Тариф на предательство - Виктория Серебрянская

В лифте я тяжело привалилась к зеркальной стене. Чужие уже не увидят. А перед своими можно не держать марку. Тот же Ясеневский прекрасно знает сколько раз за последний месяц я задерживалась в офисе допоздна, готовя ту или иную бумажку на завтра. Ноги горели огнем. Черт бы побрал эти лаковые лодочки и мою гордость! Но я не могла позволить Инге, помощнице Гора, выглядеть лучше, чем я – помощник генерального директора. Из зеркала на меня устало смотрела шикарная брюнетка в стильном ярко-красном костюме. А на белоснежной блузке с утра ни одной морщинки! Спасибо Алексу с его бесценными советами!

Как всегда, при упоминании вампира, на душе потеплело. А еще где-то на дне шевельнулся червячок вины. В последнюю неделю я практически жила на работе, уделяя Алексу минимум внимания. Пожалуй, отпрошусь сейчас у шефа, и устрою моему любимому праздник. Он тоже заслужил! А в ресторане обойдутся без меня. В конце концов, все вопросы уже решены. Помощник на праздновании не понадобится.

Принятое решение как будто придало сил. Или у меня открылось второе дыхание. На выходе из лифта я на ходу скинула опостылевшие лодочки и направилась к приемной босиком, на ходу помахивая туфлями. Василий рядом со мной хмыкнул:

– Красивые ножки! Без туфель даже лучше!

Я ехидно улыбнулась:

– Любуйся, Васенька, пока можно!

Литвин принял игру:

– А что, когда-то будет нельзя? Неужели ты такая жестокая? Неужели откажешь сотруднику в эстетическом удовольствии?

– Легко…

Я замерла на пороге приемной, подавившись окончанием фразы. В приемной толпились люди: Ясеневский, Гор, Леха-охранник, который на самом деле отвечал за обучение новых людей ремеслу чистильщиков и Коля Ипатов, который якобы работал простым бухгалтером. Но, судя по тому, что он сейчас здесь, и как его боится главбух Мария Алексеевна, Коля явно не так прост. Вот только его роль мне еще не была пока ясна, что и заставляло меня держаться с ним настороже.

На стойке ресепшн, за которой обычно я проводила свой рабочий день, стояли бокалы с шампанским и почти пустая бутылка Дом Периньон.

– Анютка, ты чего застыла? Проходи!

Бесцеремонный Литвин почти впихнул меня внутрь приемной, обошел стойку и плюхнул на стол папки с документами. На столе что-то жалобно звякнуло.

– Вася, осторожнее!

Я тенью метнулась к своему рабочему месту. А мужчины засмеялись. Леха добродушно прогудел:

– Гляди, Васек, сейчас тебя Анютка пришибет за бардак на ее рабочем столе.

Смех усилился. Народ стряхивал напряжение последних дней в безобидном веселье. Все в компании знали – безалаберность и неаккуратность Василия столь же велики, как и его профессионализм в сфере безопасности. Как в одном человеке могли уживаться две столь разные черты характера, я не знала. И мне было искренне жаль его будущую жену. Вряд ли у них в квартире хоть когда-нибудь будет порядок.

К счастью, на столе все было цело. Машинально я убрала подальше от шампанского документы и разблокировала компьютер. Иконка почты весело подмигивала мне сообщением о входящем письме. Ясеневский раздал наполненные бокалы. В пол уха слушая о том, как мы все много сделали для сегодняшнего триумфа, я открыла почту. Сообщение было от Алекса. Я заулыбалась. На рабочий компьютер я не устанавливала личную почту. Но Алекс иногда писал мне на корпоративный ящик разные милые глупости. Поначалу я волновалась, что мне за это попадет. Но однажды Ясеневский походя полюбопытствовал:

– Что милый пишет? Ругает, что задерживаешься?

Я молча и широко улыбаясь повернула к шефу дисплей. В письме Алекс в изысканных выражениях описывал, как соскучился обо мне. Ясеневский вчитался и уважительно хмыкнул. А я с тех пор перестала волноваться, что мне попадет. Раз сам главный одобряет, значит, все в порядке.

Вот и сейчас я с радостным предвкушением открыла письмо. В душе все пело и звенело. Я окончательно решила сразу же после того, как попробуем шампанское, отпросится у Ясеневского. Вон, и письмо в качестве предлога есть. Я начала читать:

                                             Анна!

Когда ты будешь читать эти строки, я уже буду далеко. Прости, что не сказал тебе в глаза. Но ты утром была так занята, так спешила, что я не решился тебя тревожить своими глупостями. Это не столь важно. Можно сообщить и письмом.

Мне пришло время двигаться дальше. С тобой было очень хорошо. Наверное, лучше, чем со всеми остальными. И, возможно, лучше, чем с теми, которые только будут. Наверное, именно поэтому я так долго откладывал продолжение своего путешествия…

В груди защемило. Сухие строки электронного послания вдруг ожили и запрыгали перед глазами. Я хватанула воздух ртом. Не может быть! Нет! Мне это снится!

…Если помнишь, я никогда не скрывал от тебя своих целей и намерений. Меня и так задержала рядом с тобой та уютная безыскусная аура домашнего уюта, который ты создала в квартире. Кстати, в качестве компенсации я оставляю тебе квартиру и машину…

– Анька! Ты чего?! Борис Викторович, смотрите, Анька наша рыдает! Сломали девчонку!

Меня кто-то сильно встряхнул за плечи. У меня даже зубы клацнули. Зато немного прояснилось в мозгах. И я осознала, что молча реву, глядя ослепшими глазами на дисплей. Слезы застилали глаза и крупным горохом котились на грудь.

– Господи Иисусе! Да этот урод ее бросил!

Я смахнула слезы с глаз, не заботясь о сохранности макияжа. И обнаружила вчитывающегося в послание Леху рядом с собой. Хорошо хоть не Литвин. С той стороны ресепшн на меня пристально смотрел Ясеневский. От его цепкого, но одновременно участливого взгляда мне стало совсем худо. Слезы хлынули уже сплошным потоком. Меня затрясло.

Кто-то, наверное, Леха, сгреб меня в охапку, давая возможность прислониться к широкой надежной груди.

– Щедрый, козлина! Квартиру и машину оставил! Начистить бы ему хлебальник, чтоб неповадно было!

– Так зачем дело встало?  Васятка его быстро найдет!

Мужчины вдруг загалдели у меня над головой, превратившись в стаю сварливых ворон.

– Реально щедрый! Разрешил ей замуж выйти!

Я дернулась. Как, разрешил выйти замуж? Что я не дочитала? Я вывернулась из медвежьих объятий охранника и бросилась к дисплею компьютера, на ходу вытирая слезы.

…Аня, не жди моего возвращения. Я не вернусь. Никогда. Лучше выходи за кого-нибудь замуж, роди ему ребенка и сделай его счастливым. Приданое у тебя теперь есть…

Я опять не дочитала. Просто не смогла. У меня перехватило горло от прочитанного. Черствые бездушные советы острыми крючьями впились в сердце. Кажется, я закричала. Или это кричало от боли мое разбитое сердце? В наступившей гробовой тишине я слышала только свое хриплое надрывное дыхание. Боль рвала душу на части.

– Аня, - никогда не слышала у шефа такого осторожного вкрадчивого тона, - может, пойдешь домой? И на остаток недели я даю тебе оплачиваемые отгулы. Отдохни. Приведи себя в порядок. Ты заслужила. И плюнь на этого идиота. Найдется другой на его место. И в тысячу раз лучше.