Буду твоей Верой - Ана П. Белинская

достаю из маленького кармана платья два свернутых письма. Нет, не письма, скорее записки от руки — без конверта, адреса отправителя и адресата.

— Егор, здесь два послания. Это, — опускаю на пол сложенный вчетверо листочек, — для тебя. — А это — для твоего брата, — слова даются с трудом. Вязкий ком мешает говорить.

— Ты написала нам письма? — непринуждённо улыбается парень, поглядывая на свертки.

— Не я…- ворочается в груди страх. — Ваша мама…

Егор резко подскакивает, пугая меня до мурашек. На секунду мне кажется, что парень сейчас меня вышвырнет из комнаты вместе с письмами, но он замирает и смотрит, не моргая, в окно.

Долго… так глубоко и пронзительно, что становится больно. Всю его боль я ощущаю в себе. Она разрывает на части, но он ее должен прожить, чтобы решиться: отпустить, или принять, либо забыть, а, может, простить…

Три дня назад, когда на дисплее моего телефона высветился номер Марии Бестужевой, я стояла, как к земле прибитая ледяным колючим дождем посредине дороги, загораживая тротуар пешеходам. И уж никак я не смела ожидать, что женщина в этот момент находилась в Москве и искала встречи со мной. Я неслась к ней на всех отчаянных парах, надеясь на разговор по душам, но Мария Бестужева молча вложила мне в руки две записки с филигранными Е и А, и так же молча, не прощаясь, ушла.

— Егор, я …

— Знаешь, — не поворачивая головы, внезапно произносит Егор. — Когда я был мелким, то часто себе представлял… а как это будет? — замолкает, а я не решаюсь нарушить его молчание. — Как женщина, бросившая своих детей, сможет прийти и посмотреть в глаза? А оказалось так просто — всего-то написать несколько строчек, — печально усмехается.

— Егор, ты можешь не…

— Я сначала ее ждал, потом ненавидел, а после выдернул из сердца со всеми аортами, — разноцветные огни гирлянды скачут по напряженной спине парня. — Но я никак не думал, что захочу после ее предательства узнать, что написано в этом письме. Вера? — оборачивается ко мне Егор. — Прочитай его со мной. Без тебя мне не справиться.

Любимый… самый невероятный, самый надежный, мужественный и неземной человек этой Вселенной. Какое же у тебя необъятное, всеобъемлющее, доброе сердце…

Я подхожу к нему близко, обвиваю руками, давая понять все душой, что я всегда рядом, в любую минуту, в горе и радости…

Егор. Сынок.

Когда-то я совершила непростительную ошибку и та боль, которую я причинила вам с братом, вернулась ко мне в троекратно. Я знаю, что тебе пришлось пережить, когда ты был совсем ребенком. Своим поступком я наказала, прежде всего, саму себя и хочу попросить твоего прощения, но понимаю, насколько не заслуживаю его.

Сейчас я пишу тебе это письмо, испытывая сильнейшее раскаяние за то время, что я уже не смогу вернуть, за любовь, которую не дарила, за те слезы, которые ты пролил из-за боли, причиненною мной.

Я прошу тебя дать мне шанс…Я буду ждать столько, сколько нужно…

Мария…

А внизу ее цифры…

Еще месяц назад эта женщина не взяла номер своего сына, а сейчас оставляет свой…

Сложно судить — легко осуждать, еще проще винить, тяжелее прощать…

Егор сжимает мою руку. Она у него холодная, как сибирская стужа, крепкая, как крещенский мороз. Мы смотрим друг на друга. Сейчас только он должен принимать решение, и каким бы оно не было — оно будет самым правильным.

Егор берет свой телефон, задумчиво крутит в руках и открывает мессенджер. Я вижу, как по экрану прыгают буквы — С НОВЫМ ГОДОМ!, а ниже подпись — Егор.

Отправляет на номер, оставленный в письме, и поднимает на меня свой теплый взгляд. Его глаза улыбаются, а значит — всё было не зря!

— Спасибо. Я тебя люблю…- шепчут губы Егора, обжигая мои.

— Я тебя…

— Эй! — подпрыгиваем с моим парнем на месте, когда дверь сотрясается от удара. — Вы там снова, что ли, в десна бахаетесь? — орет мой брат-полудурок.

— Ну всё, Илюхин, кранты тебе! — вскакивает Егор под мой заливистый хохот!

КОНЕЦ