Наследник дракона - Роберт Черрит

Теодор развел руками и хлопнул себя по бедрам. Потом подошел к Нинью и, склонившись над ним, добавил:

— Исполнение этого плана жизненно важно для государства. Мы должны примерно наказать Штайнеров, иначе нам никогда не дождаться спокойствия на границе. Синдикату крайне необходима передышка, а мы постепенно втягиваемся в затяжной, с неясными перспективами конфликт. Моя позиция понятна, убедительна. Вот почему я пошел на открытое обсуждение плана, в котором предстоит принять участие всем нашим генералам. Санада слушал внимательно, поддакивал, что-то записывал в блокнот. Правильно, записывай, что касается задачи, поставленной твоим частям. Когда же я узнал, что все эти тезисы предназначались для передачи Черенкову, я вышел из себя. Причем он даже не очень-то скрывал свои намерения. Мог я позволить этому самовлюбленному идиоту лишить меня хорошего шанса перевернуть ситуацию с головы на ноги? Удайся наше вторжение, и тогда Штайнерам придется искать у нас мира. В этом случае мы смогли бы возместить все наши потери.

Признаюсь, я полагал, что появление на совете Джинджиро Торсена заставит Санаду прикусить язык. Вот почему я и пригласил его. Я полагал, что всеобщее осуждение коллег заставит этого труса отказаться от своих замыслов. Не тут-то было. Знаешь, что я прочитал на его лице, когда Торсен собственной персоной появился в зале для заседаний? Ты думаешь, раскаяние, смущение? Нет, только злоба. Зависть и ненависть!.. Санада никогда бы не расстался с мыслью о мести. Ему было плевать на Торсена, на меня, на Синдикат. Открылась хорошая возможность выгодно продать нас? Прекрасно, за этим дело не станет. Я застрелил его, потому что у меня не было выбора. Торсен обвинил его в трусости, он начал нагло отнекиваться…

— Брось оправдываться… — с некоторой скукой в голосе перебил его Нинью. — Ты верно поступил. Более того, очень даже разумно… Застрелив Санаду на военном совете, ты сразу запугал всех остальных генералов. Никто из них не посмеет теперь обратиться к Черенкову. После высадки на Дромини IV они будут землю носом рыть. Догадываешься почему?

— Мне ни к чему слепое повиновение. Мне необходимо сознательное исполнение долга.

— Ты слишком многого хочешь от людей. Да, такое случается, но редко. Разве что на Марфике и на Веге. Сомневаюсь, что тебе еще придется когда-нибудь встретиться с состоянием всеобщего героизма. Теперь начались будни, скучные, хлопотливые… Но я не о том. Я хочу закончить свою мысль. Знаешь, почему они, ожидая приказа, будут заглядывать тебе в рот и никогда не посмеют обратиться к Черенкову?

Теодор пожал плечами.

— Потому что они полагают, что эта операция проводится с негласного разрешения Координатора. Они уверились, что в частном порядке Такаши дал тебе карт-бланш на любые действия. Вот чтобы они окончательно осознали, что так оно и есть, я и прихлопнул Турневиля. Его служба на Координатора ни для кого не была секретом, и, раз уж его отдали на растерзание, значит, лучше помалкивать и исполнять, что прикажут. Теодор возмутился:

— Я же не ради себя старался. И почему ты решил, что я получил самые широкие полномочия, ведь всем известны мои взаимоотношения с отцом. К тому же я еще не Координатор.

— Ну, это вопрос времени.

— Выходит, если ты ради процветания и безопасности Дракона сочтешь необходимым убрать моего отца, ты даже задумываться не будешь?

Нинью пожал плечами.

Это не ответ, с мгновенно подступившим холодком в груди подумал Теодор. Это попытка уйти от ответа. Что ж, придется взять это пожатие плечами на заметку. Впрочем, как и всех этих «сыновей Дракона»… Однако вслух он ничего не сказал. В одном Нинью прав — героическое время кончилось, теперь началась грызня, и в этой сваре мне отведена одна из главных ролей. Вот задачка так задачка. Причем, наблюдая, как эти крысы кусают друг друга, я обязан заставить их порой куснуть и врага, да так куснуть, чтобы им неповадно было вмешиваться в наши родственные разборки.

Невыносимое бремя власти на какое-то мгновение придавило его. И из-за нее люди жертвуют всем, что у них есть? Это и есть цель, которая кружит головы миллионам честолюбцев, толкает их на самые греховные деяния? Вот эта возможность встать над схваткой и бить по головам тех, кто особенно зарвался?

От подобной картины стало жутко на душе. Ладно, оставим эти размышления на потом, до тихого ночного часа, который он любил проводить за книгой…

Этот «сын Дракона» сидит как ни в чем не бывало. Я уже сказал, разберемся с ними позже.

Он направился в спальню. Когда приблизился к кровати, застыл как вкопанный. Посередине кровати лежал какой-то предмет. Его не было, когда он вышел в гостиную, служившую ему одновременно кабинетом. Пройти туда, минуя Теодора, невозможно, а он за все это время ни разу не выходил из-за стола. Потом явился Нинью — опять же у него на глазах. Как же неизвестный мог проникнуть в номер? Пятидесятый этаж, окна накрепко запечатаны… Каким же образом эта штуковина оказалась здесь?

Он подошел поближе. Ничего особенного — какая-то лакированная маска. Никаких проводков… Неужели кто-то решил подложить ему мину? Это уже слишком! Принц осторожно поднял маску и обнаружил под ней сложенную из бумаги фигурку.

— Черт возьми!

Оригами. Обычная куколка, отдаленно напоминающая кота, сделанная в старинном стиле. Детей в школах учат вырезать и складывать такие фигурки. Но почему именно кошка? Тут его пробил холодок. Он вспомнил, чьим символом всегда считалась фигурка этого животного. Он вспомнил о некогами, или ниндзя. Эти люди слыли самыми искусными умельцами в своем деле. Чем они обычно занимаются? Убийствами, шпионажем, организацией беспорядков, саботажа… Веселая компания! Сколько про них книг написано, кто только не упражнялся в восхвалении их достоинств, но до сих пор никто не знает их реальных возможностей. Никто не может воскликнуть — мне знакомы секреты ниндзя! Они умеют проходить сквозь закрытые двери, для них не существует замков, от них нет спасения. Но он здесь при чем?..

Холодок в груди отвердел, по спине побежали мурашки. Нинью появился в спальне — видно, внезапно наступившее молчание встревожило его. Вид у него настороженный, он готов к отпору, к защите принца. Обошел комнату, проверил углы, осмотрел проводку, потом приблизился к принцу. Взял у него из рук лакированную маску. Тот как раз пытался припомнить, какой персонаж носил ее во время театрального представления. Она была изготовлена из черного шелка, натянутого на плотную основу. Нос длинный, багровый, глаза тщательно выписаны художником и широко открыты.

Нинью с преувеличенной осторожностью взял маску и принялся изучать.

— Это же тенгу! — наконец, сказал он.

— Со ка. Самые веселые насмешники в лесу? Это что, шутка? — спросил Теодор.

Нинью неожиданно поднял маску и посмотрел сквозь нее на свет, затем указал на два тонких острых выступа, смазанные какой-то шоколадного цвета субстанцией.

— Нет, это не шутка, — ответил он. — Тот, кто носил эту маску, по-видимому, погиб мучительной смертью. Это, скорее, предупреждение. Согласно древним легендам, лесные духи тенгу являлись воспитателями и учителями ниндзя. В те годы, когда я проходил подготовку у некогами, мне удалось познакомиться с древними манускриптами. Думаю, в этих рассказах есть доля правды. Тенгу, собственно, являются богами, которым они поклоняются. Коты-призраки до исступления привержены традициям. — Нинью вернул маску Теодору. — Они вами недовольны.