Жаркое лето и зима 1918 - Александр Дорнбург

67 тыс. бойцов, 205 орудий; 9-я армия Егорова -- 41 тыс. бойцов., 100 орудий; 8-я армия Чернявина -- 15 тыс. бойцов, 50 орудий и 1-я армия -- в период формирования, преимущественно из украинцев -- более 20 тыс. бойцов при 70 орудиях).

На долю Добровольческой армии и Кубанцев на Кавказе приходилась единственная Кавказская большевистская армия Сорокина, силой максимум в 40 тыс. штыков, оторванная от центра и уже сильно потрепанная. Снабжение и пополнение этой отдаленной армии из России было организовать крайне затруднительно.

Оно происходило весьма длинным путем: сначала в Саратов, Урбах, Астрахань, затем перегружаясь морем до Петровска или Дербента и, после снова по Кавказской железной дороге. Отрезанная от России Кубано-Черноморская республика, лежащая севернее Абхазии, под ударами деникинцев и казаков ослабела вконец, ее уже, можно сказать, почти не было. Деникинцы, стервецы, блаженствовали и занимались черт-те чем.

Наоборот, снабжение советских армий, стоявших против Дона было до крайности облегчено, благодаря наличию весьма большого количества железных дорог и выгодного их направления. Всякий успех Добровольцев и Кубанцев на Кавказе, фактически ослабляя состав красной армии Сорокина, давал из занятой территории новый приток силы в Добрармию, увеличивая ее силы, как материально, так и морально.

Нанося удар за ударом, Добровольческая армия и Кубанцы постепенно истощали своего противника, пока не обратили его в неорганизованные толпы, бежавшие в Грузию. Для кавказских большевиков западный берег Каспийского моря являлся пределом их отступления. Но граница союзной немцам и туркам Грузии была для красных закрыта. Последнее обстоятельство вынуждало их под напором Добровольческой армии распыляться на небольшие банды и искать спасения одиночным порядком. Нам бы вместе бить красных на севере, а вместо этого Добровольцы упорно пытались залить мочой крохотную искорку на краю России.

Совершенно в иных условиях находился Донской фронт. Здесь, прежде всего, источником укомплектования советских армий, развернутых против Дона, служила вся многомиллионная Россия. Пользуясь несколькими железными дорогами, которые из центральной России вели на юг, красные могли безостановочно и быстро подвозить пополнения и также быстро перебрасывать свои части с одного участка на другой. Наличие в их руках богатейших запасов Российских армий и многочисленных мастерских, фабрик и заводов, позволило большевикам отлично вооружить и прекрасно обмундировать свою Красную Армию.

При сравнении театров борьбы с большевиками Донской и Добровольческой армий, а также и напряженности этой борьбы, необходимо учитывать и то весьма важное обстоятельство, что советская власть сумела "под разными соусами" использовать огромное количество русских генералов и кадровых офицеров, из бывшей Императорской армии.

Именно они, отдав большевикам свои военные знания и свой опыт, превратили разбойничьи большевистские банды, в стройную организацию, ввели в дело систему, установили высшие военные соединения, правильно управляемые штабами.

Вся эта вооруженная и соответственным образом наэлектризованная масса, заново реорганизованная и непрерывно усиливаемая все новыми и новыми пополнениями, обрушилась именно на Донской фронт. Советская власть спешила смести сначала Донское войско, а затем, "на закуску", расправиться и с Добровольческой армией.

Встречая грудью жестокие и часто одновременные удары нескольких советских армий, Донское казачество, тем самым обеспечивало само существование Добровольческом армии, давая ей возможность заканчивать очищение Северного Кавказа от остатков Сорокинской армии. Но, сдерживая этот непрерывный натиск красных и проявляя максимум напряжения, Донское войско заметно обессиливало. Наше положение ухудшалось пассивностью русского крестьянства.

Удивительное дело! Если во время начала революции, эти же самые крестьяне высказали максимум активности с целью прекратить войну и заняться мирным трудом, упорно требуя мира, то теперь они, не изъявляя особенного желания служить в рядах Красной Армии, уже не возмущались и не оказывали красным никакого сопротивления при проведении теми всеобщей мобилизации.

Большевики спешно мобилизовали мужское население России до 45-летнего возраста и оно покорно, как бараны, шло на сборные пункты для отправки в войска. Эти зубастые ягнята, якобы желают лишь исполнить свой патриотический долг! Лень, косность, трусость, боязнь потерять последнее - главные союзники красных главарей.

Мало кому живется сладко на Советской земле, но мало кто решится там восстать против гнетущих порядков. Человек терпелив. Последнее обстоятельство, конечно, в значительной мере облегчало советскому командованию вопрос пополнения своей огромной армии. Масса офицеров служит красным из страха, их семьи в заложниках. Россия выгнила до трухи. На неё плевать всем и каждому: от самого Ленина до простого солдата-обозника

В результате, несмотря на непрерывные успехи казачьего оружия, несмотря на огромные трофеи и десятки тысяч взятых в плен, наш враг не только не уменьшался в числе, но с каждым днем все только увеличивался. Борьба становилась все более напряженной, все более кровавой. Ряды противника не редели. На смену выбывших прибывали все новые части, расстроенные уводились в тыл, быстро пополнялись и вновь появлялись на фронте.

Шли месяцы -- и не было видно конца жестокой войне, не было видно никакого просвета. И по меткому выражению Атамана Краснова, донской казак уподобился сказочному богатырю, борющемуся со стоглавой гидрой. Отрубит одну голову, вместо нее сразу вырастают две головы. Большевики плодятся как мыши. Убей одного, и на тебя накинется сразу дюжина.

Впрочем, сорная трава всегда хорошо растет. В невероятно тяжелых условиях, с небывалой стойкостью отстаивали донские витязи свободу своего родного Края и свои родные очаги от навалившихся со всех сторон красногвардейских полчищ. Такое обстоятельство выглядело печальным и страшным.

Донская армия, насчитывавшая ранее более 65 тыс. бойцов, к этому времени значительно уменьшилась. Скукожилась численно. Наполовину. Огромные потери в беспрерывных жестоких боях сильно ослабили ее состав. Из строевых частей выбыло до 40 процентов казаков и 70 процентов офицеров. Пополнять убыль нам было некем, так как источник пополнения уже полностью иссяк. Все казаки до 52 лет находились на фронте. В станицах жили лишь дряхлые старики, женщины, да подростки. Оставались еще иногородние крестьяне Донской Области, преимущественно старших возрастов.

Но рассчитывать на их помощь нам не приходилось. Искони настроенные к казакам враждебно, они были крайне ненадежны. При первых неудачах, они не только разбегались, но предавали своих соседей и силой уводили к красным свой командный состав. Мобилизация иногороднего населения на общих основаниях не была возможна без уверенности, что она не ударит по казачьему тылу -- они же почти все большевики.

Поэтому, в этом вопросе, мы действовали очень осторожно -- мобилизовали только молодых парней и спешили закрепить их за собой, в награду за службу переводя в казачье сословие. Крестьян же у нас милостью царского режима по итогам колонизации казачьего края - 53%, а казаков оставалось всего 47%. Мобилизация же этого иногороднего населения могла лишь повторить на Дону создание солдатских полков -- виновников гибели