На златом крыльце сидели… - Тамара Крюкова

– Алик?

– Да, я изменила Боре с Аликом. Не спрашивай почему. Вынос мозга. Я ведь Борьку люблю. Мне никто, кроме него, не нужен. Я не ищу оправдания. Это нельзя оправдать. Просто мне нужно облегчить душу. Я не могу больше носить это в себе. Я гадкая, грязная тварь. Но я хочу спасти Борьку. Я не могу видеть, как он спивается.

Услышанное поразило Гришу. Теперь все вставало на свои места. Из разрозненных кусочков складывалась довольно неприглядная картина. Значит, машина Алика попала под раздачу не случайно. Это была месть. Око за око. Но почему же Борис все отрицал?

– Ты не виновата, – успокоил ее Гриша. – Просто Алик обладает способностью влиять на людей.

– Ты добрый, но от этого я не становлюсь чище.

– Нет, правда. Это что-то вроде гипноза, хотя не совсем. Он может подчинять людей своей воле. Как, ты думаешь, ему удалось одержать победу на выборах? Помнишь, был такой гипнотизер Мессинг?

По мере того как Гриша говорил, в глазах у Инги загорался огонек надежды.

– Нужно рассказать об этом Боре, – сказала она.

Гриша помотал головой:

– Нет.

– Алик тоже просил ни о чем не говорить. Может быть, если бы я промолчала, было бы лучше, не знаю. Но нельзя строить отношения на лжи. Боря должен был узнать.

Гриша колебался, стоит ли рассказывать Инге о встрече на озере. С одной стороны, это была тайна четырех. Обычно они никого не посвящали в свои секреты. Но с другой – они уже не были прежней дружной четверкой. С того майского дня все переменилось. Гриша постоянно думал об этом. Ему тоже нужен был кто-то, с кем можно посоветоваться.

– Хочешь знать правду? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил: – Но она тебе может не понравиться.

– Я должна знать правду, какой бы горькой она ни была. Хуже уже не будет.

– Я расскажу тебе одну историю. На первый взгляд она похожа на сказку или на бред сумасшедшего, но это правда. Прошлой весной мы поехали на озеро. Мангал, шашлыки – в общем, все дела…

Закончив рассказ, Гриша достал оловянного рыцаря и поставил на стол.

Инга подняла на него глаза и осторожно, как будто пробуя слова на вкус, произнесла:

– Пять копеек за моей фотографией. Боря говорил, что это его талисман.

Гриша молча кивнул. Откровенно говоря, он не ожидал, что Инга поверит в эту фантастическую историю.

– Значит, я была игрушкой в руках Алика? – то ли спросила, то ли сделала вывод Инга.

– Ты не могла ему противиться.

– Мерзавец, – с отвращением выплюнула Инга и, проведя пальцем по краю чашки, добавила: – Но ведь Боря об этом знал.

Гриша молчал. Ответ был очевиден.

– И все же он меня не простил, – с грустью сказала Инга. – Вот такая любовь.

– Я говорил, что правда тебе не понравится.

– Нет, я тебе очень благодарна. Теперь все расставлено по местам.

– Хочешь еще чаю? – предложил Гриша.

– Спасибо, но я бы лучше умылась.

Когда она вернулась из ванной, веки ее были еще припухлыми от слез, а чуть влажная кожа светилась, как на лицах мадонн с картин рафаэлитов.

Она дотронулась кончиками пальцев до рыцаря и спросила:

– А что он означает? Каков твой дар?

– Силу. Я герой.

– Только не говори мне, что по ночам ты превращаешься в Бэтмена, – Инга едва заметно улыбнулась уголками губ.

Постепенно она возвращалась к жизни.

– Нет, до этого не дошло. Моя сила в здоровье. Знаешь, я ведь должен был умереть. Саркома. Врачи дали мне полгода.

Инга с тревогой посмотрела на Гришу.

– Я не знала.

– Никто не знал. Не хотелось чувствовать себя полуфабрикатом покойника.

– Все позади? – спросила Инга.

– Теперь врачи считают, что диагноз был ошибкой.

– Как тебе удалось выкарабкаться?

– Чудом. После той встречи у меня появилось желание выкинуть все лекарства и жить так, как будто передо мной вечность, или хотя бы лет пятьдесят. Что я и сделал.

– Невероятно. Все, что ты рассказал – это просто фантастика какая-то.

Инга положила свою ладонь поверх руки Гриши и легонько сжала ее:

– Я рада, что хотя бы кто-то остался человеком.

– Насчет Борьки все еще может измениться. Он человек творческий. Перебесится, и все у вас наладится, – сказал Гриша, но Инга грустно покачала головой:

– Нет, Гриша. Похоже, мама была права. Я выбрала не того парня.

Разговор с Ингой помог Грише понять происходящее. Правда, словно луч прожектора, высветила темные уголки неприглядной истории. Всем странностям и нестыковкам нашлось объяснение. Стало ясно, что обвинения Алика имели под собой основание. Все завязалось в тугой узел. Гриша удивился, сколько между ними появилось тайн и недосказанности.

Гриша говорил и с Аликом, и с Борей, и каждый из них ни словом не обмолвился о своих грехах. Впрочем, кто он такой, чтобы перед ним исповедоваться? И все же раньше такого не случалось. Они предпочитали открыто решать все споры, а не носить камень за пазухой.

Гриша вдруг осознал, до чего же они все изменились. Алик всегда был центром их маленького мира, их опорой. К нему обращались за поддержкой. Он ни за что не подставил бы другу подножку. Боря был так же чужд мести, как ленивец – агрессии. Ему бы и в голову не пришло мстить. Валерка, который в детстве был почти беспризорником при живой матери, никогда не брал чужого, даже куска хлеба, когда по-настоящему голодал. Невероятно, что он мог опуститься до воровства.

Голова шла кругом. Друзья, которых Гриша знал с детства, вдруг предстали перед ним в ином свете. Почему? Откуда взялась вся эта дрянь и предательство? Ответ был один: ничего не дается просто так. За все в жизни приходится платить. Нежданные подарки судьбы были Троянским конем, который открыл дверь всему темному, что таилось в глубинах подсознания. Больше никто никому не доверял. Каждый видел в других врагов. Но ведь он и сам такой. Он ведь тоже перестал верить друзьям.

Гриша надеялся, что еще не поздно все исправить. Первым он позвонил Алику.

– Что ты делаешь в субботу?

Они собрались у Гриши на кухне. На этот раз встреча не походила на обычную дружескую посиделку. Алик и Борис обменялись рукопожатиями с Гришей, но друг другу руки не подали. Алик и Борис нарочито делали вид, что один другого в упор не видит. Валерка избегал смотреть Борису в глаза.

«Чует крысеныш, что в чужой амбар залез», – мстительно подумал Борис. Он предвидел, что затеял Гриша, но не собирался раскуривать с Аликом трубку мира. Впрочем, с Валеркой тоже. У Валерки еще оставались невыплаченные долги.