Данте - Татьяна Михаль

Снова облизываю губы, смотрю на его напрягшееся лицо и уверенно заявляю:

– Ты оставишь своего Шведа. Прекратишь на него работать. И вообще, уйдёшь из криминального мира и начнёшь вместе со мной нормальную жизнь. Это моё условие, Денис. Так или никак. Если откажешься, то я возненавижу тебя. Вот прямо здесь и сейчас буду ненавидеть.

Убираю ладонь и жду, что он сейчас скажет: «Да, моя родная! К чёрту Шведа и криминал! Я согласен!»

Вместо этого он выдыхает:

– Прости, Ангел. То чем я занимаюсь гораздо больше чем просто работа. Это моя жизнь, моя суть. Я такой, какой есть, родная. То, что ты простишь, я не в силах изменить. Это как если ты попросишь меня вырвать из груди своё сердце. Я его вырву ради тебя, но тут же умру. Если ты этого хочешь, то я сделаю.

Я обнимаю себя за плечи и отворачиваюсь. Смотрю в окно. И молчу.

Денис ждёт от меня ответа, хоть чего-то, но я продолжаю молчать.

Он везёт нас домой.

На душе появляется тяжёлый груз.

* * *

АНГЕЛИНА

Проходят дни, летят недели.

Между мной и Денисом вырастает стена. Эту стену возвела я сама.

С первого взгляда у нас вроде бы всё хорошо.

Я ему улыбаюсь, принимаю его ласки, с удовольствием занимаюсь с ним любовью. Рассказываю о своих планах с лингвистическим центром. Вместе с бухгалтером и Ольгой с боулинг-клуба составляем бизнес-план, делаем расчёты, чтобы понимать, какие расходы предстоят, обсуждаю всё это с Денисом, слушаю и принимаю его советы.

Он нанимает мне инструктора по вождению – старого и сморщенного, как урюк деда. Но зато он великолепно объясняет и натаскивает давно позабытые навыки вождения.

Однажды мы с Денисом долго говорим о будущем, и он с огромной неохотой соглашается с моей просьбой повременить пока с детьми. И я продолжаю принимать противозачаточные.

С одной стороны всё нормально. Даже хорошо.

С другой, иногда мне хочется кричать от безысходности, особенно в моменты, когда Денис не возвращается домой. Вечером не приходит и всю ночь я провожу одна. Лишь звонит и просит не ждать его.

Под утро приходит измождённый, хмурый, иногда с синяками и ссадинами. И в такие моменты я его ненавижу. Ненавижу Шведа, который затащил его в этот проклятый мир больших денег и криминала.

Иногда я скатываюсь в банальную истерику и бью его сама по груди, плечам и кричу, умоляю, требую, чтобы остановился, чтобы бросил всё к чёртовой матери. Он позволяет мне выплеснуть все страхи и боль, а потом прижимает к себе, очень крепко и говорит всегда одно и то же: «Прости, Ангел…»

Я боюсь. Боюсь до животного ужаса однажды услышать от Кроша или Гены, что Дениса… Гоню подобные мысли, но они как изощрённые палачи всё равно приходят и терзают, терзают и терзают меня.

Тем более, мне очень страшно сейчас. Он говорит, что в бизнесе возникли кое-какие проблемы. Кто-то пытается разрушить всё, что создали они со Шведом. Кто-то желает отобрать весь бизнес. Но они решают, и просит меня не волноваться, не бояться. Но как можно не волноваться и не бояться?!

У меня сердце не на месте. Душа мечется, словно к клетке.

Я живу, дышу, делаю обычные вещи, занимаюсь боулинг-клубом, присматриваю помещение для своего центра, а внутри разрастается предчувствие беды. Никак не могу избавиться от этого съедающего изнутри ощущения.

Однажды, вымотанная, после тренировок по вождению, уже ближе к вечеру возвращаюсь домой. Денис встречает на парковке и с лукавой улыбкой ведёт меня домой и обещает сюрприз.

А там… Романтично накрытый стол. Невообразимо много цветов. Розы красные, розы белые, кремовые, розовые, чёрные…

Шампанское, сладкий поцелуй и… Бархатная коробочка с кольцом внутри. Кольцо потрясающее. Красивое, роскошное, с большим бриллиантом и он говорит, что на ободе с внутренней стороны есть гравировка.

Преклонённое передо мной колено и его предложение руки и сердца.

– Ангел, родная, стань моей женой. Благословение твоих родителей я уже получил…

И в голосе столько тепла, нежности, любви и надежды, что вместо того, чтобы принять его предложение, рассмеяться от счастья, броситься ему на шею и зацеловать я позорно начинаю реветь.

И родители его приняли. Мама так вообще в восторге от Дениса. Её даже не смутило, что между нами довольно большая разница в возрасте. И отец на него смотрит с уважением. Но как бы они отреагировали, если бы узнали, чем он занимается?

Да что со мной происходит?!

Я как та собака на сене, не могу отказаться от него, но и не могу вот так жить – как на пороховой бочке! Всё время бояться за его жизнь. И есть тому причины. Я каждый день вижу, как Денис уходит, взяв с собой как минимум два пистолета, ножи, кастет.

И каждый день он становится всё мрачнее и мрачнее. И его предложение – это тоже страх. Уже его страх. Страх, что если его вдруг не станет, не быть мне его наследницей. Он уже говорил об этом. А я не хочу! Мне каждый раз больно слышать эти его слова.

– Я должна подумать… – после водопада слёз выдавливаю из себя.

В итоге, испорченно настроение у нас обоих.

Через несколько дней он садится рядом и сообщает, что не сможет стать другим. Просто потому, что он уже давно вот такой дерьмовый. И я узнаю, что он сидел в тюрьме.

Эта новость оглушает меня как гром среди ясного неба.

Денис пытается рассказать, почему сел в тюрьму, но я не желаю его слушать. Снова слёзы и снова я в полном смятении и разрываюсь от двух желаний бросить его и освободиться и подойти к нему, обнять и сказать: да пошло оно всё к чёрту, я с тобой.

Но не делаю, ни того, ни другого. Я как зависший маятник. Не знаю, в какую сторону мне качнуться. Я уже не могу чувствовать, где будет мне плохо, а где хорошо. Знаю только одно – я ломаюсь.

Неизвестно, до какого состояния я бы себя довела и чем бы всё закончилось. Ушла бы я от Дениса или всё же приняла его со всеми его тайнами, тараканами и его сложным настоящим, полным криминала? Уже не узнаю. Но видимо, чтобы понять себя, «услышать», наконец своё сердце, судьба нанесла страшный удар.

ДАНТЕ

Приготовления к встрече с Ханом – ублюдком, который решил покуситься на нашу территорию, убрать Шведа, да всех нас до кучи и прибрать к рукам наш бизнес, завершены.

Знать бы, где эта гнида затаилась, чтобы ещё до встречи его кончить и забыть про всё это дерьмо.

Растираю лицо руками, потом подхожу к бару и с неудовольствием замечаю, что пиво закончилось. Вроде бы Швед строго следит, чтобы бар всегда был полон. Но времена тяжёлые.

Вдруг, замираю. Послышались характерные хлопки от выстрелов.