Ратник. Крестоносец - Андрей Посняков

— Дядь Миша, — Макс все же пытался встать. — А вы куда же?

— А я разберусь тут, что к чему, и за тобой приеду. Ты, главное, выздоравливай, нам с тобой еще в Дерпт надо!

Вот тут Миша соврал — в Дерпт он собирался один, без Максика. Для того и отправлял — с глаз подальше. Пусть уж лучше полежит, оправится…

— Ну, мы поехали тогда? — натянув вожжи, Ефросинья причмокнула губами. — Н-но милаи… Трогай!

Лошади ходко понесли сани по накатанной дорожке и вскорости скрылись в зарослях камышей, близ берега выпирающих изо льда настоящим лесом.

А Ратников и двое воинов быстро свернули влево — туда, где развевались гордые новгородские стяги и блестели на солнце шлемы суздальской кованой рати. Говорят, суздальцев должен был привести князь Андрей, брат Александра Грозны Очи.

Они успели как раз вовремя! Как раз — к своим, к новгородцам… Те были рады, многие узнавали:

— Эгей, Мисаил! Парни! Да вы никак упаслися?!

— Упаслися, чего ж!

— Как там было-то, на дорожке? Говорят, жарко?

— Да уж, не холодно!

У леса, по всему берегу, горели костры — ратники готовили пищу. Настроение было боевым, решительным — не сегодня-завтра ждали немцев. Не так и много было воинов — вряд ли больше двух тысяч, так ведь и рыцарей не ждали много. В ожидании неминуемой брани, воины подбадривали друг друга. Со всех сторон слышались шутки, прибаутки, смех.

Михаил понимал, конечно, куда угодил, и что не сегодня-завтра будет. Знаменитое Ледовое побоище — что же еще-то? Да и по времени уже пора — скоро, может, уже завтра — пятое апреля. Ратников, как историк, такое забыть просто не мог.

Как не мог теперь и уйти — тогда просто почувствовал бы себя трусом. Хотя, оно конечно, можно было бы затаиться все в той же деревне да посмотреть на битву издалека…

Все так, но что сказали бы воины, те двое? Ладно — не вполне еще оправившийся от удара по голове Максим или слишком уж юный Эгберт — эти, да, пусть сидят за печкой. Но такой умелый воин, как Ратников… Его отказ пойти сейчас к русской рати вызвал бы у лучника Ермолая и его неразговорчивого спутника Силантия, мягко говоря, недоумение. А то б — и скрутили, как несомненного предателя-переветника? А оно надо?

Да Миша и сам рвался в бой — посчитаться за псковскую дорогу! И сам бы перестал себя уважать…

Кстати, браслетик он оставил Максу, ежели что — тот и сам выберется. И Лерку найдет… хотелось бы верить…

— Давай к нашему костру, братие! Чего так шелупонитесь? Откуда будете?

— Домаша Твердиславича, воеводы.

— Да уж, не повезло ему… Садитесь! Счас, кликну сотника, ужо порешит, куда вас поставить. Какое ратное дело ведаете?

— Мы — лучники.

— А я — мечник.

— От и славно, нам такие нужны!

Похлебав горячего варева, Михаил приободрился и даже начал шутить, да, как раз вскоре появился и сотник — дородный мужчина в сверкающем на солнце панцире из крупных стальных платин, надетом поверх кольчуги. Калин — так его звали.

— Что ж, добре, добре, — выслушав Ратникова, сотник пригладил растрепавшуюся на ветру бороду. — Инда вовремя. Как раз посейчас князь-от место для боя выбирает… Вон там, — Калин указал рукой. — У Узмени, теплое место, полынья, лед слаб… там нельзя… а вот тут — крепок, тут суздальцев и поставит, брони их чуть тяжельше лыцарских будут. А по краем — конницу… За ней — лучников… ну мечники тоже надобны. На переднем, брат, крае.

Ну, конечно, на переднем, где же еще-то?

Ратников примерно представлял, как будет проходить сеча — уж, конечно, не так, как показано в старом фильме «Александр Невский», совершенно, можно сказать, по-иному. Рыцарское вооружение в эти времена — шлем да кольчужицы, да чулки-рукавицы латные — не столь уж и тяжело, ничуть не тяжелее новгородского, а суздальцы в своих двойных доспехах — так еще и потяжельше будут! Все то вранье о тяжелых рыцарских латах в тринадцатом веке — суть плод инерции человеческого мышления. Еще с позапрошлого столетья ведется, когда иные лихие художники и романисты даже рыцарей Карла Великого умудрялись изображать в сплошных, так называемых «белых», латах эпохи позднего средневековья и Ренессанса.

Крестоносцы, конечно, будут идти «свиньей» — наиболее удобный в данном случае строй для прорыва обороны. Кстати, весьма нетипичный для рыцарей, обычно сражавшихся кто как пожелает. Гонору было столько, что каждый сам себе был за командира, какой уж тут строй. Но это — обычные рыцари, а тут — орденские братья, давшие обет послушания и повиновения. Этих можно было построить, в буквальном смысле слова — можно было.

Все так и случилось. Уже с утра запели, захрипели трубы, послышался быстро приближающийся гул, и вот из легонького утреннего туманца пополам с изморозью показалась… Нет, это была не конница! Это было что-то страшное! Сплошная стремительно несущаяся по льду масса, ощетинившая копьями, словно дикий кабан — клыками.

Ратников, в ряду прочих ополченцев, стоял впереди, сжимая в руках меч и хорошо себе представляя всю роль ополченцев. Их подставили для первого удара… чтоб завязли… чтоб потом наткнулись на суздальцев, которых уже не прорвать… Вон они, позади, князья в золоченых шлемах. Гарцуют на белых конях. Ярославичи, Александр и Андрей. Рядом с Александром, тоже на коне — легкая фигурка подростка — боярич Борис из славного новгородского рода Онциферовичей. Странно… Обычно бояре Александра недолюбливали, за самовластье да неуживчивость, а Онциферовичи вот, похоже, сделали на него ставку.

Ратников перевел глаза на рыцарей и покрепче сжал щит… вот сейчас… вот-вот…

Гремели копыта. Звенели, громыхали доспехи. «Кабанья голова» крестоносцев казалась исполинским живым существом, поганое дыхание которого вот-вот должно было опалить новгородских ратников, а острые клыки — растерзать их тела!

— Помогать! Защищать! Лечить!

Ну, помощнички… давайте…

Мчащийся впереди крестоносец, выставив вперед копье, наклонил голову… А ведь их меньше. Раза в полтора меньше…

Удар!!!

Михаил даже не понял, как это все произошло, как налетели, сшиблись… Просто — один сплошной удар. И такой звук — как будто железнодорожный состав с разгона налетел на кирпичную стену. Грохот, скрежет, искры…

— Helfen! Wehren! Heilen!

— Кто на Бога и Великий Новгород?!

— Постоим! Постоим за Плесков!

Ого, и псковичи здесь…

Что-то тяжелое пронеслось совсем рядом, ударило, отбросило и едва не растоптало… Ратников быстро поднялся, поправил шлем, ощущая в себе все больше наливающуюся ярость. Помогать, защищать, лечить — говорите? Ладно, сейчас вам покажем, как тут у нас лечат!

Удар!

Двое кнехтов ринулись на Ратникова с двух сторон… Ан нет, одного тут же достал копьем поднявшийся с заснеженного льда новгородец.