Восьмой зверь - Владимир Ильин

— Представьтесь, будьте добры. — Добавил он щепотку недовольства в голоса.

— Мою госпожу зовут Джейн Теннет. — Сохранил спокойный тон гость, не соизволив представить себя и служанку.

— И чем же недовольна ваша госпожа? — Ректор вздохнул поглубже, набираясь терпения.

Стоило услышать имя, как ситуация стала кристально понятна, начиная от причин недовольства, завершая доводами, которые ему сейчас приведут и от которых он отмахнется регламентом академии. Не его проблемы. Они сами сделали решение.

— Легкомыслием. — Отозвался юноша и соизволил пояснить. — Госпожа ознакомилась с программой обучения нового спецкурса. Согласно ему, госпоже не полагается персональных учителей, занятия будут проходить совместно со старшими группами.

— Легкомыслием было изучать программу после подписания бумаг, — отмахнулся ректор.

— Дело не в самой программе, а в контрактах персонала, с которыми нам так же разрешили ознакомиться. — Словно успокаивая, мягко поведал гость. — Вот где истинное легкомыслие.

— То есть? — Встревожился ректор.

— Вам известно гораздо лучше моей госпожи, что преподаватели не имеют права проводить занятия старших курсов среди тех, кто не получил должных знаний на предыдущем.

— Это положения устава академии, а не личные контракты. — Поправил парня ректор. — Внесем изменения, разрешающие преподавание. Ничего сложного.

— Чудесно, — расцвел улыбкой юноша. — Моя госпожа совсем не хочет быть причиной нарушений.

Ректор коротко кивнул и поднялся из-за стола, намекая на завершение разговора.

— Но моя госпожа сожалеет, что эти достойные господа все равно умрут. — Вздохнул гость, не торопясь подниматься с кресла.

— То есть? — Насторожился ректор.

— Несмотря на ваше разрешение, магический контракт призван карать за умышленное нанесение вреда ученикам. Одним из видов такого вреда как раз и является урон от опасных практик, причиненный не в процессе преподавания по программе курса или уже пройденному материалу. Проще говоря, если ученика первого курса пустят на занятия четвертого, как нас, например, и он там получит серьезную травму, то академии придется искать нового преподавателя. Именно столь легкомысленное отношение к жизни уважаемых учителей и привело мою госпожу в ярость. Моя госпожа совсем не хочет смерти каждого, кто станет с ней заниматься. А ведь иначе и не выйдет — магия весьма опасна, как и написано в документах, что подписала моя госпожа.

— Заладил ты со своей госпожой, — рыкнул ректор, нащупывая рукоять ящика с заветной бутылкой. После пары глотков стало легче.

Как он смог упустить? Пьяный дурман застилал разум, скрывая в своей пелене верные ответы. Неожиданно пришла другая мысль — а если вся эта затея с новым курсом нацелена вовсе не на молодых аристократов, а на него лично? Лишить сильнейших и опытных магов, которые будут дохнуть, даже не осознавая почему. Сколько человек умрет, пока очевидное этому молодому наглецу станет понятным для него, ректора? Смерть обычного служащего породила целую волну скандалов, которые до сих пор аукаются академии — страшно представить, что будет, если из-за контракта погибнет целый преподаватель! Многие знают текст контракта, знают причины, по которым он может убить, и раз в этом случае не будет трупа ученика, то не известно, что придет им на ум, какие мерзости они станут думать об учителях и академии? Скандал такой величины был способен смахнуть самого ректора с его места, перечеркнув все амбициозные планы на будущее. Такого нельзя допустить, проблему надо было решать. Трое перед ним даже не представляли, как мало их отделяет от гибели в данный момент. Ректора не сдерживают магические контракты, а от иных заклятий не остается даже пыли. И все же, раз он такой умный…

— Что ты предлагаешь?

— Признайте госпожу прошедшей обучение, — выдал юноша. — А уже после мы завершим курс.

Вариант был любопытный. Ректор покрутил его в голове с разных позиций и даже фыркнул от удовольствия. Для академии — явный плюс, решается как неожиданная проблема, так и будущие угрозы, связанные с этой троицей. Для него лично — тоже шикарно, начиная от исполнения воли храмовников (вот он — спецкурс, вот они — выпускники), завершая личным удовлетворением от осознания того щелчка по носу, что получат все, претендовавшие на браслет семьи Теннет. Пусть утрутся. Опять же — не надо будет объяснять исчезновение ученицы. Дальнейшая их судьба его не интересовала.

— Почему ты говоришь за нее? — Полюбопытствовал ректор.

— Если вы разгневаетесь, госпожа может сказать, что нерадивый слуга неверно понял ее мысли. — Устало произнес парень.

— Накажут только тебя, — кивнул хозяин кабинета. — Для дуэли не будет повода. Но в этом кабинете она могла бы говорить сама.

Юноша неопределенно повел плечом, мол — не ему решать.

— Горько осознавать, что меня ровняют с бесчестным человеком, — покачал головой ректор, выражая лицом скорбь… словно и не планировал хладнокровное убийство минутой назад. — Я докажу вам, что есть еще на свете порядочные люди. Я пойду вам на встречу. Готовьтесь, леди, вас ждет визит к Повелителю Дома Волка.

Полузабытое ощущение из детства. Стоишь перед витриной, полной сладостей. Живот призывно бурчит, в карманах ни медяшки. Смотришь на аккуратно разложенные товары, искренне надеясь, что продавец заметит твое внимание и добродушно угостит чем-нибудь вкусным. Смелости не хватает попросить прямо, да и пробирает определенная опаска — как бы не получить леща, вместо лакомого угощения. Быть может, он зол на воришек, стайками проносящимися меж рядов на торгу, и посчитает тебя одним из них.

Но ты же не такой! Ты хороший, да что скрывать — вовсе замечательный мальчик! В тебе скрывается такое число невероятно положительных талантов, что продавец чуть ли не обязан тебя угостить. Просто он пока не знает о них, оттого даже не смотрит в твою сторону.

Вскоре придет чувство горечи и обманутых надежд. Оно будет приходить всякий раз, когда будут отказывать те, кто может решить твою проблему легко и непринужденно. Отказывать не из нелюбви к тебе лично, не из за собственной занятости, а просто потому, что желающих на чудо бесчисленное число, всем не поможешь, а свой лимит доброты они уже потратили на кого-то другого.

Сегодня чудо досталось нам. Да, можно сказать, что мы сами заработали себе этот шанс и честно заслужили награду, что не было никакого чуда, но были долгие дни и бессонные ночи по изучению регламента, устава и всех доступных документов, найм крючкотворов и юристов, оплата консультантов и поиски бывших преподавателей. Но в мире взрослых немного другие правила, и часто платой за труды становится наказание. Получить же награду, особенно таких размеров — истинное чудо.

Мы идем по коридорам, цепляясь за руки, улыбаемся. Боимся радоваться громко, словно шум способен вспугнуть наше счастье, разрушить надежды. Только после того, как за спинами закрывается массивная дверь квартиры, раздается сдавленный вопль ликования — Тина не сдерживается и закручивает подругу в вихре танца. Секундой позже в пляску втягивают и меня — я не сопротивляюсь. Ритм, напев полузабытой песни, движение позволяют сбросить страх недолгой беседы. Этот поединок выжег мне года два жизни. В определенные моменты по спине проходил такой водопад ужаса, что приходилось с усилием давить ответную реакцию. При этом, ректор был абсолютно спокоен и выглядел вполне буднично, но я куда больше доверял ощущению опасности, выработанному за годы жизни в развалинах, чем внешнему виду собеседника.