Бриджит Джонс. Грани разумного - Хелен Филдинг
Шрифт:
Интервал:
19.10. Всё же пойти туда с цветами – это немного глупо… Но дело всё в том, что мне она действительно нравилась. Как будто в самом сердце правительства был кто-то очень похожий на меня. Всякие критиканы ругали её отн. фугасов и т.д., но, на мой взгляд, она, чёрт возьми, мудро использовала эту безумную публичность. Лучше чем вообще ничего не делать, кроме как выступать у себя на кухне.
19.15. Какой смысл жить в столице, если не участвовать в коллективном выражении чувств? Пусть это не особо по-английски, но, может быть, всё изменилось с изменением климата, Европы, Тони Блэром и теперь принято выражать свои чувства? Может, она изменила английскую консервативность.
19.25. О'кей, решительно иду в Кенсингтонский Дворец. Правда, у меня нет цветов. Куплю на бензоколонке.
19.40. На бензоколонке всё распродано. Остались только апельсиновые шоколадки, горчица и т.п. Хорошо, но не подходит.
19.45. Хотя могу поспорить – ей бы понравились.
19.50. Выбрала номер «Вог», коробку шоколадных конфет, пакетик «Инстэнтс» и пачку сигарет «Силк кат». Не идеально, но цветы купят все, а я знаю, что она любила «Вог».
21.30. Оч. рада, что пошла. Немного смущалась, когда проходила Кенсингтон, – вот люди догадаются, куда я иду, причём одна; но, с другой стороны, если подумать, – принцесса Диана часто была одна.
В парке оч. темно и тихо, все молча двигались в одном направлении. Никакого неестественного актёрства, как в новостях. Подножие стены, покрытое во тьме цветами и свечами; люди снова зажигали потухшие свечи и читали записки.
Надеюсь, теперь, после всех тех случаев, когда Диана беспокоилась, что недостаточно хороша, она знает, как все к ней относятся. Всё это подлинный знак для женщин – вечно волнуются, что не так выглядят, либо никуда не годны, или слишком многого от себя требуют. Мне было чуть-чуть неловко из-за «Вог», шоколада и «Инстэнтс»; спрятала всё это под цветами и почитала записки, – вот уж поистине необязательно обладать даром красноречия для искреннего самовыражения. В самой лучшей неровным почерком немолодой женщины цитировались, думаю, слова из Библии: «Когда я была в беде, ты заботилась обо мне; когда я была в опасности, ты пыталась предотвратить её; когда я была больна, ты навещала меня; когда люди отворачивались от меня, ты брала меня за руку. Что бы ты ни делала для самых бедных и самых маленьких людей, – мне казалось, что ты делаешь это для меня».
1 сентября, понедельник
114 фунтов (надо следить, чтобы сразу же снова не набрать вес); калорий – 6452.
– Я поняла – что-то не так, когда подошла к выходу на аэродром, – рассказывала Шез, когда они с Джуд приехали ко мне вчера вечером. – Но работники аэропорта не говорили мне, что случилось, и настояли, чтобы я села в самолёт; потом не выпускали; в следующий момент самолёт уже катился, готовясь подняться в воздух.
– Так когда ты узнала? – спросила я, дохлёбывая шардонне.
Джуд немедленно протянула бутылку, чтобы налить мне ещё. Чудесно, чудесно…
– Только когда приземлились. Кошмарный полёт… Я всё надеялась, что ты просто опоздала, но вели себя со мной так странно, подозрительно. Потом, как только я сошла с самолёта…
– Её арестовали! – весело сообщила Джуд. – Пьяную в карусель.
– Ох, нет! – вздохнула я. – И ты надеялась, что появится Джед.
– Ублюдок, – отозвалась Шез, покраснев. Мне подумалось почему-то, что не стоит больше упоминать о Джеде.
– Кто-то из его дружков стоял прямо за тобой в очереди в Бангкоке, – вступила Джуд. – Он, очевидно, ждал звонка в Хитроу и потом сразу улетел в Дубай.
Выяснилось, что Шез позвонила Джуд из полиции и они быстро сообщили в министерство иностранных дел.
– Да, но ничего не произошло, – продолжала Джуд. – Стали объяснять, что тебя выпустят через десять лет.
– Помню, – содрогнулась я.
– В среду вечером мы позвонили Марку. Он немедленно задействовал все свои связи в Комитете по амнистиям и в Интерполе. Мы пытались связаться с твоей мамой, но автоответчик всё время сообщал, что она путешествует по Озёрам, подумывали позвонить Джеффри и Юне, но решили, что они только впадут в истерику, а это не поможет.
– Очень мудро, – согласилась я.
– В первую пятницу нам сообщили, что тебя перевели в настоящую тюрьму… – рассказывала Шез.
– И Марк полетел в Дубай.
– Полетел в Дубай? Ради меня?
– Он был фантастичен! – заверила Шез.
– Но где он? Я оставила ему сообщение на автоответчике, но он не перезвонил.
– Он ещё там, – объяснила Джуд. – В понедельник нам позвонили из министерства иностранных дел и вроде бы всё изменилось.
– Должно быть, это тогда Чарли поговорил со своим папой! – взволнованно предположила я.
– Нам разрешили послать тебе письма…
– А потом, во вторник, мы узнали, что поймали Джеда…
– И Марк позвонил в пятницу и сказал, что они добились признания…
– И вдруг, неожиданно в субботу позвонили и сказали – ты уже в самолёте!
– Ура! – воскликнули мы хором, чокаясь стаканами.
Мне отчаянно хотелось поднять тему Марка, но не могла же я позволить себе показаться легкомысленной и неблагодарной за всё, что подруги для меня сделали.
– Так он всё ещё встречается с Ребеккой? – всё же не выдержала я.
– Нет! – вскричала Джуд. – Не встречается! Не встречается!
– Но что случилось?
– Мы не знаем подробностей, – сообщила Джуд. – Только что всё было как раньше, и вдруг Марк уже не едет в Тоскану и…
299
– Ни за что не догадаешься, с кем теперь встречается Ребекка! – перебила Шез.
– С кем?
– Ты его знаешь.
– Не с Да-аниелом же… – протянула я, испытывая странные, противоречивые эмоции.
– Нет.
– С Колином Фёртом?
– Нет.
– Ффу-у-у… С Томом?
– Нет. Вспомни другого, кого ты очень хорошо знаешь. Женат.
– Мой папа? Магдин Джереми?
– Уже теплее.
– Что? Это же не Джеффри Олконбери?
– Нет, – хихикнула Шез, – он женат на Юне, и он гей.
– Джайлс Бенвик! – выпалила Джуд.
– Кто?.. – пискнула я.
– Джайлс Бенвик, – подтвердила Шез. – Ради бога, ты же знаешь Джайлса – работает с Марком, ты его спасла от самоубийства у Ребекки.
– Он столько о тебе говорил…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!