Железный прапор - Андрей Негривода

Действие лекарства было странным – весь живот Медведя словно онемел… То есть боль была, но какая-то далекая. А вот тело… Игорю показалось на миг, что оно вообще не его…

– Дела-а… – прохрипел он и с трудом поднялся, прихватив топор.

Он стал рубить небольшие, не толще руки, деревца и сносить их к реке…

Он рубил, относил и связывал их в плот прямо в воде.

Рубил, носил и вязал…

Носил и вязал…

Не ощущая течения времени. Как заведенный робот…

До тех пор, пока не услышал слова Бобра:

– Упрямый ты, прапорщик. Надеешься, что у тебя получится? Хотя… Получится, скорее всего… Если от «дизухи» и заражения крови не загнешься…

Игорь непонимающим взглядом посмотрел на своего пленника, а затем в то место, куда тот смотрел.

Это был плот. Размером три на три метра, в четыре ряда жердей, он преспокойно мог выдержать десяток человек. Медведь и не заметил, как его соорудил…

– Не загнусь, не надейся… – Он бросил на плот последнюю трехметровую жердину вместо весла и стал сносить на «плавсредство» все пожитки.

Затем отволок и бросил на плот стонущего Бобра. Гришка уже давно находился на плоту – мореплавателем он был, не иначе…

И Медведь взялся за «весло», чтобы, наконец, отчалить…

Но… Этот плот так никогда и не пустился в свое плавание…

В 16.20 на одиннадцатый день погони Игорь услышал…

– Дук-дук-дук-дук-дук! – Далекий, но такой знакомый, такой родной звук.

– Дук-дук-дук-дук-дук! – Он обернулся и посмотрел на Бобра, уткнувшегося лицом в рюкзак, – он тоже узнал этот звук…

Это был вертолет!!!

Медведь достал из рюкзака украденную Бобром из зимовья ракетницу и дернул за шнур.

– Пш-ш-ш! – ушли в небо три красные ракеты.

Игорь бросился на берег к забытому костру и стал бросать в него зеленые, только недавно им же срубленные ветки, поднимая клубы сизого дыма. И…

– Дук-дук-дук-дук! – Звук стал нарастать и приближаться.

Пилоты заметили сигналы Игоря…

А когда через долгих десять минут над верхушками деревьев, там, где заканчивалось озеро, появилось небольшое черное пятнышко вертолета, Игорь выпустил в небо последний букет из красных ракет… …Потом, в полубредовом состоянии, он видел, как над ними завис знакомый, зеленого цвета и с красной звездочкой на борту, военный «Михал Иваныч» – «Ми-8»… Как с высоты в десять метров из него прямо в прибрежную воду выпрыгнуло пять человек…

А потом над ним склонились знакомые лица Шишки, Соболя, Шаха, Кобры и Бека (Улугбек Мухамедшин – еще один Краповый побратим Игоря)…

– «Замок» ты мой дорогой! – Шах гладил исхудавшую, заросшую щеку Медведя. – Мы ж тебя уже больше недели по тайге ищем! А ты вон куда забрался!..

– На охоте я был. – От сознания, что его скитания закончились и к нему пришла помощь, огромное тренированное тело Игоря покинули остатки сил, он даже языком еле ворочал. – На то и отпуск… Вишь, какого зверя поймал? Редкая зверюга…

Шишка и Соболь смотрели на сжавшегося в комок беглого зэка, убившего Зяму. А когда Соболь потянулся к кобуре с пистолетом, ослабевший, осипший голос Медведя его остановил:

– Не надо, Костя. Пусть его судят… По закону…

Тогда Соболь расстегнул ширинку своих брюк и пустил мощную, тугую струю прямо в лицо Бобра, к нему присоединился и Шишка…

* * *

– …Вот такая история, – закончил свой рассказ Медведь, поднимаясь. – Ну, что, пошли рыбу ловить – пять утра!

– Подожди! – задержал его Монах. – Никуда твоя рыба не денется… Дорасскажи до конца!

– Так все рассказал уже!

– Все, да не все. Давай садись и заканчивай историю.

– Ладно, что с вами делать! – Игорь уселся на прежнее место. – Значит, так… А че рассказывать-то?

– Как там Ленка твоя оказалась? – спросил Слон.

– А она у меня сообразительная, – улыбнулся Игорь. – Когда я к вечеру домой не вернулся, она догадалась, что я куда-то уехал, к кому-то из «братишек». А куда, как узнать? Она и позвонила в отряд Бате – знала, что я просто так «пропасть» не имею права. Объяснила ему все, попросила помощи, ну, Батя и помог. Знаете же его…

Ребята дружно закивали головами.

– Организовал ей место в самолете. В Омске ее уже встречал Кащей. Ну а дальше по цепочке – Кащей вызвонил Попцова, а тот Зяму… Все просто оказалось…

– А Шах с Коброй и Беком? – спросил Филин.

– Да и не только они – там вся группа была! Это уже Лешего заслуга… – Медведь опять посуровел лицом. – Умный мужик, Святозар-то!.. Он, когда я ушел в «поиск», не стал идти обратно. Он пошел с Ленкой и Зямой в соседнее лесничество… Вот так! Местный житель, что и говорить, ему тайга – дом родной. В общем, прошел Леший за сутки километров сорок и вытащил Зяму, да и Ворону мою, к своему соседу… Связался по рации с Попцовым, объяснил все… Ленку в тот же день «кукурузником» отправили в Омскую областную больницу… А Поп связался с Батей… Доложил все. Объяснил, кто такой Бобер. Ну, Батя и снарядил в «спецзадание» группу Шаха. На вторые сутки они уже шерстили тайгу по моим следам… В эту группу и напросились Шишка и Соболь…

– Ну а дальше?

– А что дальше? Если бы я на той поляне провалялся еще пару часов – они бы на нас и вышли. Я вертолет-то почему услышал? Шах над группой кружил – им до нас километров пятнадцать оставалось или даже меньше…

– И что?

– Ну, что?.. Провалялся в Омске три недели. Все откормить меня не могли – я, как оказалось, больше двадцати кэгэ потерял… Кащей к нам с Вороной каждый день приходил. Поп приезжал раз пять, вместе с Шишкой и Соболем… Когда выписали из больницы, мы с Ленкой съездили на могилу Зямы… Помянули Георгия… Эх! Какой пацан был!.. – с горечью вздохнул Игорь. – У Лешего погостили несколько дней… А перед самым отъездом Попцов отвез нас к своему областному генералу… В общем, приказом по МВД СССР «за проявленные мужество и героизм при задержании особо опасного преступника» Гриша получил орден Боевого Красного Знамени, посмертно… А я свою Красную Звезду… Вот так.

– М-да… – протянул Монах. – Ну а что с Бобром?

– «Вышку» дали, без права подачи апелляции… «Приговор приведен в исполнение»…

– Туда ему и дорога, шакалу! – сказал Джин. – А что медвежонок-то твой? Приемыш…

– Гришка? – Медведь улыбнулся. – Жив мой «родственник»! Не поверите никогда! Артист он – в Омском цирке!

– Ну да! – заулыбались друзья.

– Точно! Я его видел – талант! И Лешего признает! Святозар к нему каждый месяц приезжает, вот уже сколько лет… Это брат мой, говорит…

– Во, жизнь-то! – вздохнул Джин.