Сколько живёт любовь? - Людмила Сурская

— Костя, я здесь, — метнулась она к нему.

Он успокоился, жена по-прежнему была рядом.

— Я соскучился, не уходи, — с трудом приподнял он голову. — Как жаль, что мне не хватило времени заслужить твоего прощения… С каждым годом моя глупость только прибавляла вам хлопот и неприятностей. Я виноват, так виноват перед тобой, Адой, внуками, будущим… Руководствовался не разумом и чувствами, а эгоизмом. Как не прискорбно, а он оказался сильнее первых двух. Я не прощу себе ничего, но мне нужно твоё прощение.

— Костя, да пропади она пропадом, чтоб такие минуты ещё тратить на неё. Поверь, если б можно было поделить те годы, что мне отписаны небесной канцелярией, я б разделила их с тобой.

— Я знаю и от этого ещё горестнее осознавать, что причинил тебе столько неприятностей. Слишком поздно я понял, что осёл последним узнаёт что он "осёл", а не лошадь. Я всегда боялся, что ты не счастлива со мной. Хотя по своей воле сделала выбор, но я причинил тебе столько боли…

В его потухших глазах теплилась надежда. И она сказала то, что ей далось не просто, и было неправдой, но чего он ждал.

— Костик, милый, я давно простила тебя. И у тебя нет причин сомневаться в этом.

Куда ж деваться. Любовь всегда побеждает в женщине, подчиняя все другие чувства себе и бросая это к ногам любимого мужчины.

— Твоя любовь спасала моё тело, а теперь спасает мою душу. Милая, я не святой. Не всегда получалось быть в ладу с собой и своей совестью…

Юлия крепче стиснула его руку. Она понимала что он имеет ввиду Воронеж, Харьков, Киев, Варшаву и ещё много чего… Когда мог спасти тысячи жизней, но ему не дали. Он не полез на рожон, не застрелился, но мучился всю жизнь.

— Ты сделал всё что смог. Твоей вины в том нет. Стену лбом не прошибёшь. И ты понимал бессмысленность борьбы со стеной потому и шёл дальше…

Он попросил попить и когда из поднесённой к его губам чашки он отхлебнул несколько глотков, продолжил:

— Может ты и права. Но от этого ещё дряннее. Дорогая, ты так смотришь…

Юлия поставила на столик чашку и улыбнулась.

— Я любила тебя всю жизнь, одного тебя, а сейчас люблю ещё больше…

— Больше чего? — улыбнулся ответной улыбкой он.

— Больше всего на свете и больше своей жизни. Ты такой красивый. — Она провела пальчиком по его профилю, стараясь получше разглядеть его, запомнить. — Я всю жизнь беззастенчиво изучала его и находила всё красивее и красивее.

— Люлю, ты никогда не должна сомневаться — семья для меня всегда была — очень важна. Ведь, если в семье хорошо, всё хорошо… А мне, надеюсь и тебе тоже, в нашей семье было замечательно.

— Милый мой, я верю тебе и всегда знала это, — шепча Юлия нежно целовала его лицо. Стараясь одарить своей лаской каждый сантиметр его. Кто знает, сколько бог дарует ей ещё таких денёчков. Может случиться так, что её губы уже никогда не коснуться любимого, зачерствев навек. — Я даже думаю, что, пройдя через такие жуткие испытания, мы научились лучше понимать друг друга и сильнее дорожить тем, что имеем.

Её горячая слеза выскочив из-под контроля упала ему на лоб. Он вздрогнул и взяв её руку сказал:

— Юленька, ты не смотри, как я буду умирать, тебе будет тяжело.

Говорить ему было трудно. Он то хрипел, то переходил на шёпот.

— Я сколько смогу буду держать тебя за жизнь, вырывая из её костлявых рук. Уж очень сильна и не сговорчива соперница…

Ком подступил к горлу, и она судорожно полную грудь воздуха, чтоб не разрыдаться в голос.

Он поднял глаза, они были совершенно бесцветные: в них застыла такая боль, что она сразу всё поняла. Он смотрел не на неё, а куда-то за её спину. Её прошил страшный испуг. Юлия прикрыла ресницы. "Нет, Нет…" Вдруг начало казаться, что всё это только сон, надо сильно затрясти головой, отогнать его, проснуться… А может он пошутил, вот увидит её испуг, улыбнётся и сейчас же откроет синие насмешливые с милым прищуром глаза. Но реальность жестока. Через минуту она понимает: нет- не проснётся, нет- это не шутка. Смерть такая жестокая глупость. А Богородица словно закрыла уши. Юлия просит, просит, а она молчит… Она переборола себя и вновь посмотрела ему в глаза. Что сказать этому близкому человеку, купающему её долгие годы в любви, чем утешить или отодвинуть его тяжёлые мысли. Единственная любовь, держащая всю жизнь тело, сердце и душу в плену, оставляет её. И с этой соперницей у неё нет сил бороться. Ни какие просьбы к Богу и молитвы не помогают, он уходит далеко, далеко откуда нет дороги назад. "Господи, я согласна отдать его любой другой, если б это сохранило ему жизнь". За что так безжалостны к ней небеса. Почему столько испытаний на её пути и это самое страшное. Её щека лежала на его груди. Плотно обхватив исхудавшее тело, и чувствуя, как слабеет его рука, пыталась силой подсознательно задержать в нём жизнь. Несносные слёзы мешали наблюдать за его лицом. "Нет, ты не должен умереть, ты не можешь умереть. Я не позволю тебе умереть. Прошу тебя, не оставляй меня!" Но силы небесные опять ополчившись на неё, чинили ей новые испытания, забирая его от неё навсегда. "Господи, сжалься, подари нам полдня, час, хоть минуту, бог с тобой я согласна на мгновение, забери у меня за это год, десять, жизнь"… Юлия тупо смотрела на врачей, отказываясь слушать. Она ничего не желала понимать и злилась на людей пытающихся оттянуть её от него. "Я не смогу без него жить, не смогу…" Перед её безумным натиском врачи отступили. Она не отрываясь, через пелену тихих слёз, как через дрожащую призму, смотрела на застывшего в вечном сне Костю. Земная жизнь окончила свой путь. Теперь он воин небесный! Его спокойное лицо, даже измученное смертью, было красиво. Он лежал, как живой. Словно спал. Разглядела: в уголках губ застыло страдание. Выдержать такую боль. Слышала, что последним отмирает слух и она припав губами к его уху шептала: — "Люблю сейчас, любила всегда, любить буду вечно. Разве можно тебя не любить, мой родной. Нет на свете и не будет в моей жизни другого мужчины. Драгоценный мой, до конца своего буду любить лишь тебя одного. Не печалься. Я скоро приду к тебе. Там мы будем вместе. Жди меня. Мне не жаль покинуть этот пустой без тебя свет. Я б с радостью легла сейчас с тобой тут рядом, если б меня не останавливал грех самоубийства, отбирающий у меня шанс быть с тобой там. Я потерплю, хотя без тебя мне жить не хочется". Губы шептали, глаза смотрели не отпуская его. Смотрела, смотрела… едва сдерживая рыдания, ей казалось, что это нарушит его покой. А слёзы катились по щекам градом. В голове — ни одной мысли. Пустота. Омертвело всё. Своё дыхание она уже не чувствовала. Потом ей вкололи уколы, и она поспала. Пробуждение было ужасным. Она отчаянно зажмурилась. Но понимание того, что должна пройти стойко и через это, подняло её. Не хочется в это верить, но верить приходится — Костик мёртв. Осознание этого сковало оковами голову и разорвало сердце. Сейчас съедутся со всех концов страны его однополчане, ветераны и он вновь маршалом будет принадлежать только им. Она вытерла глаза промокшим уже платком, перевела дыхание, судорожно набрав полную грудь воздуха, и выдыхая, постаралась прийти в себя. Повторила несколько раз. Постояла так с минуту: "Я пройду через это. У меня хватит сил".