Генералы шального азарта - Евгений Сухов

Затем, после смерти статского советника, усадьба перешла во владение его сыну, имевшему только одну дочь. Вскоре она вышла замуж за генерала и уехала по месту его службы в Ингерманландию под Ямбург, а дом стал сдаваться внаем, причем очень дорого, а поэтому по большей части пустовал. Его-то и приглядел для будущей аферы «граф» Давыдовский.

– Славный домик, – похвалил «графа» Всеволод Аркадьевич, обойдя особняк и прилегающий к нему сад со всеми пещерами и гротами. – Придется ему соответствовать…

Еще через пару дней Всеволод Аркадьевич принимал доклад Ленчика.

– Плейшнер Иван Яковлевич, – начал Ленчик. – Возраст – пятьдесят восемь лет. Вдовец. Имеет двух сыновей и дочь. Проживает на улице Большая Красная в собственном доме. Регулярно посещает Панаевский сад, особенно Летний театр. Предпочитает комическую оперу и дивертисменты с участием молодых «артисток-босоножек» и певичек…

– Молоденьких, значит, любит? – усмехнулся Долгоруков.

– А кто ж их не любит? – встрял в разговор Африканыч. – Среди певичек встречаются весьма премиленькие особы…

– Ладно, «особа»… – прервал разглагольствования ловеласа Сева и посмотрел на Ленчика: – Продолжай.

– Еще Иван Яковлевич неоднократно был замечен в отдельных кабинетах ресторана в Панаевском саду с девицами полусвета, так сказать. На них не скупился. Но в остальных случаях до денег весьма жаден…

– Славно! – констатировал последнее заявление Ленчика Долгоруков. – Это то, что нужно.

– Был случай, когда господин Плейшнер повздорил с приказчиком парфюмерного магазина из-за сдачи в сорок копеек. Тот говорил, что отдал сдачу, а Плейшнер, что нет. Дело дошло до полиции…

– Ясно, – заключил Ленчиков доклад Сева. – То, что ты рассказал, – очень важно. И работает на наш план.

К вечеру появился Огонь-Догановский. От него пахло шоколадными конфектами и хорошим вином. Он прошел в комнату, плюхнулся в кресло и с довольным видом закурил сигару. Вести светскую жизнь ему было явно по вкусу.

– Ну что, как дела? – поинтересовался Долгоруков.

– Все ладно, – ответил Алексей Васильевич. – Познакомился с нашим фигурантом…

– С Плейшнером? – воскликнул Ленчик.

– Ну а кто у нас фигурант? С ним, конечно, – самодовольно ответил Огонь-Догановский.

– Как тебе это удалось? – по-деловому спросил Долгоруков, сбив его шутливый тон.

– Да очень просто: мы вместе смотрели японских жонглеров в Панаевском театре. А потом ужинали в ресторации, – ответил Алексей Васильевич.

– Ну, и как он тебе? – поинтересовался Сева.

– Неприятный тип, – ответил Огонь-Догановский. – И жаден до невероятия.

– Что ж, я полагаю, увертюра закончилась, и пора приступать к первому акту… – Сева обвел взглядом всех присутствующих: – За дело, господа.

Веранда в Панаевском саду – это и ресторанный зал, и эстрадная зала, где можно выпить-закусить, одновременно лицезрея и слушая танцовщиц и певичек. Можно вести светскую беседу. Решать дела и заключать сделки. В общем, совмещать приятное с полезным.

Алексей Васильевич и директор (но не владелец) банкирской конторы «Плейшнер и сыновья» сидели за одним столиком и потягивали превосходное винцо из Кот дю Рон – долины реки Рона, текущей из швейцарских Альп.

На эстраде подходил к концу дивертисмент, номера которого беспрерывно шли один за другим вот уже в течение часа.

Выступили сестры Делавари, пропев на чистом русском языке с малоросским акцентом пару развеселых песенок; красавица Изабелла Стаднюк станцевала какую-то помесь жиги и галопа, а «королева бриллиантов» Мелани Кабальери, по пашпорту Мария Ковальчук, исполнила кэйк-уок в такой короткой юбочке, что Иван Яковлевич едва не захлебнулся слюной.

Завершила свое выступление исполнительница оригинального шантеклера Феодора Курицына со сценическим именем Эльма Этьен, а салонные жонглеры супруги Пащенко продемонстрировали свое умение жонглировать одновременно двумя яблоками, театральным биноклем и бутылкой «Вдовы Клико».

Когда началось представление комических куплетистов Романа Каца и Константина Кукушкинда, певших что-то касательно городской Управы, мимо столика, за которым сидели Огонь-Догановский и Плейшнер, прошел плотного телосложения господин. Кажется, он полез в жилетный карман за часами, дабы взглянуть на время, и в это время выронил из бокового кармана сюртука портмоне. Оно шлепнулось недалеко от места, где сидел Алексей Васильевич. Тот нагнулся за ним, дабы поднять и вручить потерю плотному господину, но когда выпрямился – того уже простыл и след. Огонь-Догановский даже привстал со своего места, дабы оглядеть веранду; то же самое проделал и господин Плейшнер, однако господина, утерявшего портмоне, нигде не было видно.

– Куда же он подевался? – в недоумении спросил Огонь-Догановский. – Вы его видите?

– Нет, – ответил Плейшнер.

– А что мы будем делать с этим? – посмотрел на пузатенькое портмоне Алексей Васильевич.

– А сколько там? – задал, верно, очень интересующий его вопрос Иван Яковлевич.

Огонь-Догановский раскрыл портмоне и ахнул: все его отделения были заполнены разного достоинства казначейскими билетами.

– Ничего себе, – произнес Плейшнер, зачарованно глядя на сложенные пополам купюры. – Это сколько же здесь?

– А кто его знает? – пожал плечами Огонь-Догановский. – Тысяч десять, а то и поболее, надо полагать.

– И что мы с ними будем делать? – заинтересованно спросил Плейшнер. – Может, поделим между собой?

– Ну, Иван Яковлевич, это же не наше, – наставительно произнес Алексей Васильевич. – К тому же мы видели, что это портмоне утеряли. И видели – кто. Отдадим ресторатору. Тот молодой плотный человек, что потерял портмоне, наверняка спохватится, вернется сюда и получит свое портмоне в целости и сохранности.

– Мы-то отдадим, а не присвоит ли его себе ресторатор? – задал резонный вопрос Плейшнер.

– Ну, мы же сможем потом спросить с него, отдал он портмоне или не отдал, – заметил на это Огонь-Догановский не очень твердо.

– А он нам ответит: отдал-де, господа, конечно, отдал. Однако мы никогда не узнаем, правду он нам говорит или нет.

– Тоже верно, – после некоторого раздумья ответил Алексей Васильевич. – А что там, кроме денег, больше ничего нет?

Плейшнер повертел в руках портмоне и достал из небольшого кармашка несколько одинаковых визитных карточек.

– Вот, – протянул он Алексею Васильевичу одну из карточек. – Гляньте.

– Сергей Васильевич Луговской, надворный советник, – прочитал Огонь-Догановский. – Здесь и адрес его имеется… Что будем делать?

– Ну, я не знаю… – неопределенно ответил Плейшнер. Он был явно разочарован, что они не поделили найденные деньги. Будь он один и найди он это портмоне, он, несомненно, взял бы его себе без малейшего сомнения и колебаний.