Чепуха, или Семиклассницы в космосе - Ирина Потанина

– Тише, Косточкин! Нас еще никто не отпускал! – едва сдерживая радость, заявила она. – Может быть, Марта Кариматовна захочет задержать нас после урока, чтобы разобраться со всеми этими… х-м-м…недоразумениями…

Ксенька ненавидела Наташу, давно уже сама метила в старосты, и потому не могла допустить, чтобы звонок помешал появлению в дневнике у Полевой замечания. И осуждающие взгляды одноклассников вовсе не были ей помехой.

– А что, я?! – принялась оправдываться Марченко. – Что я?! Как просили, так себя и веду. Полевая сама требовала, чтоб мы проявляли уважение к учителям. Вот я и…

Ее тирада потонула в громком реве Кактотамовны.

– Ну и класс! – гремела зоологичка, ругаясь на всех участников конфликта одновременно. – Косточкин кривляется, как обезьяна, под куполом цирка. Полевая – лезет его спасать, словно Чип и Дейл в одном лице. Марченко – норовит и рыбку съесть и ручки не испачкать…

Да уж, глупой Кактотамовна явно не была – легко разгадала все маневры семиклассников.

– И как с такими работать? – гневно продолжала она. – Эх… Дети – цветы жизни, только пусть растут на чужом подоконнике. Значит так! Слушай мою команду! Уши развесить, попы посадить на стулья! Как вы знаете, ваша классный заболеватель руководила… Тьфу, в смысле, ваша классная руководитель заболела. Мой долг заменить ее. Заменю зоологией. Ясно? Заодно допишем все, что не успели на этот уроке из-за вашего оболдуйского поведения!

– Я не могу, у меня тренировка! – встревожился Толик. – С классного часа я еще на прошлой неделе отпросился…

– О! – зоологичка вдруг резко успокоилась и расплылась в широченной улыбке, – Бог троицу любит, – лелейным голоском произнесла она. – Теперь у меня на столе будет целых три дневника! Именем закона, Толик Полевой, ты получаешь замечание! За то, что выкрикивал с места…

– Но это не честно! – на этот раз не сдержалась Маринка Котикова. Подскочила, сверкнула черными глазами и кинулась на защиту справедливости. – Марта Какримановна, поверьте, уж кто-кто, а Толик не натворил ничего плохого… Он, хоть и дубина, но… – Маринка поняла, что несет что-то не то, густо покраснела, и в полной растерянности обернулась к Наташе: – Три замечания за один урок! Наш класс сочтут самым ужасным! – всплеснула руками она. – Уму не постижимо!

– Четыре! – с победным блеском в глазах рявкнула Кактотамовна и хищно потянулась за дневником Маринки… – Четыре замечания! Я вам еще не говорила, что обожаю забирать дневники?! – зоологичка, не переставая улыбаться, потрясла в воздухе «добычей». – Итак, после перемены жду вас всех здесь вместо классного часа. Богатенький у меня сегодня улов, а? – она обвела класс счастливым взглядом, и неожиданно подмигнула Толику Полевому.

Толик Полевой стоял у классного окна и чувствовал себя полным тупицей.

«Кактотамовна подмигивает, в классе – эпидемия замечаний, на тренировку не пошел… Да еще и девчонки сошли с ума!» – перебирал все текущие неприятности Толик Полевой, стоя у окна.

Относилось последнее высказывание, естественно, не ко всем девчонкам в мире, а непосредственно к сестре Толика и ее лучшей подруге Маринке Котиковой.

Наташка в последнее время была одержима навязчивой идеей. Ей хотелось, чтобы 7-«А», во что бы то ни стало, повесили. В смысле, выбрали самым прилежным из средних классов, и вывесили на школьную доску почета. С тех пор, как в школе объявили этот дурацкий конкурс с названием «наш самый лучший класс», Наташка сделалась неузнаваемой! Недисциплинированность одноклассников Полевая теперь воспринимала, как личную беду, страшно переживала и творила по этому поводу невесть что. Вот как сегодня с Косточкиным.

Толик тяжело вздохнул, зачем-то пнул ни в чем неповинную батарею и продолжил рассуждения.

До поведения класса Толику, разумеется, не было дела. Но вот нервы сестры касались его напрямую: Наташа, как и любая девчонка, пребывая в расстроенных чувствах, превращалась для домашних в настоящую катастрофу. Поэтому Толик, как мог, старался помогать поддерживать в классе порядок. Даже поспорил недавно с Косточкиным на десять кэпсов, что тот не заработает на этой неделе ни одного замечания! Косточкин-то ладно, но кто мог подумать, что Наташа сама поведет себя так глупо?! Зачем было пытаться спасти Косточкина?!

«И Маринка тоже хороша! – вспомнил Толик. – Теперь меня сожрет совесть, что Котикова пострадала из-за моей тренировки. Не ожидал…»

Тут Толик, конечно, обманывал сам себя. От Маринки Дикой Кошки он ожидал, чего угодно. Ну и что, что эта бывшая хулиганка, ныне – самая спокойная и рассудительная ученица класса. Ну и что, что где-то с полгода назад она резко сменила имидж и превратилась в тихоню. Мало ли, у кого какие завихрения? В глубине души Толик был уверен, что прежняя Котикова еще проявит себя. Потому, не слишком удивился ее сегодняшнему вмешательству в ситуацию. Только расстроился. Причем, не столько из-за изъятия дневника, сколько от общей маразматичности происходящего. Глупо из-за какого-то там желания повесить класс на какую-то там доску так изводиться!!!

«А ведь навязчивая идея – это настоящий психиатрический диагноз!» – вспомнилась Толику информация из какой-то телепередачи. – «Может, сдать Ташку с Маринкой в больницу для опытов? Хотя нет, больницу жалко… Там ведь хорошие люди, наверное, работают…»

– Сработает, сработает! Вот увидишь, сработает! – в мысли Толика ворвались посторонние хихиканья.

«Ну вот! Только этого еще не хватало!!!» Марченко с подружками придумали новый финт. На двери класса они повесили тетрадный листок с написанным от руки объявлением: «Извините, по техническим причинам урок зоологии отменяется. Спасибо за внимание, идите домой. Де’Ректор».

Очевидно данный текст казался Марченко с подружками кладезью мудрости. Они глядели на него во все глаза и многозначительно перемигивались.

– Ну и зачем? – хмуро спросил Толик. Конечно, он не собирался вмешиваться, но Наташка с Маринкой куда-то запропастились, и за дисциплиной в классе следить теперь было некому…

– Для новенького, – любезно пояснила Ксенька. – Мы с девочками поспорили. Люся считает, что он объявления не заметит. А я говорю, что он прочтет, поверит и уйдет домой. Он ведь – дурак!

– Он ничего тебе не сделал, зачем ты его так, – фыркнул Толик. Конечно, ему не слишком хотелось защищать нюню-новенького, но справедливость требовала жертв.

– А что я? – снова захихикала Марченко. – «Дурак» – это сокращение. Расшифровывается, как «дорогой, уважаемый, родной, абажаемый, котичек!» Небось, даже твоя Наташа не назовет его ласковее, а?

Толик молча развернулся и вышел из класса. Связываться с Марченко не хотелось. Тем более, из-за Новенького. Наташке надо – пусть она и связывается… Николая, пришедшего в класс уже довольно давно, до сих пор звали Новенький и не любили. Был он незаметным, забитым, неразговорчивым и заученным существом, которое отчего-то вызывало у Ташки приступы материнских чувств, а у Марченко – садистские наклонности. Ну, нравилось Ксеньке издеваться над Новеньким! Видимо, именно потому, что Полевая ужасно из-за этого волновалась. Правда, с некоторых пор, после того как Наташа пару раз гаркнула во все горло, ее стали бояться, и Марченко поутихла. Но, вот, когда Наташа куда-то выходила, издевки над новеньким продолжались…