Параллельное пересечение - Яна Завгородняя

ни крути, но чем чёрт не шутит? Теперь девушка всё больше убеждалась в том, что происходящее в театре было окутано грозной силой не упокоенных душ, а многочисленные подтверждения их недовольства лишний раз это доказывали. В связи с тем, что ей нечасто удавалось вырваться из стен ООО «Кариатида», она решила воспользоваться случаем и наведаться на чердак после того, как от души наговорилась с подругой и коллегами.

Взяв из гардероба свой пуховик, снуд и шапку, девушка направилась в противоположную от выхода из театра сторону. Её путь теперь лежал по направлению к главной лестнице. Она быстро взбежала наверх, а когда оказалась под заветной дверью чердачного люка, остановилась в нерешительности. Голову немедленно пронзили воспоминания историй о несчастных, которые поплатились за свою инициативу все без исключения, но Даша не планировала ничего оттуда выносить, да и выносить-то было нечего. Ей просто хотелось сделать хоть что-нибудь.

Холод уже пробирал до костей. Она поспешила надеть на себя верхнюю одежду и только после этого взялась за перекладину лестницы. Поднявшись, она ещё некоторое время возилась со щеколдой, а когда, наконец, отворила её, постаралась как можно более бесшумно положить тяжёлую крышку с другой стороны. За время всех этих манипуляций Даша ощутила, как взмокла под слоем душного пуховика. Пришлось стянуть шапку, снуд и расстегнуться. Но ненадолго — вскоре она снова замёрзла.

Взобравшись наверх, она огляделась. Никаких признаков жизни запущенная мансарда не подавала. Сёму ещё осенью переселили в тёплый подвал поближе к отопительным трубам и укромным закуткам, где можно было дремать и в ус не дуть целыми днями. Теперь же в серой промёрзлой затхлости этого унылого помещения Даше казалось, что она попала в какую-то постапокалиптическую реальность, что было вдвойне нелепо после шумного зрительного зала и ещё более шумной и оживлённой атмосферы общей гримёрки.

Она включила фонарь на телефоне и ступила на пыльные доски, оставляя следы за собой. Дойдя до нужной двери, она ещё с минуту сомневалась, но взяв себя в руки, всё же потянула ручку. Фонарь пришлось выключить — тусклый вечерний свет заполнял помещение, проникая через одно целое и одно треснувшее окно. Даша прошла вперёд. Оказавшись посреди мрачной комнаты, она закрыла глаза. Снова требовалось собраться с силами, на что пришлось потратить ещё пару минут. И всё же, спустя мгновения тишины, комнату заполнил её приглушённый голос.

— Добрый вечер, — неуверенно проговорила она и открыла глаза. В ту же секунду стало как-то неловко, Даша дёрнулась, обругав себя самыми обидными словами за глупость, но всё же продолжила. — Меня зовут Даша и я очень люблю этот театр, — она огляделась, ища чего-то, но теперь уже продолжила более уверенно. — Мне говорили, что вы тоже его очень любите и не желаете, чтобы тут что-то менялось. Я могу это понять. Мне и самой приходилось довольно долго существовать в убеждении, что всё так, как должно быть и менять ничего не нужно. Но я тогда оказалась неправа, — она снова сделала паузу, прислушиваясь к тишине. — Мне легко говорить, ведь я живу и способна исправлять ошибки, менять свои решения, если они неверные и вы, может быть, даже меня не слушаете, а, скорее всего, я тут трындю сама с собой как блаженная и сейчас сюда нагрянут санитары, чтобы увезти меня в дурку. Чёрт! — Она не выдержала, прижала руки к лицу, нервно отёрла его и с глухим рычанием прошлась из угла в угол.

— Слушайте, ребята, — она вдруг обрела уверенность, — когда мне рассказали вашу историю, я чуть не разрыдалась. Такой любви, которая была между вами, не бывает. Вы — удивительные и какой прекрасной была бы ваша история, не случись всего этого. Я не знаю причин того, что произошло, но знаю лишь, что вы были вместе до самого конца здесь, в этой комнате и ваша любовь пребывала с вами до самого последнего вздоха. Я хочу сказать, — она сглотнула, удерживая слёзы, — точнее, предложить вам кое-что. Дело в том, что театр — ваш любимый театр и мой любимый театр — очень страдает. Ему требуется ремонт, иначе чердак рано или поздно рухнет и, возможно, даже обвалится на головы зрителей вместе с люстрой. Вы же этого не хотите? Я очень на это надеюсь. Что, если сделать так: вы позволите нам обновить мансарду — укрепить конструкции, заменить прогнившие балки и окна, вынести отсюда всё ненужное, почистить, вымыть здесь всё, а в обмен на это администрация театра обязуется не трогать эту комнату. Вашу комнату, — она прервалась. — Никто не устроит здесь склад ненужного театрального реквизита, никто не станет здесь переодеваться или краситься. Эта комната будет всегда закрыта для посторонних, и только уборщица будет иногда наведываться сюда, чтобы навести порядок. Что вы на это скажете? — спросила и постучала себя по лбу, затем продолжила. — Никто вас больше не побеспокоит, пока я жива и могу ещё на что-то влиять. Обещаю.

Даша смотрела в пустоту и вслушивалась в нависшую тишину. Никакие знаки не открывали ей завесу потустороннего мира, и она всё больше убеждалась в том, что творит какую-то дичь, возомнив себя медиумом. Девушка тяжело вздохнула и направилась к двери. Неожиданно возле выхода она обратила внимание на странный предмет, присыпанный многолетним слоем пыли. Даша опустилась на корточки. Перед ней у самой стены лежала маленькая шкатулка. В своё время предмет мог похвастаться виртуозной отделкой и тонким рисунком на тёмно-зелёной лакированной крышечке. Но теперь в тусклой потёртой коробочке следы былого величия почти не узнавались. Даша сдула пыль. Она подняла предмет с пола, обернулась и выставила его перед собой.

— Что ж, проверим, — проговорила она. — Я заберу это на время. Обещаю, что открывать не буду. — Даша сунула шкатулку в карман пуховика и вышла. С того момента и в течение всего оставшегося дня в её душе поселился неподдельный страх за свою жизнь и здоровье, но обратного пути не было — требовалось довести начатое до конца.

Как это ни странно, но на голову ей ничего не упало, она ни обо что не споткнулась и даже ни во что не врезалась, рассекая на велике по гололёду. Дома она не поскользнулась в ванной, не подавилась булочкой и даже не угорела ночью от утечки газа, которую втайне ждала и боялась. Хоть спала она и беспокойно, но утром проснулась довольно бодрой, не сразу вспомнив события прожитого дня. Присев на постели в обнимку с подушкой, она, наконец, выдохнула. «Неужели всё?». Теперь следовало дождаться возвращения Артёма, чтобы поведать ему историю установления контакта с потусторонним