1941: фатальная ошибка Генштаба - Геннадий Николаевич Спаськов

боевых позиций294. Но Арвасявичюс преувеличил: 125-я сд осталась на позициях, что видно из журнала боевых действий 19 ск, которому она подчинялась, и тем более подробных оперсводок, на основе которых он был составлен (см. журнал боевых действий 11-го ск в главе VI). О том, что именно там происходило, – чуть позже. В целом войска округа находились в боевой готовности: части приграничных дивизий оставались на позициях, а 48-я, 126-я и 23-я стрелковые дивизии продолжали марш в сторону границы.

Куда отводили?

Был ли этот приказ только самодеятельностью наркома и его начальника штаба или его согласовали со Сталиным?

Безусловно, нарком обороны известил руководство СССР о происходящем. Возможно, и задним числом, если инцидент случился ночью, а приказ ГШ вышел уже под утро 20 июня. Но и в этом случае можно считать, что отвод войск проводился с его ведома.

Вот сообщение американского корреспондента из Турции, которое он дал 20 июня:

АМЕРИКАНСКИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ

О РАСПОЛОЖЕНИИ СОВЕТСКИХ ВОЙСК

НА РЕКАХ ПРУТ И ДНЕСТР

НЬЮ-ЙОРК, 22 июня (ТАСС). По сообщению корреспондента Ассошиэйтед Пресс из Анкары, отправленному 20 июня и задержанному доставкой, в авторитетных военных кругах подтверждают сообщение о том, что части Красной армии отведены из болотистой восточной равнины Бессарабии, остались только небольшие силы вдоль реки Прут. Новые позиции Красной армии имеют цель укрепить советскую оборону. Советская артиллерия сконцентрирована вдоль реки Днестр. Военно-воздушные силы имеют базы еще дальше внутри страны. Как передают, в районах, прилегающих к Северной Буковине, сконцентрированы крупные германские силы. По сообщениям, советская стратегия базируется на том, чтобы пожертвовать в начале некоторой территорией с тем, чтобы легче воевать на обороняемой территории»295.

Откуда бы турецким военным кругам, даже самым авторитетным, знать, что 20 июня от границы отводились советские войска? Скорее всего, это сообщение было инициировано спецслужбами СССР по приказу сверху. Даже из неприятного факта извлекли пользу – Западу еще раз напомнили, что СССР не только не сосредоточивает, но даже отводит войска от границы.

Но что именно мог согласовать Сталин из тех мер, что ограничивали боеготовность? Сталин знал, что война уже на носу и войска должны быть к этому готовы. Исходя из этого, но учитывая необходимость снижения риска подобных инцидентов, мог быть разрешен отвод части войск немного назад, чтобы они не бросались в глаза немцам. Но что значит – немного? В масштабах СССР и 50 километров – тоже немного.

Там, где 18 июня войска вышли к самой границе в предполье, их отвели всего лишь за его оборонительные сооружения (или чуть дальше, к главной полосе). В этот день, 20 июня, командующий 8-й армией отдал следующий приказ командирам 10-го и 11-го стрелковых корпусов296:

20 июня 1941 г.

1. Еще раз подтверждаю, что боевые сооружения в полосе предполья частями не занимать. Подразделения держать позади сооружений в боевой готовности, производя работы по усилению обороны.

2. Завалы производить таким образом, чтобы они не были заметны со стороны границы.

Командующий войсками 8-й армии

генерал-майор СОБЕННИКОВ

Смысл приказа ясен – некоторые подразделения отводились буквально на сотни метров и располагались тут же, маскируясь под обычный вид работающих на строительстве обороны солдат (эти действия Арвасявичюс, видимо, и назвал отводом с позиций частей 125 сд). Теперь еще раз прочтем цитировавшееся выше сообщение генерала Абрамидзе, который, видимо, точно передал смысл указания Генштаба:

«Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность».

Из этих фактов можно сделать следующий вывод о содержании приказа Генштаба войскам прикрытия. Во-первых, там было указание пока не занимать позиции в предполье. Во-вторых, там, где 18 июня они в предполье все же вышли, подразделения отводили от самой границы сразу за сооружения полосы предполья, но не далее основной полосы укрепрайонов. Словом, требовалось сделать так, чтобы наши приготовления были как можно меньше заметны со стороны немцев. Но при этом войскам однозначно было приказано оставаться в боевой готовности! Об отводе в лагеря речь там не шла.

Тем не менее утром 22 июня части многих соединений КОВО и ЗапОВО оказались в лагерях или даже в местах постоянной дислокации. Почему?

Глава VII

21 июня 1941 г. – самый длинный день

Война через сутки!

К утру следующего дня, 21 июня, обстановка на советской стороне границы вновь резко изменилась.

Прежде чем рассказать об этом, следует напомнить, что еще несколько дней назад разговоры о возможности войны с Германией жестко пресекали, а солдат и командиров за них наказывали. Членам ВКП(б) это грозило исключением из партии, что тогда было очень серьезным наказанием.

Однако в ночь с 20 на 21 июня, повторяю, с 20-го на 21-е, то есть более чем за сутки до войны, во все приграничные округа пришел приказ привести войска в полную боевую готовность к 18 часам 21 июня. Одновременно войска получили предупреждение из Москвы, что немцы начнут войну через сутки – в 3–4 часа утра 22 июня. О предстоящем через сутки нападении Германии сообщили практически всему командному составу западных округов, вплоть до вспомогательных частей и подразделений.

ПрибОВО

Начнем с уникального свидетельства полковника И.С. Чернова, служившего в Управлении начальника строительства (УНС) № 89 Прибалтийского военного округа. Эта организация строила Алитусский (Олитский) укрепленный район на участке прикрытия 11-й армии. Итак, слово полковнику Чернову:

«Работы на оборонительных сооружениях велись круглосуточно, и ранний рассвет в субботу 21 июня, казалось, не предвещал каких-либо событий. Не заходя в штаб, я пошел на объекты проверить состояние свежего железобетона. Вдали, у штаба, заметил необычное для столь раннего часа скопление командиров, но решил не задерживаться и пошел дальше. Темные казематы новых сооружений встретили мокрой духотой быстросхватывающегося бетона. Обойдя несколько долговременных огневых точек, убедился, что бетон почему-то не увлажняется, хотя уже припекало солнце, и на объектах нет ни одного человека. Мне как начальнику производственной части надо было принять срочные меры. Остановил грузовую машину с камнем и хотел проехать к штабу, но тут заметил приближающегося галопом всадника. Из седла с трудом вывалился военинженер Морев. Не здороваясь, я набросился на него: почему нет людей, не увлажняется