Оборотная сторона олимпийской медали (История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах) - Валерий Штейнбах

До Игр в Альбервилле оставалось всего каких-то полтора месяца. Позиция Самаранча была определенной: он выступал за то, чтобы в будущем все бывшие советские республики, ставшие независимыми государствами, вошли в МОК. Но при одном условии – на Играх 1992 года – и летних, и зимних – бывший Советский Союз должен быть представлен Объединенной командой. Естественно, за исключением трех прибалтийских республик, к тому времени уже получивших самостоятельный статус. В Москве срочно был создан спортивный совет СНГ, который занялся подготовкой команд к зимним и летним Играм 1992 года. 18 декабря 1991 года Указом Президента России Бориса Ельцина Госкомитет по физической культуре и спорту был преобразован в Комитет по содействию олимпийскому движению при правительстве России.

3 января 1992 года в Москве руководители НОК СНГ и НОК бывшего СССР подписали письмо президенту МОК, в котором просили его дать согласие на выступление объединенной командой олимпийских комитетов на Белой Олимпиаде в Альбервилле, аббревиатура которой по-французски выглядит так: EUN. Далее авторы письма писали о том, что выступать они будут под олимпийским флагом и при победах спортсменов EUN может звучать олимпийский гимн.

25 января 1992 года в Москву в качестве личного гостя президента России Бориса Ельцина прибыл президент МОК Хуан Антонио Самаранч. В тот же день в Кремле произошел трехчасовой диалог об участии россиян и спортсменов СНГ в Олимпийских играх 1992 года. Ельцин сообщил Самаранчу, что Россию признали уже более 120 государств, она получила место в Совете Безопасности ООН и вполне логичен вопрос о ее самостоятельном выступлении на Играх в Альбервилле и Барселоне. Но есть СНГ, и Содружество надо поддержать. Позиция президента России такова: надо выступать на летних и зимних Играх объединенной командой. Самаранч сказал, что МОК примет решение – скорее всего положительное – об олимпийском признании НОК СНГ при условии, что до конца олимпийского года спортсмены Содружества будут выступать на международной арене объединенными командами и только с 1 января 1993 года самостоятельно.

На этой же встрече президент МОК попросил президента России рассматривать Виталия Смирнова как члена МОК для России, на что получил согласие. Окончательно его полномочия как вице-президента МОК и члена МОК для России были подтверждены 6 февраля 1992 года на 98-й сессии МОК, проходившей в преддверии Белой Олимпиады в Альбервилле во французском курортном городке Куршевеле. Пресс-релиз МОК по этому поводу сообщал следующее: «…Ситуация в республиках бывшего Советского Союза остается сложной. Вице-президент МОК Виталий Смирнов, член МОК с 1971 года, стоит на защите интересов олимпийского движения в этих странах и выполняет задачу адаптации олимпийских структур в новой ситуации. Решением МОК подтверждаются полномочия Виталия Смирнова быть ответственным за координацию действий МОК внутри республик, которые составляли бывший СССР, включая территорию России…»

На этой же сессии было санкционировано выступление на Играх Объединенной команды СНГ, кстати, уже находившейся в Альбервилле.

В октябре 1986 года в Лозанне состоялась очередная 91-я сессия МОК, главным вопросом на которой был выбор олимпийских столиц 1992 года. На зимние Игры претендовали семь городов, на летние – шесть. Это, безусловно, были самые дорогие выборы во всей олимпийской истории. По подсчетам специалистов, тринадцать кандидатов затратили на предвыборную гонку 129 миллионов долларов. Для достижения желанной цели в ход шло все: подарки, обещания, явные и завуалированные взятки. Высадившийся накануне сессии в Лозанне десант, поразил даже видавших виды членов МОК. В пользу своих городов активно агитировали известная киноактриса Джина Лолобриджида, королева Швеции Сильвия, норвежский принц Харальд. Во имя победы были отмобилизованы творения Пикассо и Дали, а также тени Христофора Колумба и Наполеона Бонапарта. Пошли в дело голландские тюльпаны и селедка. На рекламные подмостки выпустили звезд политики, футбола и тенниса, олимпийских чемпионов прошлых лет.

В шеституровом состязании из семи претендентов на проведение XVI зимних Олимпийских игр – столицы Болгарии Софии, итальянского курортного городка Кортина д'Ампеццо, норвежского Лиллехаммера, американского Анкориджа, шведского Фалуна, французского Альбервилля и немецкого Берхтесгадена – довольно неожиданно Игры получил небольшой альпийский городок Альбервилль, победивший в финале Софию и Фалун. Так Белая Олимпиада третий раз пришла на французскую землю. Впервые это произошло в 1924 году, затем – в 1968-м и, наконец, в 1992-м.

Французы начали готовиться к Играм практически сразу после избрания Альбервилля. Президентом Оргкомитета выбрали одного из самых авторитетных людей в стране, по крайней мере в мире спорта: трехкратного олимпийского чемпиона по горным лыжам Жана-Клода Килли. И он со всей страстью истинного олимпийца взялся за подготовку праздника спорта. Но прошло всего лишь 17 дней его пребывания на посту президента, как Килли подал в отставку. Эта сенсационная весть, едва появившись в вечерних сообщениях телеграфных агентств, вызвала немалый переполох в спортивном мире. Не было недостатка в заявлениях и комментариях со стороны деятелей, способствовавших избранию Альбервилля столицей Белой Олимпиады-92. Решение Килли публично поддержал генеральный секретарь Международной федерации лыжного спорта Джанфранко Каспер, но осудили вице-мэр Парижа олимпийский чемпион Ги Дрю и президент НОК Франции Нельсон Пайу. А Самаранч позвонил Килли по телефону и долго упрашивал его забрать заявление об отставке.

Дело, видимо, было в том, что Килли, прежде чем хлопнуть дверью, распространил в прессе заявление, не оставляющее никаких сомнений относительно причин своего ухода с поста президента Оргкомитета. В этом заявлении, в частности, говорилось: «Я хотел организовать Игры для спортсменов и в интересах спорта. Теперь это представляется мне невозможным. Ну, что ж, я уступаю место тем, кто думает иначе».

Скандал начался с события, почти не замеченного спортивной прессой. За неделю до своей отставки Килли, войдя, как говорится, в дела за двухнедельный срок пребывания на этом посту, обнародовал решение внести некоторые изменения в планы организации и проведения Олимпиады, составлявшиеся еще до голосования в МОК по кандидатуре столицы Игр-92. В частности, речь шла о том, чтобы олимпийские состязания в горнолыжных дисциплинах – женском супергиганте и скоростном спуске – перенести из местечка Менюир в местечко Мерибель, а мужской слалом провести не в Тине, а в Валь д'Изере. Казалось бы: ну и что, если дело организации Игр с точки зрения безопасности их участников, телеосвещения соревнований, транспортных удобств от такого решения только выиграет? Но оказывается, все не так просто.

Альбервилль сам по себе – центр округа в департаменте Верхняя Савойя, представляющего собой конгломерат множества альпийских лыжных центров и деревушек, по которым планировалось рассредоточить спортивную программу Игр 1992 года. И по проверенному местной жизнью принципу «маленький огородик, но свой», известные своей расчетливостью савойцы уже давно подсчитали, сколько прибыли набежит с горных склонов в их карманы во время Белой Олимпиады. Решение Оргкомитета, а точнее его президента, вызвало резкое недовольство выборных властей «обиженных» деревушек Тин и Менюир. По их требованию президент генерального совета Савойи Мишель Барнье, возглавлявший подготовительный комитет по выдвижению Альбервилля, решил собрать в Шамбери совещание выборных, пригласив туда «на ковер» президента Оргкомитета. Килли, очевидно, не сомневался в том, что ждет его, как «нарушителя конвенции», в Шамбери. Он явился туда, но… уже после того, как все газеты опубликовали принятое им принципиальное решение уйти с поста президента. Это было сделано, по его словам, «чтобы не создалось впечатления, что я решился на этот шаг под давлением».