Соло на троих - Ника Сафронова

– Послушай, Оксан, ты зря так реагируешь на Татьяну… – вид у Севы был виноватый, даже жалкий. Никогда еще не видела его таким. – Да! Не стану скрывать… и, наверное, было бы глупо… У нас с Татьяной очень давние отношения. Еще с института. Она мне… ну почти, как жена. Я не мог с ней порвать. Не мог решиться на разговор. Все тянул, откладывал. Это тяжело очень, понимаешь?

– Понимаю! – сухо сказала я, задетая за живое словом «жена». – А как мне прикажешь реагировать на Полину?

Выражение его лица моментально переменилось. Из провинившегося мальчишки он сделался Малютой Скуратовым.

– Полину?! – вскричал он. – Да Полина – это вообще отдельная песня! Я таких женщин, как она, впервые встречаю! Что у нее с психикой? Ей лечиться надо!

– Послушай, не стоит при мне поливать Полю грязью! Ты ведешь себя нечистоплотно по отношению к ней.

– А что мне прикажешь делать, если я скоро уже как полгода не сплю с любимой женщиной?!

– Ну уж никак не оскорблять другую женщину, которую ты не любишь, но с которой спишь!

– Да с чего ты взяла, что я с ней сплю? Облажался один раз по пьяни! Это что, спать называется?

– Ну, Сева, ты дае-ешь! Хоть бы не сознавался… Она – моя лучшая подруга! Если бы я вон с твоим Мишаней, пусть даже по пьяни… ты бы мне что на это сказал?

– Да ты пойми: это же разные вещи! Я же мужик!.. – он говорил все более и более возбужденно, лицо его раскраснелось.

Хотела я выстроить линию защиты в пользу слабого пола, а потом только рукой махнула:

– Да какой ты мужик после этого?

Всеволод с досады даже губу закусил и башкой об дверь ударился. Потом вдруг сказал:

– Вот теперь я чувствую, что ты старше меня. Мне уже не хватает словарного запаса, чтобы переубедить тебя.

– А в чем ты хочешь меня убедить? Скажи в общих чертах. Может, я и помогу тебе сформулировать…

– В том, что ни Татьяна, ни Полина твоя для меня ничего не значат…

– Формулирую. Слушай внимательно! Все бабы – стервы. Я их недолюбливаю, но сплю с ними в силу физиологической необходимости.

Не знаю, показалось мне или нет, но, по-моему, Севу слегка затрясло.

– Может быть, и не все, – с трудом сдерживаясь, процедил он. – Но ты – точно стерва. Я уже час пытаюсь сказать только одно. Что люблю тебя! Каждую клеточку твоего тела! Каждый закуток твоей злобной, циничной душонки! А ты стоишь и глумишься, словно упиваешься этой игрой. Учти, мне было нелегко прийти сюда. Я переступил через себя. Больше я этого делать не намерен. У тебя последний шанс вернуться ко мне.

Я аж глазами захлопала:

– Да не собираюсь я к тебе возвращаться! Иди-гуляй, мальчик!

– Чего? – сощурился он, развернувшись ко мне ухом, как будто и впрямь не расслышал. – Как ты меня назвала?

– Мальчиком, – мне вдруг стало немного боязно, поэтому я поспешно добавила: – Кто скажет, что ты девочка, пусть первый бросит в меня камень!..

Фуф! Кажется, пронесло…

Сева глубоко выдохнул. Сказал уже менее враждебно, потрясая у меня перед лицом указательным пальцем:

– Язык твой – враг твой. Запомни!

– Без тебя знаю…

Тут он почему-то дернулся в попытке меня обнять. Должно быть, ему показалось, что неприступная крепость дрогнула.

– Убери руки! – осерчала я. – И все! Закончим на этом! Дороги наши разошлись!

– Не можешь простить мне измены? – отступил он. – Но ты пойми, не бывает же так, как в сказке. Человек ведь по сути своей слабое существо. Особенно мужчина. А вокруг столько соблазнов! Ну трахнул я твою Полину. Дальше-то что? – он снова приблизился и произнес практически по слогам: – Не нужна МНЕ Полина! – ткнул себя в грудь. – Мне нужна ТЫ! – теперь в меня ткнул.

– И ты решил, что лучший способ убедить меня в этом – переспать с моей подругой? – уточнила я.

Тут он просто взорвался:

– Да не искал я никаких способов! Я ее захотел… Взял – и трахнул!

– Так, ладно, Сева, – выдохнула я (сохранять равновесие становилось все труднее). – Все это, конечно, жутко интересно, но мне пора. Работы, знаешь ли, много…

– А-а, работы много! – почему-то обрадовался он. – Лепишь свою жизнь, как я тебя и учил? Давай-давай! – и тут вдруг схватил меня за подбородок. Приблизился так, что его глаза слились для меня в один. – Ну, чего ты хочешь? Хочешь… женюсь на тебе?

Все это стало походить уже на какой-то фарс. Безумно глупый и отвратительный.

Я отпихнула от себя Лихоборского.

– Просто поразительно! Откуда в тебе столько самоуверенности? С чего ты взял, что ты вообще вправе говорить мне подобные вещи?

– Да потому что ты влюблена в меня до сих пор!

– Я влюблена?!! – я попыталась засмеяться, но вместо этого на лице у меня образовалась кислая мина. – Бедный, бедный Сева… Да не была я в тебя влюблена никогда. Я тебя использовала. Ты был очень удобной кандидатурой для моих стратегических планов.

– Ах вон оно что! – обволакивающе, словно удав, прошипел Сева.

То, что произошло дальше, было вполне предсказуемо. Во всяком случае, я уже несколько раз ловила себя на мысли, что сейчас он меня прибьет.

Лихоборский оттолкнул меня к стене. Заломил руки.

Быстро и зло расстегнул на своих брюках ширинку…

Он был груб и сам на себя не похож. Даже взгляд стал чужим. Быстро покончив со своим грязным делом, он отпустил меня. Оправился и ушел, не сказав больше ни слова…

В середине октября мы уже были в новом офисе. Пили фирменный кофе из фирменных же чашек. Вместо дешевых стульев сидели теперь в шикарных кожаных креслах. А вместо тюменского ковролина ступали ногами по пушистому ковру из Германии.

Жилось нам спокойно. Заказами мы теперь были обеспечены на год вперед. А чтобы весь этот год нам еще и легче дышалось, с двух сторон от меня поставили новые, пока еще пустующие столы. Один предназначался для нашего будущего дизайнера. Второй – для ведущего менеджера.

Над входом в наш офис уже вовсю красовался задира-чижик, светящийся по вечерам уютным желтоватым светом. И надпись во всю длину: «Продюсерский центр Ирины Чижовой».

Но, прежде чем докатиться до этой жизни, мне пришлось отразить множество атак. Ирка билась со мной три дня и три ночи. Нипочем не соглашалась работать под началом Мишани. Все кричала, будто это она надоумила негодяя заняться рекламой, а он – вон как – взял и прикарманил идейку! А на четвертый день пришел Карл Борисыч и сказал, что НИИ расформировывают. Все офисы закрываются для передачи новым властям. Тогда Ирка молча взяла меня за руку, и мы поехали на встречу с Таловым.

Мишаня обстряпал все в чистом виде, Ирке рта не дал открыть. Сразу расставил все точки над «и». Да, он сохранит этот бренд, если уж она так хочет, но в состав соучредителей из нас всех войду только я. Мне-то было все равно. Я всю дорогу только тем и занималась, что рассматривала козюльки в острых прорезях Вероникиного носа. А Чижиха на Мишаню еще больше обиделась.