Одной ногой в могиле - Джанин Фрост

Что я могла сказать? Что мне тоже не понравилось?

Грендель бросился в атаку. Это было почти смешно: я увиделаразмытое пятно и тут же — бум! — отлетела спиной на кресла, приземлившисьна колени двух вампирских красавиц, которые любезно отшвырнули меня обратно наарену, даже не поздоровавшись. Едва коснувшись земли, я перекатилась, уходя отпинка, который вбил бы мне кишки в грудную клетку. И сразу вскочила, помешавему обрушиться на меня подобно борцу-супертяжеловесу. Чтоб меня — какой онбыстрый. И не шутит! Я успела отскочить, и только поэтому его сжатый кулакврезался мне в плечо, а не в ребра. Хрустнула ключица. И снова треск, когда ясделала финт вправо, а он поймал меня на апперкот правой, раздробив по меньшеймере три ребра. Хватая ртом воздух, я метнулась от него, но удар в спину нагналменя. Я ничком распласталась на арене; сердце упало, когда я почувствовала егопальцы, мертвой хваткой сомкнувшиеся на моей лодыжке.

Грендель дернул меня к себе и вогнал кулак мне в бок. Яуклонилась в последнюю секунду, так что несколько ребер справа уцелело. Нобедная моя почка! Я сложилась вдвое, алой ленточкой выкашливая кровь изадыхаясь. Грендель выпустил мою лодыжку, поднялся на ноги и захохотал.

— И вот это — ужасная Рыжая Смерть? Вот это?

Зал взорвался аплодисментами. Похоже, не многие болели заменя. Грендель, все еще смеясь, раскланивался перед публикой. Во мне вспыхнулаледяная ярость. Не дам этому мудаку вручить меня Джэну, посмеиваясь над слишкомлегкой задачей. Я его свалю, и плевать на боль! Давай, Кошка, с тобой еще некончено!

— П…да!

Я выговорила это слово, приподнимаясь на корточки. Грендельсразу перестал смеяться. Он навис надо мной, отводя руку, чтобы добить.

Вместо того чтобы отпрянуть, я рванулась к нему. Снизу мнедаже удобнее оказалось вцепиться зубами в самое чувствительное место.

Грендель тоненько взвизгнул. Я разжала зубы: главной моейцелью было отвлечь его, а ничто не поглощает внимания мужчины лучше пожеванныхяиц. Когда он инстинктивно прикрыл пах, я мгновенным движением обогнула его иобезьяной вскочила на спину, обхватив бока ногами. И ткнула ему пальцами вглаза.

Теперь Грендель завизжал уже всерьез. Я погружала пальцы всеглубже, стараясь не замечать отвратительной чмокающей слякоти. Он замахалруками, пытаясь достать меня, но я спрыгнула наземь, уходя из-под убийственныхударов, и вышибла из-под него ноги. Хоть я и выдернула пальцы из его глазниц,он все еще был слеп. Глаза не успели восстановиться. Я выиграла несколькосекунд.

Я снова прыгнула на него, использовала инерцию падения какрычаг, стиснув ему голову, и что было силы крутанула ее на шее. Послышалсягромкий треск, но этого было мало. У меня вздулись мышцы, я вложила все впоследний рывок, уперлась ногами — и повалилась навзничь с оторванной головойГренделя в руках. На меня уставились кровавые дыры глазниц.

— Ты забыл… пнуть меня… когда свалил, — сквозьзубы процедила я.

Миг потрясенного молчания нарушило несколько голосов,зазвучавших разом. Я, забыв о хороших манерах, выплюнула кровь изо рта. Истиснула больной бок. Не будь Грендель так самоуверен, он бы меня сделал. Ещеодин такой удар, и мне бы не свернуть даже крышечки с бутылки содовой. Я и такчувствовала себя, будто побывала в автомобильной аварии. Лучше сказать, вкрушении поезда. Серьезном. Глаза Гренделя смотрели на меня, кожа началаморщиться, и я с отвращением отбросила голову. Некоторым нравится хранитьтрофеи, но не мне.

Я медленно поднялась на ноги и сверкнула глазами на Джэна,еще не успевшего закрыть рот:

— Опустите… клетку.

Из-за сломанных ребер говорила я с трудом. Джэн, поджавгубы, кивнул, и Ноя под металлический скрежет опустили на пол. Когда еговыпустили из клетки, он с ужасом уставился на меня и безголового вурдалака. Изавопил.

— Заткните его, кто-нибудь! — раздраженно велелДжэн.

Ниггер немедленно выступил вперед, его пронзительный взгляди приказ мгновенно утихомирили Ноя. Затем он увел парня вверх по проходу кдвойной двери, которую стерег. Я чуточку расслабилась. Безопаснее места для Нояне выберешь. Джэн удивил меня, захлопав в ладоши, но в его хлопках было большеиздевки. Не то что искренние аплодисменты, которые недавно сорвал Грендель.

— Хорошо сделано, Рыжая Смерть! Теперь никто не оспориту тебя этого имени. Я более чем впечатлен. Как и все присутствующие. Тыдоказала свою находчивость, силу и отвагу. Ты выиграла и вернула себе одного изсвоих людей. Однако… у меня остались еще трое. Дорого ли ты ценишь их жизни,куколка? Присоединяйся ко мне, присягни мне на верность, и я их отпущу. Не такуж все страшно. Увидишь, в этом есть свои преимущества.

Последние слова Джэн произнес с улыбочкой, яснее ясногоговорившей, что он имеет в виду.

Кости встал:

— Я насмотрелся, Джэн. Теперь я ухожу.

— Но ты не видел самого лучшего! — Джэн подмигнулмне.

Я показала ему средний палец. Он засмеялся:

— Ты в точности поняла мою мысль, Кэт.

Кости спускался по проходу. Более сотни присутствовавшихтоже встали и последовали за ним. Я выкатила глаза: все они — его?

— Оставаться мне ни к чему, дружище. Желаю доброй ночи.

Он спускался все ниже, пока не оказался на самой арене,обернулся и улыбнулся Джэну:

— На прощание мне хочется засвидетельствовать своепочтение твоей гостье.

Джэн заржал:

— Поберегись! Не то закончишь, как Грендель.

— Мне всегда нравилось жить рисково, — отозвалсяКости, спрыгивая на пустой помост рядом со мной. И улыбнулся еще шире. —Поздравляю: превосходный образец неспортивного поведения. Какая грязная игра!Тебя, должно быть, обучал кто-то действительно умелый!

Я рассмеялась сквозь боль:

— Да. Один самоуверенный ублюдок.

— Знаешь поговорку насчет косы и камня? Ну, пушистик,поцелуешь меня на прощание в память о старых добрых временах?

— Хочешь поцелуя? Подходи и получай.

За правым плечом Кости мне был виден Джэн. Он, хихикая,шептал соседу, что Кости сильно рискует остаться с откушенными губами. Смешкиперешли в гневное шипение, когда Кости обнял меня и я припала губами к егогубам. Я не закрывала глаз — уж очень замечательное зрелище представляло собойлицо Джэна.

— Какого черта?…

Джэн вскочил, опрокинув кресло. Я не обращала на неговнимания, присосавшись к широкому прокусу на языке Кости. Он прокусил себе языку всех на глазах. К тому времени как рана затянулась, мне уже полегчало — егокровь залечила внутренние повреждения.

Джэна перемена программы привела в бешенство. Из егоустремленных на Кости глаз так и сыпались изумрудные искры.