Властелин Времени - Мэл Одом

– Теперь, – удовлетворенно заметил Краф, – в канале стало одной жабой больше, но тут места хватит еще на многих. – Он перевел взгляд на совершенно ошеломленных контрабандистов, стоявших с разинутыми ртами. – Ну, есть еще желающие перейти на питание мухами?

Побросав награбленное, те ринулись прочь, оглашая ночной воздух жалобными воплями и мольбами о пощаде. Обращенный в земноводное Дьюсен неуклюже запрыгал за своими подручными, бросив на прощание злобный взгляд в сторону волшебника.

Кобнер отшвырнул камни в сторону, упер руки в бока и с наслаждением выгнул спину так, что затрещали позвонки.

– Ох, не люблю я пропускать хорошую драку! А уж этих-то негодяев я поколотил бы с превеликим удовольствием. Но если подумать, так нам еще до дома Шарца грести – мускулы поразмять будет можно.

Они быстро погрузили припасы обратно в лодку, Рейшо и гном заняли места на веслах. Краф разместился напротив. Хоть волшебник ни о чем его не спрашивал, Джаг знал, что тот страстно желает посмотреть на сокровище, ради которого они все рисковали своей жизнью. Но двеллера снова начали терзать подозрения. Книга Времени таила в себе невообразимое могущество, сопротивляться которому мог мало кто из тех, кого интересовали подобные вещи.

– Ну же, книгочей, – нарушил затянувшееся молчание сидящий на веслах Рейшо, – долго будешь держать нас в неведении или как?

Джаг удивленно взглянул на приятеля.

Молодой матрос ухмыльнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.

– Добычу давай показывай, не тяни.

Двеллер неохотно полез в карман; что ж, решил он в конце концов, показать вытащенные с таким трудом из тайника синие камни всем сразу, а не одному Крафу было, если вдуматься, более безопасно. Он положил камни на ладонь.

– Они поистине прекрасны, – воскликнула Джессалин.

– Небось, целое состояние стоят, – заметил Рейшо. – Ну, я не хочу сказать, конечно, что мы их продавать собрались, – продолжил он несколько смущенно в ответ на удивленные взгляды спутников.

– А откуда ты знаешь, что эти штуковины и есть часть Книги Времени? – спросил Кобнер. – Может, камушки, что мы нашли, просто часть оставленного там кем-то клада?

– Великий магистр стремился добраться до этих камней, – покачала головой Джессалин, – и ему это удалось. Вот только взять их с собой он не смог. И, судя по всему, не только он. Но я уверена, что никто из остальных не догадывался, что именно представляют собой эти камни.

– Если б это было сокровище, никто б его не бросил, – рассудил молодой матрос.

– Ну, Вику и раньше приходилось бросать сокровища, – возразил Кобнер. – Не сосчитать, сколько раз мы уходили из мест, где под ногами валялись груды сокровищ, знай себе подбирай. А сколько мы драгоценностей в логове Шенгарка оставили в горах Разбитой Наковальни, прямо не сосчитать. Такое количество даже самому развеселому гному пришлось бы десять жизней тратить, как бы он ни старался побыстрее их разбазарить.

Он замолчал, воспоминания явно навеяли на Кобнера немалую грусть.

– Я тогда подумал, что мне досталась королевская добыча, но потратил все слишком быстро. А дракон был мертв! Мертвого дракона грабить проще простого!

Рейшо старательнее налег на весла.

– Так это же не просто камни, сколько бы они там ни стоили. Я ведь пытался их достать из того тайника, только так и не сумел ухватить.

Гном потянулся к одному из камней на ладони у Джага.

– Похоже, теперь их можно потрогать.

Однако когда Кобнер попытался взять один из камней, его пальцы прошли сквозь него, будто он был сделан из дыма. Гном нахмурился и попробовал еще раз, но результат оказался прежним.

Не веря своим глазам, двеллер накрыл камни рукой и обнаружил, что по-прежнему чувствовал пальцами и ладонью их гладкую, как стекло, поверхность.

– Можно мне попробовать?

Джессалин наклонилась к нему и попробовала взять камень, но у нее получилось не лучше, чем у Кобнера.

– А если их возьму я? – спросил Краф. – В зале ведь могло действовать какое-то заклятие. Возможно, перед нами всего лишь зрительный мираж.

Старик потянулся к камням, но не успел он их коснуться, как в воздух взвился сноп искр. Краф, не обращая на это внимания, повторил попытку, и на этот раз сильная вспышка энергии повалила его со скамьи.

Джаг, немало напуганный произошедшим, подумал было, что старик мертв. Однако немного спустя заметил, что тощая грудь Крафа вздымается – он дышит! Джессалин осмотрела волшебника и сообщила, что с ним все в порядке, ран никаких, его просто оглушило.

Через некоторое время Краф осторожно сел и подозрительно взглянул на двеллера.

– Это ты натворил?

Джаг покачал головой.

– Нет, я не знал, что так получится. – Он перебрал в голове все, что узнал от богомола. – Богомол сказал, что магия несовместима с Книгой Времени. Не исключено, что это и вызвало столь бурную реакцию.

– Богомол? – повторил волшебник озадаченно.

– Существо, похожее на него, которое я встретил, когда ухватился за камни, – объяснил двеллер.

Он облизал губы, гадая, происходило ли все это на самом деле или являлось иллюзией, и поведал спутникам о том, что с ним произошло, стараясь не упустить ни одной детали. Ведя рассказ, Джаг быстрыми движениями уголька заносил в свой дневник основные моменты повествования.

– Джаг?

Толком еще не проснувшийся двеллер понадеялся, что этот голос ему только чудится. Все тело у него болело после стычки с контрабандистами на канале Черепов. Ему не хотелось вставать и браться за невероятно сложную задачу – обдумать как следует все происшедшее и запечатлеть эти события и свои выводы на страницах дневника.

Вчера, когда Краф занялся пополнением частично попорченных контрабандистами припасов, а Кобнер и Джессалин отправились к причалу, дабы выяснить, может ли кто-нибудь из капитанов торговых кораблей помочь им добраться до материка, Джаг смог наконец уделить внимание дневнику. Слишком много всего случилось, много столь важного, что упустить хоть какую-то мелочь было бы непростительно. Но самым значительным двеллеру представлялся его разговор с богомолом. Он скопировал все, что сообщило ему это удивительное существо, в еще одну тетрадь, которую для страховки собирался отдать Джессалин, на случай, если с ним самим что-то стрясется.

В этой тетради он описал все, что произошло с ним с тех пор, как они с Крафом отплыли на «Одноглазой Пегги» из Рассветных Пустошей после атаки на город. Он колебался, стоит ли делать еще чьим-либо достоянием небезупречную биографию волшебника, но все же склонялся к решению записать в дневник и это. После рассказа богомола Джаг понял, что Краф был слишком тесно связан с Книгой Времени, чтобы утаить историю его жизни. Если по каким-либо причинам основной дневник будет утерян, эти сведения не должны были пропасть втуне.