Против ветра, мимо облаков - Алла Полянская

— Отчасти, ласточка, лишь отчасти. — Ирина ухмыльнулась. — Хотя ты сама виновата, ты всегда получала самое лучшее. Но это не все. А правда в том…

Она вдруг взвизгнула и подскочила, нож выпал из ее руки. Крупная черная гадюка шипела, изготовившись к очередному прыжку.

— Это гадюка Никольского, она очень ядовита. — Вика холодно улыбнулась. — А ты думаешь, чего ради я надела эти сапоги? Ты давно здесь не была, Ира, а все меняется, вот и тут многое изменилось. Например, из-за того, что перестали опрыскивать пестицидами поля, очень значительно расплодились гадюки.

Ирина попятилась, гадюка черной лентой бросилась вперед, и Вика поняла, что у нее только один шанс.

Она все силы вложила в удар.

Раскосые карие глаза закатились, Ирина захлебнулась криком и упала. Вика и гадюка оказались по разные стороны ее тела, и гадюка решила, что она в этом уравнении лишняя.

— Я сегодня везде к шапочному разбору.

Вика повернула голову — из-за расщелины вышел Павел Олешко.

— Ну что, Лунная Девочка, враг повержен? — Павел деловито заковал Ирину в наручники. — Что ж, папаше придется потратиться на адвокатов, а толку все равно не будет.

— Ее гадюка укусила, и не раз.

— Ох ты ж на фиг! Так ты потому в резиновых сапогах по самую шею?

— Ну да. — Вика склонилась над Аленой. — Подожди, подружка, потерпи маленько.

Вика сорвала с лица Алены скотч одним движением.

— Мать твою!

— Прости. — Вика посмотрела на нож, лежащий на дне оврага. — Ну нет, больше я своих отпечатков ни на одном бесхозном ноже не оставлю. Паша, у тебя нож должен быть.

— Он мне самому нужен, от гадюк отбиваться.

— Они разбежались в ужасе от шума и драки. — Вика разрезала путы на руках и ногах Алены. — Пойдем, что ли. Только Назарову позвоню.

— Знаешь что, Виктория! — Алена яростно сверкнула глазами. — Иди ты лесом. Да, вот прямо туда, лесом — и в пень башкой. Эта тварь мне тут распиналась, как она тебя посадила. И ты ни слова не сказала, пошла в тюрьму, чтоб…

— Да. И снова сделала бы то же самое. — Вика холодно посмотрела на Алену. — И ты бы сделала точно так же. Так что хватит пузыриться и давай, топай самостоятельно, я тебя тащить не буду, у меня вся задница тут отмерзла уже, а если приползет полоз…

— Какой полоз? — Олешко подозрительно покосился на Вику. — Это что, фигура речи?

— Тебе лучше не знать. — Вика обошла Павла, держащего Ирину, уже начинающую приходить в себя. — Столпотворение тут устроили…

По дну оврага спешили полицейские, и Вика думала о том, что же ей скажет сейчас Назаров, и по всему выходит, что будет ругаться.

— Компьютерщики изъяли ее компьютер и сразу же связали телефон с зашифрованным номером с Ириной. Мы смогли взять распечатку, сохранились записи звонка прокурору Скользневой, эксперты утверждают, что звонила Ирина. На месте, которое было оговорено как место встречи, найдены кровь и кусочки тканей.

— Улика косвенная. — Реутов нахмурился. — Но в свете остального, я думаю, будет достаточно. Просто в толк взять не могу, зачем она все это сделала, жить бы и радоваться!

— Как тут жить и радоваться, когда самолюбие больное! Конечно, ей было обидно, что папаша занимается другими детьми, а ее считает бездарностью. — Павел развел руками. — Притом его первые лауреаты, Вика и Евгений, стали для него почти родными, потому что были напрочь лишены родительской опеки. Она была младше, росла без матери, а папаша возился со своими вундеркиндами и таскал в дом чужих баб. А девка росла — и злость ее росла. Природа наградила ее изворотливым умом, и она придумала план.

— Паш, сколько ей лет тогда было, двенадцать? Какой там план! — Виктор покосился на генерала. — Она в куклы играла тогда.

— Она никогда не играла в куклы. — Павел постучал кончиками пальцев по фотографиям, разложенным на столе. — В неблагополучных семьях дети взрослеют рано. А тут, с одной стороны, папаша-наркодилер, с другой — мамаша-наркоманка. Папа пытается отучить маму от «дури», чтоб она занималась ребенком, а мама находит папину нычку и вмазывается так, что ее хилый мозг обратной дороги уже не находит, и папа прячет маму в клинику навечно. Потом папу торкнуло, он начал каяться и меценатствовать. А девочка тем временем растет и выводы делает. Сначала она хочет посадить папу, а потому начинает писать в Интернете откровенную ложь. Это видно по первым упоминаниям имени Ладыжникова и его клички. Конечно, полиция обратила внимание на эти слухи, но проверка ничего не дала. Девочка наблюдает, как папа то женится, то просто таскает в их дом каких-то баб, а он всегда любил высоких, коротышки часто любят высоких барышень — а дочь знает, что мама в психушке, и это папа ее туда упаковал. С ней никто не разговаривает, и она учится наблюдать. Коды от сейфов, пароли от почты, переписка, деловые разговоры — она живет этим, а папа делал вид, что все прекрасно. Нет, он возит дочку за границу, покупает ей путевки в лагеря, одевает, дарит цацки и гаджеты, но она для него не личность, а просто девочка без особых способностей. Его просто переклинило на способностях, а у дочки способности оказались: она придумывает убийства и прочие преступления. Если бы у нее был талант к сложению слов, она бы писала детективы, но такого таланта у нее нет, зато она в курсе папиных дел, и вот шанс — его жена решила оттяпать часть имущества. И дочка в Интернете покупает пробирку с бактериями и льет мачехе в сок. Она слямзила этот рецепт из романа Рекса Стаута, и очень удобно оказалось, что мачеха любила ездить верхом, зачем что-то придумывать, если есть готовый рецепт. Но Ниро Вульфа среди полицейских не случилось, и смерть женщины посчитали естественной. Тогда девочка решает вбросить в Интернет слухи, но они пошли папе на пользу, Колю-Паука зауважали, он стал проворачивать еще более крутые дела. Дочь решает, что у нее все-таки нет нужных умений, и поступает на факультет журналистики — чтобы снискать одобрение отца, но тот занят очередным конкурсом и делами бизнеса. Ире хочется хоть где-то оказаться своей, но студенты знают, чья она дочь, и обходят ее стороной, и она пытается сблизиться с Викой и Назаровым, которых давно знает, но они заняты друг другом и своими творческими проектами, которые ее отец с удовольствием обсуждает с ними. А с ней отец ничего не обсуждает. И как раз тогда она сближается с Дариной и Никитой. Их объединяет ненависть к Виктории: Дарина ненавидела сестру за яркую внешность и завидовала ее успеху у парней. Но Ирина быстро понимает, что между близнецами происходит нечто, чего происходить не должно, — они приглашают ее поиграть в их игру, и она соглашается. При этом ее больше интересует Дарина, но Никиту она привлекает, и они какое-то время заняты своими делами, в то время как у Виктории складывается карьера.

— Да, они все замельтешили как раз тогда, когда у меня появилась своя программа.

— То-то. — Павел вздохнул. — Родители ваши те еще мерзавцы. Знать, что дети занимаются такими вещами, и делать вид, что ничего не происходит… Ну а Ирина все больше разгоняет волну в Интернете — как она сама сказала мне, просто из интереса. Она осознала, что может манипулировать людьми, и это была проба сил, так сказать. И тут происходит несколько событий: в клинике умирает ее мать, Назаров едет в Париж и на этой почве расстается с Викторией, которая никуда ехать не собирается. Ирина решает начать все сначала, Назаров свободен. Но тот наутро делает вид, что ничего не помнит, и уезжает, едва простившись. Ирина ощущает себя брошенной в очередной раз, а тут папашу хлопнули с обналом. Можно снова подставить его, ведь он и правда был зол на судью. Она устраивает судье автокатастрофу — никто на нее не подумал, она попросила судью ее подвезти. Дождь, холодно, девочка была хрупкая и юная, судья пожалел ее. А она уколола его и сказала, что это яд, что ее заставили уколоть его и что нужно ехать в больницу. И судья в ужасе летел по трассе, пока сердце не разорвалось, и все выглядело как несчастный случай. Поскольку деньги есть, Ирина нанимает себе в помощь Мисину и Зайковского — и они развлекаются вбросами, которые провоцируют панику, например, пускают слух, что из продажи исчезнут спички, и через время народ начинает сметать эти спички. В общем, она пытается прибиться к какому-то берегу, но никто ее всерьез не принимает, а Виктория вдруг стала избегать. И вот тут мы подходим к убийству Дарины.