Возраст Суламифи - Наталья Миронова

– Понятия не имею. – Судя по голосу, жена явно не собиралась передавать мужу, что ему звонила какая-то Полина Полонская. – Мог на дачу уехать, – снизошла она до объяснения и тут же бумкнула трубку на рычаг.

На дачу? Зимой? Хотя дачи теперь у всех теплые… Надо было телефон спросить… Но теперь уже перезванивать неудобно…

Лина выждала час, закончив тем временем перевод, и в энный раз позвонила на сотовый. «Абонент недоступен». Тогда она оставила голосовое сообщение: «Павел Михайлович, это Лина Полонская. Мне необходимо с вами поговорить. Вопрос жизни и смерти». Может, это прозвучало мелодраматично, но сама Лина считала, что нисколько не преувеличивает.

Понизовский перезвонил только на следующий день после обеда. С утра Лина успела съездить на Николоямскую и отдать Карине перевод. Приехала к десяти, прямо к открытию.

– Что ж ты так рано? – с неудовольствием спросила Карина.

– Вы же говорили, что перевод срочный, к десяти должен быть у вас.

Похоже, Карина забыла, что говорила накануне. Что ж, у лжи всегда короткие ноги.

– Деньги будут после часа.

– Ничего, я в другой раз получу. Карина…

Но Карина не дала ей договорить.

– А мне, думаешь, охота деньги тут в сейфе хранить? А если ограбят?

– Не такие это деньги, чтобы ради них…

– А вор, думаешь, знает, сколько в сейфе денег?

– Ну тогда он и в пустой сейф полезет, – потеряла терпение Лина. – Мне нужно задать вам один вопрос. Вы знаете Влада Саранцева?

Отяжелевшее к сорока годам восточное лицо Карины Агаджановой сильно переменилось при этом вопросе. «Знает, но не скажет», – поняла Лина.

– А в чем дело? – спросила Карина.

– Вы его знаете?

– Один институт кончали. Извини, мне некогда. Рано ты приехала, у меня для тебя еще работа есть, но ее позже подвезут.

– Отдайте кому-нибудь еще, – попросила Лина. – Мне сегодня не до того. Я бы хотела, чтобы Влад меня тут больше не караулил.

– А при чем тут я? – изобразила удивление Карина.

– Вчера он точно знал, когда я приеду. А сказать ему могли только вы.

– Послушай, девочка… – Карина даже привстала, но тут же снова тяжело опустилась в кресло. – Влад подонок. Он мне всю жизнь поломал.

– Вы это знали, но мне не сказали. Тогда, три года назад.

– А ты бы поверила?

– Может, и не поверила бы, но теперь винила бы только себя, – меня предупреждали! – а не вас.

– Я не могла. Он меня шантажирует.

– Тогда мне лучше больше сюда не приходить, – решила Лина.

– Хочешь без работы остаться?

– Ну почему же? Найду другое агентство.

– Да брось, если ему надо, он тебя у дома подкараулит. Хотела бы я знать, чем ты его так зацепила.

– Ребенком, – ответила Лина.

– А я аборт сделала, – призналась Карина. – Дура была. Может, он бы сейчас не за тобой, а за мной гонялся. В общем, не валяй дурака, работа для тебя всегда найдется. Если надо, я с курьером на дом пришлю. Да мы по большей части по электронке работаем, сама знаешь.

– А деньги? – спросила Лина. – Тоже по электронке?

– Ну, если Владу что-то нужно, дома ты не отсидишься. Попробуй как-то иначе от него избавиться.

– Ладно, попробую.

Лина вернулась домой в подавленном настроении, снова набрала Понизовского, выслушала тот же ответ, оставила новое сообщение в голосовой почте и села переводить очередной роман. Громадное издательство исправно снабжало ее романтическими приключениями.

Что же делать? Обратиться к Бабичу? Лина сохранила переданную отцом записку с его адресом и телефоном, но номера с тех пор сто раз поменялись. Ну, положим, номер она узнает, не проблема. А дальше? Здравствуйте, вам звонит ваша внучка, не согласитесь ли передержать у себя правнука? А то его грозят у меня отнять.

Сбросить такую бомбу в дымоход ничего не подозревающему дедушке? Да его кондрашка хватит, а ей потом отвечать. Папа говорил, что он не подарок… Еще неизвестно, в Москве ли он. Нет, он уже старый, неужели до сих пор по командировкам ездит? А может, не такой и старый… Бабушка Октябрина родила в семнадцать лет, они в одном классе учились, значит, ровесник. Если папе сорок шесть… Значит, ему еще и семидесяти нет. И все-таки звонить не стоит. Он в одном доме с Владом живет. И Влад уже знает, что Бабич – ее дед. Все выболтала, идиотка.

Только ближе к трем зазвонил ее сотовый.

– Лина, что случилось? Простите меня, ради бога, я сижу в процессе, вчера так замотался, что забыл телефон включить после суда.

– У меня хотят отнять сына, – сообщила Лина.

– Кто? Это невозможно!

– Биологический отец. И в наше время все возможно, вы же знаете.

– Давайте не будем паниковать, – предложил Понизовский. – Знаете, что? Вы не могли бы сейчас сюда приехать? Я в Замоскворецком суде, это совсем рядом с вами, одна остановка. У нас тут сейчас большой перерыв: противная сторона один документ важный не представила, только копию, а мы затребовали оригинал. Вы сможете приехать?

– Уже еду, – ответила Лина.

Опять она поручила Галюсе забрать мальчиков из детского сада и звонить ей, если что-то пойдет не так, а сама, на ходу застегивая теплую куртку, поехала на «Павелецкую» в Замоскворецкий суд. От метро пришлось еще пешком пройти с полкилометра, и Лина, оскальзываясь на плохо чищенном тротуаре, с особой остротой прочувствовала, что не может, не имеет права сейчас упасть и сломать ногу. Она спешила, но все-таки старалась ступать осторожно, чтобы, не дай бог…

Вот и суд. Охранник строго спросил ее, к кому идет. Лина ответила, что к Понизовскому, и оказалось, что на ее счет все уже предупреждены. Ее провели в тесный кабинетик.

– Извините, что сам не встретил, – добродушно улыбнулся ей Павел Михайлович. – Не мог отлучиться, а то кабинет тут же заняли бы. Пришлось бы нам с вами беседовать в коридоре. – Он заглянул в бледное, осунувшееся лицо Лины, в ее затравленные глаза и сразу стал серьезным. – Расскажите, в чем дело. Можете не торопиться, сегодня заседания уже не будет. К сожалению, я сам узнал, когда вы уже выехали.

Лина сделала слабый неопределенный жест рукой, давая понять, что ей все равно, где разговаривать. В кабинетике было жарко, она сразу вспотела и расстегнула пуховик.

– Я родила от… одного человека, – Лине хотелось сказать «мерзавца», но она решила не привносить лишние эмоции. – Мы расстались. Задолго до родов. Он сказал, что я ему не подхожу. А теперь прошло два года, почти три уже, и ему вдруг понадобился мой ребенок.

– Зачем?

– Для наследства. Оказывается, с самого начала речь шла о наследстве. Большие деньги – целое состояние! – завещают только моему сыну. Но для этого я должна его отдать.