Алтарь эго - Кэти Летт

Ухмыляясь, сыщик сложил волосатые лапы на груди, облаченной в синтетическую рубашку.

– Почему бы тебе еще не поклясться в своей невинности, девушка, а мы дружно посмеемся? – Легким щелчком он включил магнитофон и продолжил инквизиторский допрос.

– Откуда вы вообще узнали, что у меня в сумке наркотики? – взволнованно спросила я. К этому моменту мое кровяное давление достигло термоядерного уровня.

– Конфиденциальная информация, полученная от заинтересованного лица.

– О господи! – мой желудок резко заурчал. – И вы отправите меня в тюрьму?

По поразительному недосмотру закона, мне все-таки назначили трезво мыслящего адвоката. Она (а это была женщина) объяснила мне, что, поскольку объявление предъявлено мне в первый раз и доза кокаина слишком мала, чтобы подозревать меня в распространении наркотиков, возможно, удастся отделаться штрафом. Единственным наказанием будут санкции, предусмотренные правительством США: «Визы не выдаются тем, кто когда-либо был арестован, оштрафован или привлечен к уголовной ответственности за дело, связанное с наркотиками», – пояснила она.

Мрачные судорожные опасения внезапно кристаллизировались в ясное, трезвое понимание.

– Позвольте мне угадать, кто заинтересованное лицо?.. Это, случайно, не мужчина с американским акцентом?

Не знаю, почему я так удивилась. Типичное поведение этого подлого негодяя. Честное слово, агент Закери напоминал персонажа из фильма ужасов, который никак не подыхал.

* * *

Меня уже собирались отпустить под залог, когда Зак влетел в полицейский участок, мигом примчавшись из аэропорта Хитроу. Я не видела его уже два месяца. Он обнял меня, словно защищая, и прижался губами к моим, его кожа была теплой, словно кожица избалованного солнцем баклажана.

– Теперь ты веришь мне… насчет Роттермана? – спросила я, когда сержант полиции сообщил, что меня известят о вызове в суд, и вручил мои личные вещи.

– Да, этот подонок наделал тебе неприятностей, правда.

– Он сделал это для того, чтобы я не могла поехать с тобой в Америку… и, конечно, чтобы подогреть интерес к группе. Если бы ты не подписал этот херов контракт!

Зак безропотно вздохнул.

– У тебя есть знакомый юрист? – спросил он игриво.

* * *

Новость о том, что девушка Закери Феникса Берна была арестована за хранение наркотиков, попала во все вечерние газеты. Теперь поклонницы группы знали наш адрес. Мы вошли в дом под непрекращающиеся вопли «Зак! Зак! Зак!»

К этому моменту своей жизни я не просто слышала о всех смертных грехах, но могла поделиться опытом по поводу шести из них. Полицейское дело о наркотиках стало седьмым. Но остальные – самые вкусные (или самые горькие) – дольки запретного плода мне еще предстояло вкусить. Как только мы оказались внутри, я была готова к болеутоляющему сексу. После двух месяцев я уже сходила с ума по самому сильнодействующему наркотику. Но когда я зубами стала срывать с Зака одежду, он аккуратно остановил меня.

– Давай чуть позже. Сначала мне нужен твой совет, Бек. По поводу текста на обложке для диска. Завтра я отдаю готовый текст. – Он начал читать свои неразборчивые каракули.

– Зак, это всего лишь рекламная ерунда для диска, может, отложим…

– Теперь я серьезно отношусь к своей карьере. Ты б'ла… была права. С этого момента я с'бираюсь… собираюсь стать серьезным музыкантом. – Я вдруг почувствовала, что внутренне глумлюсь над абсурдными заявлениями Зака, когда-то приводившими меня в восторг. Теперь мне безумно хотелось поиздеваться над его словами. – Мой концерт спонсирует «Международная Амнистия», а еще будет выступление на благотворительном вечере шахтеров, – похвастался он.

Я уткнулась лицом в подушки. Прекрасно! Вот еще один эгоистичный трудоголик, озабоченный только собственной карьерой. Дело кончится определенно тем, что мне, страдалице, снова придется появляться в одиночестве на светских мероприятиях.

Зак позвонил всем членам группы и наказал им сделать втык Роттерману. Я услышала, как он с гордостью отчитывает гитариста: «Надо говорить не „ин'ересно", а „интересно", – и поняла, что доктор Франкенштейн вернулся.

Он предложил мне бокал пулиньи-монтраше восемьдесят восьмого года, самодовольно назвав его «прихотливым и капризным». Я ошеломлено наблюдала, как он вытер губы салфеткой и положил вилку с ножом на тарелку под углом в шестьдесят градусов – по всем правилам международного этикета. Потом принялся убирать со стола, прочитав мне лекцию по кухонной гигиене.

Все окончательно прояснилось, когда он вынул батарейки из нашего вибратора и переставил их в пульт телевизора, чтобы посмотреть вечерние новости. Я с ужасом осознала, какого монстра сотворила. А сотворила я, в сущности, еще одного Джулиана, с белыми дизайнерскими запонками, щепетильного в отношении грамматики и притворяющегося, что ему не нравятся расистские шутки. Старая версия Джулиана. Великолепно. Теперь Джулиан воспринимал жизнь слишком фривольно, а Зак – слишком серьезно. Я чувствовала, что скучаю по тем дням, когда Зак говорил незатейливо и односложно.

И вот я сгораю от желания и трепещу в ожидании жаркого неистового секса, а он размышляет вслух, почему в слове «односложный» четыре слога. Черт. Этот парень так увлекся английским, что принялся склонять существительные.

– Нам обязательно все время разговаривать? – не выдержала я. – Нельзя ли просто заняться сексом?.. Ведь слова существуют только для того, чтобы убить время до того, как мы потрахаемся, помнишь? – Так он сам говорил мне.

Но когда мы занялись любовью, в моей голове роились образы Джулиана. Думаю, Джулиану, бакалавру права, доктору филологических и философских наук, было бы трудно себе представить, что кто-то хочет исключительно его тело, забывая о его мозгах…

Зак неожиданно включил свет.

– Ты думаешь о ком-то другом? – обвиняюще спросил он.

Заявление Закери и яркий свет лампы, словно на допросе, заставили меня вернуться в реальность из «страны Джулиана».

– Совсем нет, – притворно ответила я. – Не будь дурачком.

Свет мешал моим тайным фантазиям, и я занималась сексом, словно под анестезией.

– О господи, что же я натворила? – тихо говорила я сама себе в потолок. – И как же сделать так, чтобы все вернулось на свои места?

Пришло время положить этому предел… Что было довольно сложно, учитывая то, что все пределы я давно уже преступила.

Заложница – это женщина, приглашающая в свой дом гостей. Что может быть хуже, чем крутиться вокруг незнакомых людей и делать все, чтобы они чувствовали себя как дома, на самом деле больше всего желая, чтобы они были дома у себя.

Тем не менее Анушка решила устроить летнюю вечеринку.

– Кстати, теперь Дариус занимается экстремальными видами спорта, – возбужденно трещала она в телефонную трубку, позвонив, чтобы пригласить меня на вечеринку. – Спускается с водопадов, борется с пираньями – в общем, приближается к ранней смерти.