От Милана до Рима. Прогулки по Северной Италии - Генри Воллам Мортон

Якобит — если такой еще существует — с пользой проведет час в архиве Болоньи, он может также прогуляться по городу и посмотреть на дворцы, в которых жили Стюарты. Дворцов здесь несколько, хотя названия их изменялись вместе с поселившимися жильцами. Один из них, однако, — Каса Беллони имеет на стене памятную доску. На ней написано, что когда-то здесь была резиденция Якова Фрэнсиса Стюарта.

В рукописях можно также прочесть удивительную историю о потомках фаворита королевы Елизаветы, Роберта Дадли, графа Лестерского, который жил во Флоренции и Болонье. Его сын, Роберт Дадли Младший, отчаявшись установить свою легитимность, решил оставить Англию. Вполне возможно, что для такого решения были другие причины. Он, как и его отец, отличался легкомысленным поведением, а потому оставил жену и семью и уехал с красивой молодой женщиной Элизабет Саутуэлл, сопровождавшей его под видом пажа. Они поселились во Флоренции, и через некоторое время в семье их появилось тринадцать детей. Как и многие его современники, Дадли разбирался в мореплавании, кораблях и технике. Кроме того, он на любительском уровне изучал химию и алхимию. При дворе Козимо II, герцога Тосканы, принимал участие в осушении болот Пизы, занимался проектированием кораблей и составлением лекарств. В конце концов, стал таким популярным и уважаемым человеком, что император сделал его графом Уорвикским и герцогом Нортумберийским Священной Римской империи. Ему также удалось получить разрешение на брак с Элизабет Саутуэлл.

Этот успех был омрачен поведением их старшего сына, Козимо, выросшего мошенником. Став вторым герцогом Нортумберийским, Козимо женился на французской девушке из хорошей семьи. Среди их детей была поразительно красивая девочка по имени Кристина. Юность свою она провела бурно, после чего родители выдали Кристину замуж за маркиза Палеотти из Болоньи. Когда муж умер, она превратила семейный дворец в место, которое можно было бы назвать «брачным агентством». Среди богатых молодых людей оно пользовалось огромной популярностью. Затем Кристина поставила себе цель — найти хорошую партию для любимой дочери Дианы, семнадцатилетней девушки, бывшей во всех отношениях копией матери. И после множества уловок, веселивших всю Болонью, она в этом преуспела и поймала в свои сети ни больше ни меньше, как Марка Антонио Колонну.

Возвращение в Англию двух членов этой семьи было не самым интересным эпизодом в истории рода. Случилось это, когда вторая дочь, Аделаида, без материнской поддержки вышла замуж за сорокапятилетнего Чарльза Толбота, двенадцатого графа Шрусбери, и оставила Италию ради земли своих предков. Так в первой декаде XVIII столетия потомок Елизаветы явился ко двору королевы Анны, а позднее Аделаида добилась успеха при дворе Георга I. Братец Аделаиды, Фердинандо, не преминул этим воспользоваться: совершив в Италии убийство, изнасилование и растрату, он объявился в Англии и стал жить на иждивении лорда и леди Шрусбери. К несчастью для самого себя, в 1718 году, рассвирепев, он убил слугу. Его арестовали, судили и приговорили к повешению в Тайберне. К месту казни ему разрешили прибыть в собственном экипаже и повесили на шелковой веревке, перевитой золотыми нитками. «Тщеславный человек! — прокомментировал этот эпизод справочник Ньюгейтской тюрьмы.[68]— Какая польза от его титулов перед судом Всевышнего?»

Говорят, что нечестивое поведение Фердинандо убило графа Шрусбери, а в далекой Болонье Кристина Нортумберийская, услыхав о казни сына, упала в обморок. Но к тому времени она покончила со своим прошлым куртизанки и обратилась к добрым делам и молитвам. Тот, кто пожелает узнать об этой истории в подробностях, найдет ее в книге Коррадо Риччи «Жизнь в эпоху Барокко» (Corrado Ricci. «Vita Вагосса»). Он тщательно проштудировал архивы Болоньи.

10

Как я уже говорил, итальянский ресторан в Англии, с его спагетти, плавающими в томатном соусе, и дряблой телятиной по-милански, бесспорно, отвратил людей от итальянской кухни. Я бы порекомендовал им для внесения корректив путешествие по Эмилии-Романье. Помнится, я писал, что область эта богатая, славящаяся своим сливочным маслом и сыром. Города Италии соперничают друг с другом, стараясь удивить своей кухней, но все согласны — Толстуха-Болонья достигла самых высоких гастрономических стандартов. Для Италии это необычно: здесь каждый город старается заявить о своем превосходстве, но когда заходит речь о городах Эмилии-Романьи, об их свинине, колбасах, сливочных соусах и белых трюфелях Болоньи, все умолкают. Россини, давший свое имя многим операм, едой был увлечен не меньше, чем музыкой. Он поселился в Болонье из-за кухни. Жители с гордостью покажут вам дом, в котором маэстро поглотил великое множество калорийных блюд.

Я так много слышал о кухне Болоньи, что почти ожидал увидеть здесь город фальстафов, и был удивлен, когда увидел, что люди здесь умеренных пропорций. Собственные впечатления остались у меня в памяти. Первый раз, после ланча в «Папагалло», я был в коматозном состоянии до конца дня, однако в мозгу всплыло воспоминание о куриных грудках, приготовленных в сливочном масле и поданных с тонкими пластинками белых трюфелей. Потом невольно задумался об индейке и ветчине, скворчавших в сливочном масле, о сыре, трюфелях и других грибах, о ламбруско, сухом игристом красном вине Эмилии, которое, казалось, сама природа предназначила для болонской кухни. Как тут выдержишь, если даже и должен придерживаться диеты? Фирменным блюдом Болоньи является колбаса мортаделла, которую готовят здесь уже многие столетия. Возможно даже, что готовили ее древние римляне, продавая на старой Виа Эмилия. Делают ее из свинины. Сам я не большой любитель свинины и салями и потому не мог понять, отчего она так прославилась и почему к ней с такой нежностью относятся во всем регионе.

Как-то раз я обедал один и увидел зрелище, которое больше, чем тысяча рецептов, объясняет, почему Болонья так гордится своим прозвищем — la Grassa — Толстуха. Возле меня сидели две женщины-гурмэ. Они не замечали ничего вокруг себя, видели лишь еду на своих тарелках. Не знаю, какое сравнение из орнитологии можно было бы здесь привести — может быть, красноклювые удоды, — но эти женщины меня очаровали. Я наблюдал за ними краем глаза с интересом орнитолога. Как знает любой мужчина, предоставленные сами себе женщины будут питаться булочками, печеньем и фруктовыми салатами. Феноменально, но эти особы воспринимали услуги владельца ресторана, старшего официанта и соме-лье как нечто принадлежавшее им по праву, словно они были королевами, ждавшими лести от придворных. «Кто же они такие?» — задумался я. Были ли они женщинами, с головой ушедшими в кулинарные книги? Или женами или возлюбленными мужчин, восхищавшихся рубенсовскими формами? Они уже, кстати, начинали подходить к этому идеалу. В тот момент, однако, обе были молоды, и толстыми их назвать было нельзя, если, конечно, не спрашивать мнения на этот счет у современного модельера. В истории наверняка были женщины — поклонницы эпикурейского образа жизни, хотя на ум мне ни одного имени не пришло. Эти дамы меня очень заинтересовали, что доказывает — встречаются они крайне редко. Мне хотелось бы увидеть последнюю стадию их банкета, но они так растягивали удовольствие, что мне пришлось уйти, пока дамы с задумчивым видом держали в руках меню и разговаривали с владельцем ресторана. Я знаю, из памяти моей долго не уйдут их счастливые лица и блестящие носы.