалась Хамелеон спокойно. Она раньше уже бывала в тыкве, поэтому сейчас совершенно ничего не боялась.

– Они отмеряют время, которое отпускается каждому событию в определенном сне, – разъяснила Аймбри, – ведь каждую ночь тысячи людей и разных других созданий видят тысячи снов. А если в логике или последовательности сна что-нибудь произойдет, то тогда весь механизм доставки снов может дать сбой. У каждой ночной кобылки есть своеобразное расписание, которое подсказывает ей, когда, какой сон и кому она должна принести. Эти механизмы отмеряют время с такой точностью, с какой никакие созданные человеком часы не способны сравниться. Но все равно, несмотря на это, в организации снов все-таки случаются всякие проколы!

– Тысячи снов каждую ночь! – благоговейно выдохнула Хамелеон. – Ни за что бы не подумала, что за обычными снами, которые мы все видим, стоит такая кропотливая работа!

– Но ведь сны, пусть даже короткие, часто снятся вам всю ночь! – возразила Аймбри. – Однако к утру большинство этих снов вы успеваете забыть. Большинство из них все-таки в основном хорошие сны, особенно если вы сами по себе хороший человек, но эти сны берутся из других источников. Настоящие дневные кобылки – невидимые создания, которые доставляют дневные сны и добрые ночные сны, они вообще не столь щепетильны и им безразлично, помнит ли кто-нибудь доставленный ими сон или нет. Они счастливые, беззаботные создания! – говоря это, Аймбри вдруг поняла, что она, может быть, не знает еще всего того, что должна знать дневная кобылка, поэтому все-таки лучше не показывать излишне своего невежества, дневные кобылки ведь вполне могут потом оказаться совсем не такими, какими она их себе представляла. – Но время, которое отводится кобылкам, всегда строго определено и ограничено. Часто происходит координация работы между дневными и ночными кобылкам.

– Я никогда бы не подумала, что в тыкве все настолько сложно! – призналась Хамелеон.

– Мало кто из людей подозревает это, – проговорила Аймбри, – ведь люди обычно воспринимают такие вещи как чистое совпадение. Но, как известно, в Ксанте редко что происходит случайно. Само понятие «совпадение» часто употребляется для того, чтобы скрыть невежество в чем-то.

Они продолжали пробираться по территории этих деревянных часов, перепрыгивая маленькие и обходя большие или просто проходя сквозь те, через которые можно было пройти. Эти приборы были все окрашены в разные цвета и шли не синхронно, поэтому их тиканье и скрежет звучали вразнобой.

Наконец-то они вышли на другое место. Здесь было много воды, и какие-то похожие на рыб создания сновали туда-сюда. Рыбы и некие напоминавшие акул твари с шумом пытались выпрыгнуть на берег, обдавая путешественников каскадами брызг. Но никто в тыкве не мог даже коснуться ночной кобылки и ее спутников. Если бы даже кто-то осмелился сделать это, то ему пришлось бы держать ответ перед самим Ночным Конем, а он так легко ничего не прощал. Ведь эти рыбы тоже были обитателями Мира Ночи и их тоже можно было послать на выполнение задания – к примеру, куда-нибудь в пустыню, что для рыбы было бы особенно неприятно. Те из созданий, обитавших в тыкве, кто осмеливался чем-то досадить какой-нибудь ночной кобылке, получали назначение в какое-нибудь особенно неприятное местечко и не могли уже вернуться туда, откуда пришли. Эта система была разработана и установлена Ночным Конем. Но рыбы могли запугивать сколько угодно любого, кого бы ни встретили, даже ночную кобылку, что они, собственно, сейчас и делали.

Пройдя и эту местность, путешественники пошли дальше. Теперь перед ними открылась потрясающая картина – темное пространство во многих местах было пронизано сверкающими лучами света. Одни лучи, касаясь какого-нибудь предмета, мигом воспламеняли его и окутывали красным огнем, другие же, напротив, делали предмет белым и заставляли его превращаться в пар. Черные лучи обращали все в замерзшие субстанции, зеленые лучи, напротив, заставляли все встречное зацветать зелеными листьями.

– О, я знаю, для чего все это нужно! – воскликнула Хамелеон. – Эти лучи делают вещи какими угодно – горячими, холодными, яркими, темными, чистыми, грязными и так далее! – Да, Хамелеон умнела с каждой минутой.

– Да, действительно! – согласилась Аймбри, внезапно проявляя интерес к тому, о чем она уже давно знала. – Если бы над снами в Ксанте не работали бы так упорно, то они стали бы пресными, безо всякого содержания. Чтобы это предотвратить, их нужно постоянно обрабатывать, примерно таким вот образом. Видите, сколько энергии и сил уходит на создание ваших снов! – гордо заключила Аймбри.

– Но почему в таком случае большинство из них забываются? – не удержалась от вопроса Хамелеон. – Тогда, похоже, все ваши усилия напрасны!

– Вообще-то в действительности вы их не забываете, – терпеливо разъяснила кобылка, – они остаются в вашем подсознании, точно так же, как и любое дерево, какое вы видите днем, любое насекомое, когда слышите его жужжание, даже любой самый слабый порыв ветерка, который чувствует ваше тело. И все это по-своему влияет на вас, как и наши сны!

– Как интригующе, – проговорила Хамелеон, задорно встряхивая головой, – жизнь все-таки намного сложнее, чем мне казалось до этого. Интересно, а характер жителей Мандении тоже изменяется под воздействием всего этого?

– В этом я что-то сомневаюсь, – произнесла Аймбри, – только посмотри, как жестоки и свирепы эти жители Мандении! Если бы им снились хорошие сны, они не были бы такими ужасными созданиями!

Вскоре они достигли тыквенной кожуры и выбрались из тыквы. Теперь они оказались на узком перешейке, который соединял Ксант с Манденией. Да, это было то самое место, куда должны были прибыть Бинк и кентавр Арнольд, закончив свою дипломатическую миссию. Тут наконец Аймбри и дневной конь позволили себе отделиться друг от друга, поскольку скакать раздельно было все-таки намного удобнее. – У тебя неплохо получилось там, в тыкве, ты скакал превосходно, – польстила Аймбри своему другу.

– Я сосредоточивался только на том, чтобы держать шаг! – ответил конь. – Я все время боялся, что споткнусь или сделаю какой-то промах, и тогда мне была бы крышка!

Они вступили на широкую равнину, которая вся была залита приглушенным лунным светом и по которой так удобно было скакать. Аймбри наслаждалась бешеной скачкой и чувствовала, что дневному коню тоже приятно мчаться во весь опор, поскольку лошадь ведь и создана для того, чтобы бегать. Аймбри на минуту отвлеклась, представив себе, что было бы, если бы плохие сны доставляли, скажем, драконы. И тут же содрогнулась, решив, что это дело все-таки лучше препоручить ночным кобылкам.