Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

«Интересно, Долгов ей уже позвонил? Вряд ли. Этому кадру плевать на все, что происходит не с ним и не с Хозяином».

Александр Борисович прошел к двери кабинета, стукнул в нее для порядка и тут же открыл дверь.

Мохов сидел в вертящемся кресле, повернутом к окну. Сидел вполоборота, подперев подбородок большим пальцем и задумчиво глядя то ли в окно, то ли на пластиковую оконную раму.

— Здравствуйте, Виктор Олегович, — поприветствовал его Турецкий и, не спрашивая разрешения, прошел к дивану.

— А, Александр Борисович. — Мохов крутанулся вместе с креслом, положил руки на стол и внимательно посмотрел на Турецкого. — По телефону вы сказали, что у вас что-то важное? Надеюсь, это правда, потому что мне пришлось отложить действительно важное дело, чтобы поговорить с вами.

В лицо Турецкому пахнуло едва уловимым запахом джина. Видимо, Мохов уже успел приложиться перед встречей с сыщиком. Турецкий поморщился и сказал:

— Я нашел злоумышленника. Работа выполнена.

Мохов слегка приподнял бровь.

— Нашли? — недоверчиво переспросил он.

— Да, нашел. Вам интересно узнать, кто это?

Виктор Олегович чуть склонил голову набок.

— Разумеется.

— Это ваш помощник Андрей Долгов.

Последовала пауза, в течение которой с лицом Мохова происходили странные метаморфозы. Оно то бледнело, то краснело, щеки то расходились в стороны, то сжимались и покрывались узлами желваков. Наконец Виктор Олегович разомкнул плотно сжатые губы и глухо проговорил:

— Этого не может быть. Для чего это ему?

— Политика, — ответил Турецкий. — Вероятно, ваш помощник считает, что в политике дозволено все. Главное, чтобы это принесло пользу.

— На кого… — быстро сказал Мохов, но вдруг закашлялся. Прочистив горло и смахнув выступившие от напряжения на глазах слезы, он повторил: — На кого он работает? Кто ему меня заказал?

— Никто, — спокойно ответил Александр Борисович. — Долгов сделал это, чтобы сослужить вам службу. Он решил, что, слегка очернив вас в глазах избирателей, заставит их еще больше вас уважать. Теперь он утверждает, что с момента появления статей ваш рейтинг резко пополз в гору.

— Рейтинг? — Мохов с хрустом сжал пальцы в кулак, но тут же их разжал и рассеянно проговорил: — Но он… прав. Мой рейтинг действительно стал выше.

— В таком случае, Долгов сослужил вам хорошую службу. Я сделал свою работу и умываю руки. Думаю, что детали этой «операции» вам расскажет сам Долгов.

Александр Борисович встал.

— На этом мы, пожалуй, распрощаемся, — сказал Турецкий.

Он шагнул было к двери, но Мохов его окликнул:

— Постойте… Что бы вы сделали на моем месте, Александр Борисович?

Турецкий обернулся. Виктор Олегович по-прежнему сидел в кресле. Лицо его посерело, рот был мучительно искажен. Правую ладонь он прижал к груди.

— Вам плохо? — спросил Турецкий.

— Ничего, сейчас отпустит… Так что бы вы сделали на моем месте? — повторил свой вопрос Мохов.

— Выгнал бы Долгова к чертовой матери. И никогда больше не пускал на порог.

— Но ведь его трюк… помог.

— Сегодня помог. А завтра сведет вас в могилу. Долгов любит рисковать. В том числе и чужими жизнями. Вы хотите, чтобы в борьбе за победу ставкой была ваша жизнь? Если да, то можете и дальше наслаждаться обществом этого монстра. Всего доброго!

Александр Борисович снова двинулся к двери, но, когда он уже взялся за дверную ручку, позади него что-то тяжело рухнуло на пол. Когда Турецкий подбежал к распростертому на полу Виктору Олеговичу и приложил ему палец к шее, тот был уже мертв. На потном лице Мохова, как серая, влажная еще гипсовая маска, застыла гримаса боли.

* * *

— Вы… Вы… — Долгов трясся от злобы, сжав кулаки и пронзая Турецкого узкими черными глазами, на бесчувственной, словно полированной поверхности которых появился стальной блеск. — Вы его убили! — выговорил он наконец, делая шаг по направлению к Турецкому и слегка отводя назад правое плечо.

— Андрей! — резко сказала Татьяна и встала между ним и Турецким.

Удара не последовало. Правое плечо Долгова опустилось. Он рассеянно посмотрел на Татьяну, словно не узнавал ее.

— Какого черта ты лезешь? — холодно спросил он.

— Андрей, возьми себя в руки. — Татьяна старалась говорить спокойно. — Виктору Олеговичу уже не поможешь.

Долгов еще несколько секунд стоял, тяжело дыша и то сжимая, то разжимая кулаки, затем вдруг тяжело опустился на стул и отвел взгляд от лица Турецкого.

Тело Мохова увезли пять минут назад. Этому предшествовала долгая, утомительная суета, как обычно бывает в подобных случаях, и Александр Борисович чувствовал себя изможденным и опустошенным. Лицо его было суровым и неподвижным, глаза словно тоже остекленели.

— Это вы его убили, — повторил Долгов, ни на кого не глядя. — Вы, Турецкий.

— Мохов умер от инфаркта, — сказал Александр Борисович. — Но… если уж на то пошло, его убила ваша ложь, Долгов. Вы слишком много на себя взяли. Рискнули чужой жизнью и проиграли. Я обещаю вам, что не оставлю этого так. Вы ответите за все свои мерзости по полной программе.

— Вы… — На глазах Долгова выступили слезы. Он снова посмотрел на Турецкого. Бледные, узкие губы слегка задрожали. — Да что вы можете знать? Как вам понять, что я чувствую!

— Я не хочу этого понимать, — устало сказал Александр Борисович. — Вы организовали травлю Мохова в Интернете. Не важно, какими целями вы при этом руководствовались. И повторяю вам, Долгов, вы за это ответите. Не сегодня, так завтра. Я доделаю свою работу до конца.

Турецкий вышел из приемной.

В коридоре он вынужден был прислониться к стене и с полминуты отдохнуть, чтобы прийти в себя. От пережитых волнений Александра Борисовича слегка мутило. Перед глазами стояло серое, потное лицо Мохова. Мертвое лицо. Александр Борисович мучительно поморщился, словно внутри у него что-то заболело, заныло.

— Ты не виноват, — тихо сказал себе Турецкий. — Ты просто делал свою работу… И нужно ее доделать. Чего бы это ни стоило.

Он отвалился от стены и устало побрел дальше. Перед глазами по-прежнему стояло лицо Мохова. А в ушах звенел голос Долгова: «Это вы его убили!»…

Коридор казался нескончаемо длинным, и в конце его не было никакого света. Одна только тьма.

8

— Алло, вы еще здесь? Соединяю…

Мелодия не успела отыграть у двух тактов, как Сваровский уже отозвался — спокойным и уверенным голосом:

— Слушаю вас.

— Здравствуйте, господин Сваровский!

— День добрый. С кем имею честь?