Поймать молнию - Дмитрий Даль

Когда храмовники предложили ему обменять технологию на одну из необитаемых захолустных систем, он, почти не раздумывая, согласился. Кто мог тогда подумать, что храмовники используют систему как плацдарм для захвата? А ведь он должен был подумать, должен был допустить такую возможность. И что теперь? Десятки тысяч погибших – серьезная цена за его ошибку. Но тогда ему казалось, что он дешево отделался.

И как дальше жить? Храмовники затаились. Захватив планетарную систему Сот, они закрылись в ней, как гусеница в куколке. Теперь остается только гадать, что они там готовят. Генеральный штаб заседает уже четвертые сутки. Аналитики скрипят мозгами, загрузили компьютеры стратегическими моделями и чертят графики, рисуют выкладки. Но это все теория, которая не подкреплена ничем. Все производственные мощности Содружества задействованы на постройку новых военных кораблей и пространственных крепостей.

Мы выстоим. Мы не можем не выстоять. Содружество Двенадцати Миров полно сил, богато ресурсами. Мы раздавим этих храмовников, как жалких букашек. Они еще не знают, на кого раззявили свои пасти. Ничтожные твари.

Игнац Пастораль оторвался от экрана, вскочил и, облокотившись о стол, уставился на противоположную стену. Ему казалось, что стены движутся. Только что он находился в просторном кабинете, где из мебели был всего один письменный стол да кокон виртуальной реальности, но сейчас ему стало жутко тесно, словно и правда стены ожили и стали сдвигаться, грозя его раздавить. Странное, нелепое чувство.

Игнац Пастораль нажал кнопку вызова и с нетерпением дождался появления Карла Ирбиса. Он вошел в кабинет, по-военному чеканя шаг, – холенный, сдержанный, суровый.

– Принеси мне воды. Пусть подадут кувшин. Не понимаю, почему здесь так жарко, – прохрипел Игнац Пастораль.

И правда стало жарко. Вот еще одна странность. Совсем недавно он дрожал от холода, а теперь сгорает от жары.

Что же это с ним творится?

– Не желаете что-то еще? – осведомился Ирбис, в голосе его звенел металл.

Почему-то Игнацу Пасторалю показалось, что верный слуга, доверенное лицо, старый приятель Карл Ирбис его ненавидит. Он задумался об этом. Как такое могло получиться? Ведь они вместе еще с армейских времен. Через многое прошли. Карл Ирбис всегда поддерживал его, и на флоте, и в политике, тогда почему сейчас он так отстранение держится, с трудом скрывает ненависть?

– Господин генерал, может, вы что-то еще хотите? – пробился сквозь стену параноидальных мыслей настойчивый голос Карла Ирбиса.

– Нет. Нет. Ничего, – рассеянно ответил он.

Странно, что это с ним творится? Раньше никогда такого не было. Может, все-таки зря он не попросил принести что-нибудь теплое, обогреватель да горячий чай. Вода, наверное, будет ледяной, а он и так не может никак согреться.

Карл Ирбис уже закрывал дверь, когда Игнац Пастораль его окликнул:

– Есть ли какие-нибудь новости?

– Никак нет.

– Если что станет известно, немедленно меня информируй. Я должен знать обо всем в первую очередь.

– Будет исполнено.

Он проводил его недоверчивым взглядом. Что-то старая лиса недоговаривает. Что-то явно скрывает. Ему что-то известно, а он играет ярмарочного дурака. Неужели он продался? Его старый товарищ Карл Ирбис продажная шкура? Этого не может быть. Но все на это указывает.

Игнац Пастораль устало опустился в кресло и утер рукавом выступивший на лбу холодный пот. Силы оставили его. Голова кружилась. И очень хотелось пить.

Где же шляется этот идиот Ирбис? Он уже давно должен был принести холодной воды. Только холодная вода может остудить его разгоряченное сознание и унять эту сухость во рту.

Игнац Пастораль потянулся к стоящей слева резной деревянной шкатулке, на которой был выгравирован стоящий на задних лапах лев. Он откинул крышку шкатулки и извлек из нее толстую ароматную сигару. Ее запах, густой и терпкий, он почувствовал издалека.

Самое время немного подымить. Это поможет совладать с собой, уймет расшатавшиеся нервы.

Игнац Пастораль не дышал табаком вот уже пять лет. Теперь же не мог с собой справиться. Он сунул сигару в рот, взял гильотину, откусил кончик, чиркнул зажигалкой и прикурил. Густой дым окутал его.

Хлопнула дверь, и появился Карл Ирбис. В правой руке он держал кувшин, в левой стакан. Но что-то в нем изменилось. Прошло всего пару минут, как Игнац Пастораль его видел, но это был уже другой человек. Бледнее обычного, с покрасневшими выкаченными, словно бы от испуга, глазами и… Да у него же дрожат руки, вон как кувшин прыгает. Это точно не к добру. Уж не добавил ли он яда в воду, чтобы избавиться от бывшего друга?

Игнац Пастораль набрал полные легкие дыма и закашлялся.

– Только что поступили новости. От Гюрзы, – произнес дрожащим голосом Карл Ирбис.

Все плохо. Все очень и очень плохо. Ирбис никогда не был паникером, но сейчас он близок к тому, чтобы выбросить белый флаг, задраить все люки и взорвать к чертям собачьим корабельный двигатель.

Неужели это именно то, чего он так боялся и ждал?

Резко заболело сердце.

– В Наковальне большой переполох. Гвардейцы захватили Черный дом и арестовали Монаха. Слышны взрывы. Но точных данных пока нет.

Вот и все. Петелька-то затянулась. Как же они вышли на Монаха? А ведь он знал, что нельзя использовать напрямую черных людишек, нельзя пользоваться их услугами. Рано или поздно это может увлечь его на дно. Но знал об этом и все равно использовал, все равно обращался с грязными поручениями.

Эх, надо было раньше убрать Монаха. Ведь думал об этом. Еще когда распорядился стереть Игоря Крафта. Один отвечал за приобретение и перепродажу необитаемой системы храмовникам. Через финансовые потоки второго проходили все деньги. Убрав одного, надо было убирать другого, чтобы никто ничего не мог доказать.

Интересно, а Монах успел уничтожить компрометирующие его, Игнаца Пастораля, документы? Впрочем, даже если он это сделал, это ничего не значит. Если Монах заговорит, его слов хватит, чтобы разрушить империю, которую Игнац Пастораль так долго создавал.

– Гюрза где? – прохрипел он.

– Ждет в приемной.

– Мне нужен выделенный канал с Антоном Марвиным. Обеспечь.

– Будет исполнено, – согласился Карл Ирбис.

– И зови Гюрзу.

Похоже, у него не осталось выбора. Теперь его может спасти только решительность. Рейнцы будут счастливы. То, что они так долго ждали и за что так дорого платили, скоро станет реальностью.

В кабинет вошел Гюрза. Он, как всегда при ходьбе, раскачивался, как пьяный. Из-за его спины выглядывал Карл Ирбис.

Теперь, как ни странно, Игнац Пастораль успокоился. Он больше не нервничал, не волновался. Когда появилась цель, он сосредоточился и приступил к работе, всего себя отдав ей.