Искра Зла - Андрей Дай

— Крючок такой на коротком клинке. Чтоб ломать строй. Опытные примарии — солдаты первой линии строя имперской пехотной манипулы, цепляют врага и выдергивают того из строя. Секундары — воины второй линии — в разрыв кидают копья. Выдержать такую атаку очень сложно. Так что наш Кесарий — опытный воин первой линии. Легионер. Ветеран.

Тем временем ветеран, внимательно рассмотрев скачки иберийца, растопырил руки и, передразнивая, подпрыгнул на месте. Получилось весьма комично. Энрике даже зашипел от ярости.

— Бой! — гаркнул бочкоподобный и торопливо шмыгнул в просвет между костров.

— Смотри! — оживился Ратомир.

Жилистый борец был быстр. Каким-то неуловимым прыжком он преодолел отделяющие его от обидчика пару саженей и взорвался фонтаном ударов. По воздуху. Кабацкий завсегдатай почти не шевелился, лишь изредка, словно навязчивую муху, отталкивая шелестящие тугие кулаки.

— Клянусь испариной Спящих, — ошеломленно протянул, оглаживая лысую голову, Бубраш. — Я такое уже видел.

Пузатый легионер под улюлюканье толпы наконец сдвинулся с места. Казалось, легонько, почти нежно, коснулся ладонью живота беснующегося от ненависти иберийца, и тот, непонимающе глядя на вспыхнувшее болью место, куда пришелся удар, согнулся в глубоком поклоне.

— Добивай!!! — вопили поставившие свое серебро на имперца.

— Это жульничество! — орала вторая, явно проигрывавшая, половина зрителей.

— Вот за тем я и позвал твоего слугу тогда в свой шатер, — с явной печалью в голосе выговорил Ратомир. — Уж очень его стиль боя напоминает этот…

— Велизарий — имперец? — прошептал я.

— И не простой. Кого попало этому не учат.

Энрике на свою беду нашел в себе силы поднять голову. Больше того, он явно наметился врезаться этой самой дурной головой в пивное брюшко соперника. За что немедленно поплатился. Кесарий хрипло выдохнул и ударил кулаком, неожиданно распухшим напрягшимися под кожей мышцами, прямо в лоб иберийцу. Звук напоминал щелчок пастушьего кнута. Длинная шея жителя города Перман стала явно короче. Черная кровь хлынула изо рта. Несчастный борец распрямился, взглянул на толпу мутными глазами и рухнул на утрамбованную землю.

Имперец еще раз изобразил прыжки, пожал плечами и спокойно вышел за стену костров.

— Пожалуй, я лучше пойду с вами, — решительно заявил чемпион Велиграда. — Что-то мне не везет с имперцами.

— Это правильно, мой друг, — серьезно кивнул Ратомир. — Многие приехали сюда только ради этого вот ночного турнира. Некоторые выиграют себе состояние. Но большая часть окажется битой и разоренной. Нет ничего постыдного в том, чтобы отступить и сохранить здоровье и деньги. Глупо разбивать голову о стену.

— Да, забавно, — хмыкнул я и повернулся вслед за принцем.

В тесной таверне оказалось неожиданно малолюдно. После свежего ночного воздуха в общем зале с низким потолком показалось отвратительно душно и тесно.

Недалеко от входа, за большим столом, уставленным блюдами с объедками, кубками и кувшинами с вином, отдыхала компания из восьми чьих-то дружинников. Котты с гербами неопрятными тряпками свисали с лавок рядом с хозяевами, так что принадлежность дружины определить не получалось. Впрочем, судя по тому, что обслуживать их выходила молоденькая девчоночка, вели себя воины в рамках приличий.

— Просыпаюсь, говорит, утром, как всегда, голова болит, похмелье — как ведро вина выпил, — как раз рассказывал собутыльникам один них. — Ну, и приговаривает себе: — «Такое чувство, что вчера на свадьбе пил, но не помню на чьей!» — рядом голос: «Что значит «на чьей», милый?» — ну, блондинка-то рядом лежавшая, просто пошутить решила, а Среган потом пить бросил…

В дальнем углу, у полыхающего огнем очага, склонив головы друг к другу, тихо шептались два жреца. В одном из них я с удивлением узнал Пареля. Тем более странно выглядели отставленные в сторону наполненные кубки с вином и обширная тарелка с жареным в овощах гусем.

Человек, ради которого мы и совершили нашу вечернюю прогулку, занимал место за одним из столов в середине зала.

— То, на чем вы выехали на состязание, ваше высочество, — вместо приветствия заявил незнакомец приятным баритоном, когда мы заняли свободные места на лавках. — Скорее напоминает стол. Ну, уж никак не табурет!

Мы с Бубрашем несколько минут разглядывали смеющегося и утирающего брызнувшие слезы принца, а потом потребовали объяснений.

— Представляю вам барона Бубелу, — продолжая улыбаться, наконец, снизошел до рассказа Ратомир. — Давным-давно мы с Ольгертом обучались воинскому мастерству в замке Яггер. Сколько друг об друга палок переломали… На мечах-то мы считайте вровень шли, а вот копейный удар Бубеле все никак не давался. Вот однажды, очередной раз ссадив его с седла, я и пообещал, что смогу победить даже верхом на табурете.

— Так и есть, — улыбнулся в ответ Ратомиров друг юности. — Потому и пришел сюда, стоило услышать эту присказку снова. Тем более от таинственного рыцаря, чье благородство происхождения не вызывает сомнений.

— Тешу себя надеждой, что не подвергаю тебя опасности, вызвав на встречу, — в миг отбросив веселость, заботливо поинтересовался Ратомир.

— Кто я такой, чтоб за мной по пятам шли дознаватели Эковерта?

— Мой друг юности, — придавил тяжелым аргументом принц. — И, смею надеяться, друг и ныне. Я слышал, баронам, что организовали мой побег из страны, пришлось несладко.

— Так и есть, — мрачно согласился Бубела. — Немногим удалось сохранить за собой земли отцов. Да и те боятся разговаривать даже с отражением в корыте.

— Но ведь демон не может следить за каждым! — удивился я.

— Демон?

— Орейские князья пришли к выводу, что в Эковерта вселился демон, пришедший из мира Спящих. Потому и позволили мне собирать армию в их уделах.

— Демон… — прокатил страшное слово модулярец по языку, как катают каплю хмельного меда, чтоб почувствовать все оттенки вкуса. — Демон. Это многое объясняет. И от этого он становится еще опаснее.

— Не беспокойся, — хмыкнул Ратомир. — Теперь у нас есть нечто посерьезнее табуретов.

— Армия еще не все, — блеснув глазами, заспорил Ольгерт. — Твой дядюшка возвышает проныр из простонародья. Дает им силу и власть. Эти подлые людишки, всплывшие на самый верх с самого низа, преданы Эковерту до смерти. Дознаватели платят серебром за доносы. Все стали следить за всеми. Говорят, случалось, когда дети обрекают отцов на пытки, прельстившись горстью медяков. Только армия неприкосновенна. Король… узурпатор не верит хозяевам уделов. Рыцарям больше нет места под королевскими стягами. Его новое войско набрано из трактирных отбросов, но учат их на совесть. Командиры вешают каждого десятого из побежавшей в бою сотни. Так что теперь они и вовсе перестали отступать… Их теперь почти десять полков…