Ричард Длинные Руки. Ричард и Великие Маги - Гай Юлий Орловский

– Сами знаете. – огрызнулся я. – Кое в чем они и отца Дитриха переплюнут!

– Продолжают чистить дороги от разбойников, – ответил он. – Вы правильно сделали, ваше величество, что дали им такое задание… Им сейчас не до Церкви, нужно спасать человеческие жизни. В разбой пошли и те, кто раньше никогда бы и ни за что…

Я перевел дыхание.

– Хорошо…

– А потом?

– Что-то придумаем, – заверил я. – Сейчас нужно гасить огонь под ногами, а о завтрашнем дне подумаем завтра.

Толпа горожан перед скачущими во весь опор разведчиками распахнулась еще шире, глядя с ужасом на людей, что снуют в город и в эту Звезду Смерти по нескольку раз в день.

– Ваши? – спросил я.

Норберт ответил со сдержанным удовольствием:

– Последние. Самый дальний маршрут…

Выждав, когда оба почти на том же аллюре ворвутся в распахнутый зев Маркуса, я сказал громко:

– Закрываем!.. Маркус, поднимаемся… Еще, еще… Все, хватит. Сэр Норберт, встречайте своих людей и ведите в мои апартаменты.

Он чуточку напрягся.

– Те, что в прошлый раз?

– Да, – ответил я. – В той же стороне. Но чуть выше. И левее.

– Точно?

– Не уверен, – признался я. – Маркус… гм… хозяйственный. Всегда что-то перестраивает. Но вы отыщете. В крайнем случае моя собачка отведет.

Альбрехт обронил в сторонке:

– Могу подсказать. Я запомнил.

– Запретите эти перестройки, – попросил Норберт чуточку нервно. – А то в Маркусе и так страшнее, чем в аду. Пусть ничего не происходит, если можно.

– Хорошо, – пообещал я. – Постараюсь, чтобы при вас не велись ремонтные работы оборонного значения.

– И отделочные, – попросил он. – А то при взгляде и на них кто-то на моих глазах сомлел. Правда, это был человек сэра Альбрехта, его не жалко.

Альбрехт бросил высокомерно:

– Мои люди не обращают внимания на мелочи быта.

– Сэр Альбрехт, – сказал я, – вам присутствовать тоже.

Альбрехт поклонился:

– Почту за честь. Как вы говорите, момент исторический? Или у нас все из таких моментов?

– Историческое время, – сказал я уклончиво. – Так это называется. Гордиться надо! В историческое время живем. А если бы не жили, то разве оно стало бы историческим?

Альбрехт сказал со вздохом:

– Вы уж поосторожнее с историей, ваше величество. Вам все как с гуся вода, а по другим может вдарить.

– А других не жалко, – сказал Норберт и поклонился, – как говорит его величество.

В кабинет я пришел первым, но в сокровищницу заглянуть не успел, в туннеле послышались шаги и голоса, Хрурт заглянул и сказал громко:

– Ваше величество, к вам герцоги… Пустить или в шею?

Альбрехт сказал, входя в кабинет:

– Вот кому хорошо! Всегда уверены в его величестве, самом императорском из всех императоров.

– Да, – согласился Норберт, входя следом, – императорее не бывает, хотя я вообще императоров представлял иначе.

– Только без подробностей, – предупредил я. – А то кто знает, что у вас за фантазия Пикассо.

Альбрехт спросил живо:

– А кто такой Пикассо?

Я отмахнулся.

– Да был один художник. Сам ничего, но натурщицы оказались просто страшные… То, что ищешь в первую очередь, бывает вообще за ухом. Вернулись эти герои?

Двое молодых разведчиков вытянулись, продолжая влюбленно смотреть на великого завоевателя.

– Они, – подтвердил Норберт. – Повторите его величеству главное. И покороче.

Один сказал быстро:

– Ваше величество, по маршруту не удалось сойти трижды. Из семидесяти четырех остановок.

Альбрехт пробормотал:

– Вообще-то семьдесят одно попадание… гм… уже хорошо. Правда, даже одна паршивая овца все стадо портит, а если три…

Я сделал знак разведчику не обращать внимания на всего лишь герцогов, когда стоит перед императором, он сказал с готовностью:

– Когда багер останавливался, в трех местах сойти не удалось. Пирамиды, похоже, растащили на сараи и свинарники. Все три. Багер останавливался, такой дурак, будто не видит, что никто не может ни сойти, ни подняться, а потом двигался так, будто его загрузили доверху. Дальше еще раз пять останавливался, но внизу какой-то странный и слишком густой туман, не удалось рассмотреть, есть ли там причальные пирамиды вообще.

– Что за местность? – спросил я.

– Богатая, – заверил разведчик, его напарник кивнул с готовностью.

– Видимость хорошая?

– Отличная в первых трех местах, – подтвердил разведчик, – где нет пирамид. Туман только в самом конце маршрута. Мы заскочили на багер, как только вошли в город, с полдня и до ночи двигались в одну сторону, а потом обратно. Увы, тем же курсом, так что ничего нового не увидели. Королевство заселено и, похоже, процветает. Большие города, крупные села, неплохие дороги. Много, конечно, не увидишь, багер прет по прямой, как ворона летит, но мы смотрели в обе стороны…

Он запнулся, а второй тут же вставил:

– Похоже, у них о Багровой Звезде и не слышали!.. Или тот, кто читал о ней, скрыл, чтобы народ не пугать. Все равно б не спаслись…

Я подумал, все смотрят в ожидании, будто я всегда должен изрекать перлы. С грохотом сапог подошел, как железная башня, сэр Растер и тоже уставился на меня из-под шлема. Хорошо, хоть забрало поднято.

Я развел руками, ничего умного в голову не идет, пришлось пробормотать:

– Вообще-то верное решение… Наверно, верное. С точки зрения государственника. Я сейчас все примеряю к императорской тоге. И даже то к туфлям, то к сапогам, все еще не знаю, что предпочесть. Насколько я знаю, существует приказ императора выстроить солидную каменную причальную башню в местах, где останавливаются багеры, а потом поддерживать их в исправном состоянии?

Норберт произнес холодновато:

– Приказу этому пять тысяч лет. Каждый император подтверждает распоряжение своего предшественника. Где нет причальных башен, над тем королевством сбрасывают свитки с приказами императора немедленно построить башни в тех местах, где багер останавливается.

Сэр Растер прорычал трубным голосом:

– Бунт!.. Клянусь Багровой Звездой, бунт против вашей власти, сэр Ричард!

– Не моей, – уточнил я, – против императорской, а то и вовсе имперской. Но вы, сэр Растер, мудро и дальновидно правы. Стоит выяснить, что там прячут.

Он охнул:

– Еще и прячут? Это же преступление против… ага, недопустимое просто вот так, значит!.. Я седлаю коня?