Зона поражения - Гарри Маккалион

связаться с нашими агентами в Чили, но большинство из них просто бросали трубку. Один, правда, сказал, чтобы они сдались чилийским властям. Затем спецназовцы попытались добраться до своих пунктов встречи, где группы обеспечения должны были пополнять им запасы продовольствия, но обнаружили, что там никого нет. И только когда их пайки уже были на исходе, они скорее по счастливой случайности, чем намеренно, наткнулись на одну из таких команд, обедавшую в ресторане. По итогу, бóльшую часть войны они проторчали в Чили, а затем были доставлены обратно в Херефорд, так и не вступив в бой с врагом.

В Херефорде нам об этом всем было ничего неизвестно. Мы считали, что группа уже выведена в район операции, и что нам теперь требуется только окончательное решение. Директор по спецоперациям сказал нам, что окончательное решение о начале нашей операции будет принято на уровне Кабинета министров.

Ее противники теперь стали проявлять откровенную враждебность. Один из наиболее известных военнослужащих эскадрона заявил:

— Мы все умрем просто ради того, чтобы исполнить фантазии старика. — Это был прямой намек на самого Директора.

Через несколько дней мы узнали о брошенном вертолете и решили, что группа уже на месте. Я знал, что пришло время принимать решение.

— Думаю, у нас есть все шансы туда попасть, — сказал я Джейки.

— Ага, — ответил он, — и велика вероятность, что нас всех там поубивают.

На этом этапе войны я, как и вся страна, следил за всеми новостями. Хорошо помню тот вечер, как будто это было вчера. Сесил Паркинсон вышел с заседания Кабинета министров, и интервьюер спросил его, есть ли у него новости.

— Ничего, чем бы я хотел поделиться с вами, — ответил тот.

Менее чем через час в мою дверь постучали. Это был боец моего отряда, Дейв Даблю, живший совсем недалеко от меня. Лицо его было суровым.

— Работа началась. — В его голосе безошибочно угадывалось напряжение. — Будь в лагере завтра в 05:00.

Я поднялся в 04:00, умылся, побрился, плотно позавтракал и через полчаса встретил Дейва на улице. До лагеря мы ехали в тишине. Его жена сидела на заднем сиденье, и когда я повернулся, чтобы попрощаться с ней у ворот лагеря, то увидел, как у нее на глазах навернулись слезы. Я поспешно вышел из машины, чтобы дать им возможность как можно подольше побыть наедине.

Мы направились в комнату для совещаний, где собрались остальные военнослужащие эскадрона. Наш «Босс Эм», высокий мужчина с редеющими светло-каштановыми волосами, поднялся во весь рост и произнес напыщенную речь.

— Только одно подразделение стоит между оперативной группой и сотнями жертв. Это подразделение — эскадрон «B» 22-го полка САС. Мы идем туда, с помощью всех земных сил, а если нет, то вслепую, но мы идем туда. Наша страна находится в состоянии войны, и мы нужны своей стране. Я знаю, что никто из вас меня не подведет.

Я почувствовал, как у меня на затылке зашевелились мои коротко стриженные волосы, и сделал несколько коротких, резких вдохов. В тот момент я бы возглавил атаку против дьявола в аду с ведром воды.

Нам сказали отправиться в оружейку, получать оружие. Я огляделся в поисках Джейки, но его нигде не было видно. Выйдя на улицу, я столкнулся с Директором, направлявшимся к зданию нашего эскадрона.

— Ваш босс у себя?

— Да.

— Он один?

Я кивнул.

— Хорошо, — ответил он и прошел мимо меня.

Стали распространяться новости о том, что Джейки решил взять «ВВЧ», посчитав, что эта работа — форменное самоубийство. Он подал командиру рапорт об увольнении из рядов Полка накануне вечером, когда ему сообщили, что операция состоится. Джейки настолько уважали, что эта новость прозвучала для всех нас как удар грома. Группы останавливались, чтобы обсудить ситуацию. В одной из них слово взял старший сержант.

— Я думаю, Джейки прав, и мы должны поддержать его, также подав рапорты.

Тут сердито заговорил Боб Ти.

— То, что ты предлагаешь, это мятеж. Это недопустимо!

Послышался одобрительный ропот согласия. Пока шли все эти дебаты, случилось новое потрясение — уволили «Босса Эм». Когда Джейки объявил о своем уходе, командир в свою очередь высказал свои сомнения, и Директор уволил его тем же утром. Еще не прозвучало в гневе ни единого выстрела против нас, а мы уже были потрясены. Единственной хорошей новостью было то, что командиром эскадрона стал Ян Крук, или Круки, как мы все его называли — заместитель командира Полка. Он отличался принципиальностью, и был уважаемым солдатом.

Мысли каждого из нас, пока мы готовились к убытию, были заняты только этим. Обычно в такие моменты эскадрон представляет собой шумную толпу, в которой выкрикиваются шутки и ведутся шумные разговоры. Однако в нашем автобусе, как только завелись двигатели, не было произнесено ни слова, и пока мы проезжали через ворота лагеря, я смотрел на проплывающие мимо улицы и думал, — как, я уверен, думал каждый из нас, — увидим ли мы когда-нибудь Херефорд снова.

6

Специальная Авиадесантная Служба — II

Убивают смертоносные животы!

Дуги Орам, 14-я разведывательная рота

Мы отправились на остров Вознесения, приземлившись там рано утром. Люди устали, и большинство уснуло задолго до того, как наши головы коснулись подушки. На следующее утро все отправились в штаб нашего эскадрона, расположившийся в большой палатке в ста метрах от наших «баша», на свой первый импровизированный инструктаж. Мрачность предыдущего дня ушла, и подразделение, как обычно, было полно шуток. Из палатки высунулся Круки, и один взгляд на его лицо подсказал мне, что случилось нечто ужасное.

— Джентльмены, мой печальный долг сообщить вам, что Полк понес самые большие потери со времен Второй мировой войны. Во время переброски личного состава с корабля на корабль потерпел крушение вертолет «Си Кинг». Погибло двадцать человек. Сейчас я оглашу подтвержденные данные о потерях. Рядовой Армстронг, сержант Арти, капрал Бигли, сержант Банкер, сержант Кьюррасс… — Список продолжался, и каждое имя вызывало в памяти знакомое лицо, которое мы больше никогда не увидим.

— Такие новости — удар для всех нас. Любые мои слова не смогут передать всю горечь, — добавил Круки. — Сегодня утром тренировок не будет. У каждого из вас будет время пережить эту новость.

Все молча разошлись по своим «баша». Никто не произнес ни слова. Все напоминало похоронный марш, и в каком-то смысле это он и был.

Следующая неделя оказалась одной из самых трудных