Кровавая месть - Иоанна Хмелевская

— Пустяки, не стоит благодарности, — как-то глухо проворчал Доминик, впрочем, зря старался — дверь за Новаковой уже захлопнулась.

Так он и торчал в прихожей, не зная, куда девать возвращённые сухари. И опять сработал рефлекс: не задумываясь, Доминик прошёл на кухню и поставил жестянку на её прежнее место, на самый верх кухонного шкафчика.

И снова застыл, не зная, что делать. Хуже — он не знал, что ХОЧЕТ сделать.

— Когда вырасту, тоже достану, — услышал он из гостиной голос сына.

— Я тоже, — решила Кристинка, правда, не так уверенно, с некоторым сомнением в голосе.

— Ты — нет, — категорически не согласилась с ней Майка. — Метр восемьдесят три для девушки явный перебор.

— А модели?

— Ты же не хочешь стать моделью? — припомнил Томек.

— Но они же высокие.

— С этим сплошные проблемы, — вмешалась Майка. — Высокая девушка и низкорослый парень смотрятся рядом нелепо. И я тебя категорически предупреждаю, не вздумай выходить замуж за какого-нибудь недомерка… То есть… я хотела сказать, карлика.

Дети проигнорировали оговорку матери.

— У Харальда рост хороший, — заметила Кристинка с подозрительным удовлетворением.

— Хочешь замуж за Харальда? — возмутился Томек.

Доминик в прихожей возмутился ещё сильнее и шагнул в гостиную, но вмешаться не успел, Майка его опередила.

— Хотеть, конечно, можешь, но ничего из этого не выйдет. И я тебе сразу скажу, почему. Когда готова будешь выходить замуж как нормальный человек, а не как идиотка, Харальд уже давно будет женат, и дети у него к тому времени в школу пойдут, может, даже постарше тебя теперешней будут. И тебе он покажется старой развалиной. Подумай об этом. Посчитай. Не поверю, чтобы дети вашего отца не умели считать.

С полсекунды Доминик задавался вопросом: кто же отец этих детей? Ах, да, он сам. В этом уж точно нет ни малейших сомнений, слишком на него похожи.

Кристинка принялась думать. По частям.

— Он может развестись, — заявила она. — Папа сказал, что развод — ничего страшного, и сейчас можно разводиться. А раньше нельзя было, вот был кошмар!

У Майки потемнело в глазах. Она не вскочила из-за стола с воплем: «Ах ты, хрен собачий!», не разбила об его малахольную башку хрустальную вазу с серебряной окантовкой, не распорола когтями дурацкую морду…

Только вцепилась обеими руками в край стола, и через минуту мир встал на место. Выдавить из себя хоть слово стоило огромных усилий. Дети… Если бы не дети… Она вдруг поняла Медею.

В воздухе возникло нечто такое, что парализовало детей. Доминик в дверях ощутил это даже сильнее, поскольку это было направлено определённо на него. Он являлся целью. Понять Доминик не понял, навязчивая идея — штука мощная, но ноги сами шагнули в гостиную. Он кашлянул достаточно громко, чтобы разблокировать детей, и спросил с искусственной весёлостью:

— Чай все будут?

Ничего умнее в голову не пришло.

— Я тебе помогу, — вызвался Томек, с облегчением почувствовав, как нечто, появившееся в гостиной и так его напугавшее, куда-то испарилось. Что это было, мальчик даже не пытался осознать, а поспешно бросился собирать лишнюю посуду.

* * *

— Я купила машину, — сообщила Майка, когда дети, наконец, улеглись, а Доминик вошёл в кухню с мыслью о новом чае. Она сидела за кухонным столом, на котором стояли плошка с остатками сыра и два стакана: один её, а второй пустой и чистый. Майка решила вести себя нормально, как будто ничего не случилось, и посмотреть, что Доминик станет делать. — Как думаешь, что лучше? Держать её перед домом или в гараже фирмы?

Доминик остановился на пути к чайнику. Машина была вещью нейтральной и, несомненно, интересной. Он даже удивился: ведь не далее как пару часов назад сам думал, как было бы удобно возить детей в машине — оба помещались бы.

— Детям не сказала?

— Нет. Не легли бы, а я устала. Даже не все вещи вынула из багажника. Думаешь, украдут?

Тема была очень даже животрепещущая и совершенно чуждая всяким чувственным турбуленциям, а потому Доминик сразу успокоился и практически наполовину очеловечился. Вода в чайнике ещё шумела, он машинально взял пустой стакан и налил себе чаю.

— Если поставишь на стоянку, то не должны. Сторож худо-бедно присматривает.

— А я и поставила, даже со сторожем договорилась, потому и не потащила сразу, не хотелось, устала.

Доминик уселся за стол:

— Гараж забит.

— Знаю. И далеко. Умаешься туда-сюда мотаться. Нет, лучше здесь оставлю. Тем более застраховала ее от всего на свете.

— Правильно, — вежливо похвалил Доминик, но не сдержался и спросил: — А что купила-то?

Это было сильнее его. Не исключено, что, даже положив голову на плаху, он не удержался бы от вопроса: какую марку купил палач? — если бы расслышал болтовню господ экзекутора с помощником на автомобильную тему. Майка в руках топора не держала и вообще была посторонней особой…

Посторонняя особа охотно рассказала всё о своём новом приобретении, не отклоняясь от темы, добавляя лишь полезные сведения на предмет состояния дорог родного края. С отдельными комментариями об отсутствии подъезда к функционирующим автозаправкам. Собственно говоря, впечатления посторонней особы Доминика не касались, не должны были касаться, но почему-то было интересно и забавно… Очеловечивание продолжалось. Тем более что посторонняя особа вела себя безупречно. А принимая во внимание детей… Будь это, к примеру, просто няня, ну, гувернантка, надо же относиться к ней доброжелательно и с симпатией, а иначе пришлось бы увольнять и искать другую… Кошмар!

Странно, но в роли женщины, заботящейся о его детях, Вертижопку он себе не представлял. Ну никак. Не подходила, и всё тут. И вообще Вертижопка отошла пока на второй план, едва маяча на горизонте, что существенно облегчало ситуацию.

— Сделай одолжение, принеси вещи из багажника, — жалобно попросила няня-гувернантка. — Я книг накупила, а они жутко тяжёлые. Он с краю стоит, «фольксваген», здесь на бумажке номера, а вот ключи.

Конечно, Доминику ничего не стоило принести тяжести, мужчина же он, в конце концов. Он охотно встал и направился к двери.

— Две пачки и маленький чемодан, — уточнила Майка.

А потом оказалось, что раскладушка куда-то запропастилась. Замученный всякими катаклизмами, во главе с вернувшимся канадским уродом, Доминик забыл её отыскать заранее и спал себе преспокойно на семейной тахте. Вот и теперь, весь в автомобильных размышлениях, улёгся на тахту рядом с посторонней особой и гувернанткой…

* * *

— Лопну, — заявила Боженка, входя… нет, врываясь в Майкину прихожую. — Из меня сейчас новости повалят не только через рот, но и носом, и из ушей, а чем, прикажешь, спрашивать? Разве что жестами. НУ И ЧТО?!