Гробница судьбы - Том Харпер

В лобовом стекле появился лунный серп. Дуг опустил стекло своего окна.

– Еще раз спасибо, – сказал он Люси.

– Будь аккуратен.

Они быстро отъехали, дабы она не передумала. Проехав половину улицы, Дуг вдруг нажал на тормоза.

– В чем дело? – испуганно спросила Элли.

– Я не выключил дома свет.

– Ничего страшного. Я оплачу его.

Если мы когда-нибудь вернемся. Она не сказала этого, но Дуг по ее тону все понял. Он включил зажигание, и автомобиль тронулся с места.

– Куда поедем?

Теплоход «Северные крылья», Северное море

Они сидели за пластиковым столом и ели вареные яйца, бобы, безвкусный бекон и колбасу. За бортом под серым небом вздымалось стальное море.

Через Дувр можно было отплыть быстрее, но Элли ни за что не желала пересекать Лондон. Дуг хмурился, но не спорил. Всю ночь они двигались по второстепенным и проселочным дорогам и на рассвете добрались до Харвича. Ожидание парома было мучительным. Пока Дуг спал, сидя на скамейке в зале ожидания порта, Элли сидела рядом с ним и постоянно озиралась. Ей чуть не стало дурно, когда они предъявляли паспорта, но офицер иммиграционной службы едва взглянул на них. Только изучив лица всех пассажиров, поднимавшихся по трапу, и увидев, как пирс уплывает назад, она позволила себе расслабиться.

Дуг искоса взглянул на ломтик колбасы и решил, что стоит рискнуть.

– Расскажи мне все с самого начала.

Элли поставила чашку с кофе на столик.

– В этом деле замешаны две силы: с одной стороны «Монсальват», с другой… некая конкурирующая организация.

Назовем ее братством, хотя мы ничего не имеем против женщин.

– За банком «Монсальват» стоит французский миллиардер по имени Мишель Сен-Лазар. Твой мистер Спенсер. Что бы ни находилось в этой коробке, предки Сен-Лазара украли это у конкурирующей группы несколько столетий назад.

– По словам твоего друга Гарри.

– Приходится ему верить.

Еще два месяца назад Элли Стентон подняла бы человека на смех или посчитала его сумасшедшим, если бы ей рассказали нечто подобное.

– Я не могу сделать этого одна.

Дуг устало взглянул на девушку. Ночная гонка не прошла для него даром. Под глазами набухли мешки от усталости, кожа посерела, на подбородке и щеках проступила щетина. Тем не менее он попытался улыбнуться.

– Ты не одна.

Элли перегнулась через столик и сжала его руку.

– Я знаю. Но мы так долго не продержимся. Во-первых, у нас кончатся деньги. Все свои банковские карты я получила в «Монсальвате». Как только им станет известно, что я с тобой, они найдут способ заблокировать и твои – или разыскать нас, если мы ими воспользуемся, – заметив на лице друга скептическое выражение, она продолжила: – Не забывай, «Монсальват» – это банк. Они вполне могут сделать это, и они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть, как они считают, свое имущество.

– Ты могла бы отдать им его.

– Я уже сделала свой выбор. Эта организация, братство, как ни назови их – только они способны защитить нас. Мы должны их найти.

– Как мы это сделаем?

Элли отхлебнула кофе и скривилась. У напитка был привкус средства для мытья посуды.

– Не знаю, – призналась она. – Я контактировала только с Гарри.

Когда они еще стояли на пирсе в Харвиче, Элли попробовала набрать номер, который ей дал Гарри. Если не будет ответа, оставьте сообщение для Гарри от Джейн. После нескольких длинных гудков включился автоответчик, но девушка так и не смогла ничего сказать.

– По всей вероятности, он уже мертв, если не хуже.

Теплоход качало на волнах. Маленький ребенок с желтым шаром, ковылявший по проходу между столиками, упал головой вперед и громко заплакал. Элли испытала к нему приступ жалости.

– «Монсальват» недавно поглотил одну компанию в Люксембурге.

Европейский промышленный концерн средней руки. Судьбе было угодно, чтобы они завладели тем, что принадлежит нам.

– У них есть нечто, что имеет отношение к людям Гарри. Если мы сможем отыскать это, то, вероятно, нам удастся выйти на них.

– Если мы сможем отыскать это, – повторил Дуг, – мы что, придем к ним и спросим, нет ли у них адреса древнего тайного братства?

Элли вымученно улыбнулась.

– Что-то в этом роде. Если только тебе не придет в голову более плодотворная идея.

Однако в этот момент глаза Дуга закрылись, и он качнулся вперед. Он сидел за рулем всю ночь и устал так, что больше не мог бороться с усталостью. Элли вовремя подставила руку, иначе его голова протаранила бы стол.

Окрестности Бастони, Бельгия

Дуг вел автомобиль. Элли сидела рядом, на ее коленях лежал атлас автодорог и два листка бумаги. Один содержал оригинальный текст поэмы, второй – ее перевод.

– Мистер Спенсер попросил меня сделать перевод, – пояснил Дуг, – я хотел сохранить форму оригинала, поэтому он написан ритмичным восьмисложным стихом. Восемь слогов в строке – стандартная форма для французской романтической поэзии.

– Романтической поэзии?

– В Древнем Риме употреблялась письменная латынь и вульгаризированная разговорная форма, называемая «романским языком». После того как рухнула Римская империя, латынь в основном сохранилась в прежнем виде, а романский язык дал начало почти всем европейским языкам. В XII веке, когда появились первые произведения на этих языках, их стали называть «романами», чтобы отличать от философских и религиозных сочинений на латыни. Даже сегодня этот жанр сохранил свое название во французском языке.

– Хорошо.

Элли наклонилась вперед и принялась читать перевод, стараясь не обращать внимания на подкатывающую к горлу тошноту от качки.

Христов воитель в тьме дорог

Искал надежный поворот.

Скакал из Трои налегке,

Чу! Дева с чашею в руке.

Копьем своим ее пронзил,

Кровь девы лалами пролил.

Сухую землю стал скрести —

Но ввек те лалы не найти[10].

Колесо автомобиля попало в очередную рытвину. Элли вздрогнула, и ей почему-то стало невыразимо грустно.

– Ну и к каким заключениям ты пришел?

– Во-первых, мне кажется, я знаю, кто это написал. Кретьен де Труа. – Дуг заметил ее удивление, поэтому не удержался от очередного вопроса: – Что такое?

Бланшар подарил мне его книгу на Рождество. Но Дуг понятия не имел, что Элли была на Рождество в Швейцарии, не знал, что была она там с Бланшаром, и определенно не знал, почему банкир подарил ей на Рождество рукопись XII века. Эта рукопись, как и все ее вещи, остались в квартире в Барбикане.