Змей - Виталий Сертаков

– Черт возьми, а какая же религия у вас в моде ?

– В Содружестве? Войди в нэт, ты обнаружишь в Риге десятки храмов любых концессий, пусть их посещают всего трое прихожан. Я читала, что в дикие века преследовали неверующих, но нынче все наоборот. За общественную религиозную пропаганду можно получить срок психотерапии. Потому что все секты в корне постулируют одно и то же, люди несут испачканную совесть в храм, там ее отмывают и со свежими силами бросаются в грязь.

– Ты хочешь сказать, что тебе все равно, чем я зарабатываю на жизнь?

Фиолетовые ночники всплывали к потолку, отталкивались и кружили по спальне. Сонные иглокожие рыбы толпились в причудливых гротах. Я не видел ее глаз.

– Мальчик… когда любишь мужчину, понять и принять можно практически все, любую правду. Разве не ты назвал мир вокруг нас декорацией?

Она начала одеваться, но я ей не разрешил. Она была в ту ночь удивительно покорной. Она сочетала нежнейшую стыдливость с самой самозабвенной дикостью, я не встречал раньше ничего подобного. Она отворачивала лицо и прикрывалась локтем, когда я кидал ее навзничь, а мгновение спустя, оставаясь на спине, уже растягивалась шпагатом, искусав мне губы. Иногда я забывался, не учитывая вес Снейка; она не кричала, не вырывалась, она еле заметно качала головой, чтобы тут же, не слушая извинений, предложить свое тело иначе, укачивая меня подле самого пика безумия… Потом она уснула, раскинувшись ничком на пушистом покрывале, прижав к груди мою ладонь. Я поцеловал ее десять раз, от затылка до розовой пяточки, и, окуная щиколотки в теплый ковер, вышел в гостиную.

Три секунды – и передо мной закрутился логотип любимой корпорации. Лицо секретаря имело такой вид, будто он с пеленок ждал моего появления.

– Я прошу немедленной встречи с госпожой Ли.

– Госпожа отдыхает. Завтра вы можете записаться на прием…

– Передайте ей, что на связи Снейк Антонио. Я не буду отключаться.

– Личный доступ заблокирован. Сожалею, но завтра…

– Найдите способ нас соединить, черт возьми! Завтра может стать поздно! Слушайте, вы железяка или человек?!

Розовощекая личинка самую малость потеряла контроль, но лишь самую малость. Этот парень зарабатывал своей улыбкой. Я сорвал колпачок с кофейного пакета, и не успел напиток согреться, как хард высветил угол комнаты, обставленной в традиционном восточном стиле. В широком распахнутом окне на заднем плане искрился просыпающийся океан. Багровая тарелка солнца наполовину утонула в низких перинах облаков.

– Красиво, не так ли? – сказал голос из темноты.

– Очень… Всегда мечтал жить в доме с видом на море. И мне кажется, это зрелище… Это как часть души вашего народа.

– Благодарю, господин Молин. Пауза.

– Госпожа советник, в том, что произошло, нет моей вины.

Она молчала, я различал лишь темный силуэт на фоне стремительно розовеющего неба.

– Госпожа советник, меня никто не предупредил, что погибнет столько людей.

– У вас имелись основания подозревать меня в нечестности? Вы были уверены, что останетесь навсегда в тюрьме? И это после того, как правительство республики объявило демобилизацию и страна вышла из Пакта?

– Госпожа Ли… – Я представил себе, каково ей после такой оплеухи. После того, как ей доложили, что персонал колонии уничтожен, а единственный гарант сбежал из-под носа целого флота. – Госпожа Ли, я намерен завершить нашу сделку.

– Простите?!

– Я готов передать вам формулу.

– Вы смеетесь? Через неделю с ней сможет в общем доступе ознакомиться любой ребенок. Вы пьяны, господин Молин, или боитесь, что корпорация вам лично будет мстить?

– Во мне ни грамма алкоголя. Я боюсь другого, госпожа советник. Через два часа у нас наступит утро, и меня насильно отведут в Глубину. Вот тогда наш контракт полностью потеряет смысл.

Она раздумывала.

– Какие у меня гарантии, что вы не поделились уже информацией со Стасовым?

– Я знаю, как избавить вашу семью от… проблем с желудком. И готов это сделать, как только вы выполните свою часть договора. Но мы должны лично встретиться. Это может служить гарантией? Вы ничего не теряете.

Силуэт в углу проекции качнулся. Мне показалось, Пай издала какой-то звук, вроде икоты.

– Я достаточно потеряла, господин Молин. Допустим, мы встретимся, что вы хотите взамен?

Я позволил себе расслабиться и допил наконец остывший кофе.

– Пульсатор, госпожа. Как мы и договаривались, пульсатор.

Аквапарк я покинул привычным для себя способом, через русло водозабора. Традиционные пути передвижения, вроде фуникулера или лифта, Снейка патологически не устраивали. Сильнее всего я беспокоился за Жанну, но она убедила меня, что ни одно ведомство не посмеет перейти порог частного владения, если нет доказательства преступления. С огромным трудом я убедил ее не подсоединять компьютер.

До границы Содружества меня доставил личный реактивный флай китайского посла. Скрепя сердце техники посольства демонтировали навигатор и блок автопилота. Без этих примочек ни одно транспортное средство не имело права подняться в воздух, зато теперь меня никто не смог бы посадить. Стартовал я на ручной тяге, почти в полной темноте, ориентируясь на убегающие в небо маяки взлетной полосы. Кормовой обзор продемонстрировал перекосившееся от ужаса лицо дипломата, когда я задним обтекателем снес кусок ограждения. Присутствовавшие на аттракционе техники прыснули в стороны. Я хотел исправиться, непроизвольно шевельнул ладошкой в сенсорном рукаве и смахнул посадочной опорой одного из киберов-заправщиков. Двадцатитонная сигара крутанулась на подошве гравитатора, едва не зацепив соседние аппараты, киберы охраны метнулись заслонять своего шефа, я чертыхнулся, что-то бумкнуло и застучало по крыше. Это мы намотали на хвостовой плавник мачту ретранслятора. Первую сотню метров я поднимался задом наперед, глаза посла утратили восточный разрез, округлились, в них уже отражались трубы похоронного оркестра.

Потом пошло легче, я ловко увернулся от канатов пневматика, достиг буйков скоростного коридора и позволил себе утереть со лба пот. Тут в какое время ни поднимешься, воздушные средства передвижения кишат, точно пчелы на подлете к улью; в координатной сети кружат сотни разноцветных точек. А я второй раз в жизни плыву в небе и снова лишаю себя кайфа, снова голова моя забита, и нет никакой возможности просто плюнуть на все, расслабиться и получать удовольствие.

– Макс, я так боюсь! Ты где?! Тебя ищет Стасов, они засекли тебя у посольства…

– Я сам боюсь. Никуда не выходи и следи за новостями!

– У меня сидит Ольшанский, ждет сообщения.

– Воробей? Рад видеть!

– Хай, зверь! Я раздобыл трансляцию нигерийских скачек, ты слабоват на вертикали, мальчишка! – Бронислав осунулся, еще сильнее зарос бородой и был явно на взводе.