Хлеб Гиганта - Агата Кристи

— Самое дорогое, что у меня было, — всхлипывала Мира — Сперва муж, теперь сын. Ничего не осталось.

Она уставилась в пространство невидящим взглядом, в ее заплаканных глазах застыло исступленное выражение утраты.

— Он был лучшим сыном на свете — мы были самыми близкими людьми друг для друга — Она схватила миссис Левинн за руку: — Вы поймете, что я чувствую сейчас, если Себастиан тоже...

По лицу миссис Левинн пробежала тень ужаса Она сжала руки.

— Я вижу, для нас принесли бутерброды и немного портвейна, — сказал дядя Сидней, стараясь сменить тему разговора — Очень кстати. Очень кстати. Мира, дорогая, может, выпьешь капельку портвейна? Ты столько пережила, тебе не помешает немного расслабиться.

Мира отмахнулась от вина испуганным жестом. Дяде Сиднею дано было почувствовать, что он проявил бессердечность.

— Нам всем надо держаться, — сказал он. — Это наш долг.

Его рука нырнула в карман, и раздалось позвякивание монеток.

— Сид!

— Извини, Мира.

К горлу Нелл снова подкатил безудержный смех. Ей не хотелось плакать. Ей хотелось хохотать, хохотать, хохотать... Ужасно — чувствовать себя так.

— Мне кажется, все прошло хорошо, — сказал дядя Сидней. — Право, очень хорошо. И большинство сельских жителей тоже смогли присутствовать. Было бы неприятно бродить вокруг «Могучих Братьев», не правда ли? Хорошо, что мы получили утром письмо, предоставляющее имение в наше полное распоряжение на один день.

— Ненавижу это место, — безумно воскликнула Мира, — ненавижу и всегда ненавидела!

— Полагаю, Нелл, вы уже переговорили с юристом? Как я понял, Вернон составил очень простое завещание, уходя на фронт — он все оставил вам. В этом случае, аббатство «Могучие Братья» принадлежит теперь вам. Оно не закреплено за наследниками, да наследников из рода Дейеров и не осталось.

Нелл ответила:

— Спасибо, дядя Сидней. Я была у юриста Он очень любезно мне все объяснил.

— Это больше, чем обычно в состоянии сделать юристы. Как правило, они все усложняют, даже самое простое. Это не мое дело — давать вам советы, но мне также известно, что, кроме меня, в вашей семье нет мужчин, которые могли бы взять это на себя. Самое лучшее, что вы можете сделать с «Могучими Братьями» — это продать имение. Денег на его содержание нет. Вы понимаете?

Нелл понимала, и очень хорошо, к чему весь этот разговор. Дядя Сидней недвусмысленно давал понять, что ей не достанется ни цента из денег Бентов. Мира завещает все своей семье. Это, конечно, было так естественно. Ни на что другое Нелл и не рассчитывала.

Надо сказать, дядя Сидней сразу же задал Мире вопрос, не ждет ли Нелл ребенка. Мира сказала, что вряд ли. Дядя Сидней заметил, что неплохо было бы узнать наверняка. «Не знаю, что гласит закон, но на сегодняшний день, если бы ты умерла, завещав деньги Вернону, они перешли бы к ней. Зачем испытывать судьбу?»

Мира ответила со слезами в голосе, что это жестоко с его стороны — предполагать, что она умрет.

— Да ничего подобного! Вы, женщины, все одинаковы. Кэрри дулась целую неделю, когда я заставил ее написать завещание. Но мы же не хотим, чтобы деньги ушли из семьи.

Кроме того, он не хотел, чтобы их деньги достались Нелл. Он ее не любил, считая, что Нелл в свое время перешла дорогу Энид. И испытывал неприязнь к миссис Верекер, которой всегда удавалось вогнать его в жар, при ней он чувствовал себя неуклюжим и не знал, куда девать руки.

— Нелл, конечно, посоветуется с юристом, — слащаво заметила миссис Верекер.

— Не думайте, что я вмешиваюсь, — парировал дядя Сидней.

Нелл почувствовала острый укол сожаления. Если б только она ждала ребенка! Но Вернон так боялся за нее. «Любимая, тебе будет так тяжело, если меня убьют, а ты останешься с ребенком на руках, со всеми этими заботами, переживаниями и почти без денег! Кроме того — никто ведь не застрахован! — ты тоже можешь умереть. А я не могу рисковать тобой». И действительно, тогда казалось лучше и разумнее подождать.

Но сейчас ей было очень жаль. И мамины утешения казались холодными и жестокими.

— Нелл, ты ведь не ждешь ребенка? Что ж, могу честно сказать, я рада Ты, естественно, снова выйдешь замуж, и только к лучшему, что у тебя не будет лишней обузы.

В ответ на горячий протест миссис Верекер лишь улыбнулась.

— Мне не следовало заговаривать об этом прямо сейчас. Но ты еще очень молода Вернон и сам хотел бы видеть тебя счастливой.

Нелл подумала:

«Никогда! Она ничего не понимает!»

— Что поделать, что поделать, все в жизни так грустно, — говорил мистер Бент, незаметно протягивая руку за бутербродом. — Цвет нации погибает. Но, несмотря ни на что, я горжусь Англией! Я горжусь тем, что я — англичанин. И мне приятно думать, что и я вношу свою лепту здесь так же, как наши мальчики — на фронте. Через месяц мы вдвое увеличим производство взрывчатки. Будем работать в две смены. Да, я могу честно признаться, что горжусь «Бентс».

— Должно быть, это приносит хорошую прибыль, — сказала миссис Верекер.

— Я смотрю на это с других позиций, — заявил мистер Бент, — с позиции того, что я служу своей стране.

— Полагаю, мы все пытаемся внести свой вклад, — вступила миссис Левинн. — Я устраиваю рабочие собрания два раза в неделю, и мне небезразличны судьбы всех тех несчастных девушек, которым в войну надо воспитывать детей.

— Что тут скажешь, — произнес мистер Бент. — Мы не должны допускать слабости. Англия никогда не была слабой.

— Ну, в любом случае мы должны заботиться о детях, — заметила миссис Левинн и добавила: — Как дела у Джо? Я думала, сегодня она будет здесь.

И дядя Сидней, и Мира смутились. Было ясно, что это, так сказать, «деликатный предмет разговора». Они попытались замять эту тему, объяснив, что у Джо работа в Париже, тоже связанная с войной, она очень занята, ее не отпускают.

Мистер Бент взглянул на часы.

— Мира, до поезда осталось совсем немного. Мы должны уехать сегодня Кэрри, моя жена, очень плохо себя чувствует. Именно поэтому она не смогла присутствовать на службе. — Он вздохнул. — Странно, насколько и вправду к лучшему может оказаться все, что ни делается. Мы с женой так расстраивались, что у нас нет сына А оказывается, нас просто Бог поберег. Подумать страшно, что бы мы сейчас переживали. Да, пути Господни неисповедимы...

Когда миссис Верекер и Нелл распрощались с миссис Левинн, которая довезла их до Лондона на машине, миссис Верекер сказала:

— Единственное, на что я действительно надеюсь, Нелл, так это на то, что ты не сочтешь своим долгом часто общаться с родственниками мужа У меня нет слов, чтобы выразить, насколько отвратительным было зрелище того, как эта женщина упивалась горем. Она едва ли не радовалась происходящему, хотя, вероятно, и предпочла бы традиционный гроб.