Людовик XIV. Слава и испытания - Жан-Кристиан Птифис

В атмосфере конца царствования правительство, включающее в себя главных министров Торси, Вуазена, Вильруа и государственных секретарей Поншартрена и Лаврийера, казалось, утрачивает былую надежность и ограничивается тем, что занимается текущими делами. В жизнь двора вносят раскол две новые партии. На первый взгляд, перевес оказывается на стороне кружка герцога дю Мена, собирающегося в замке Со вокруг его супруги. Эта партия уверена в том, что после смерти старого короля власть окажется в ее руках, поскольку она располагает завещанием (главный козырь) и множеством союзников в рядах парламента, первым президентом которого является господин де Мем. Герцогу дю Мену подчинены двадцать пять швейцарских королевских полков, артиллерия и другие воинские части; в его владении находятся два важных губернаторства, Гиень и Лангедок. Его брат, герцог Тулузский, является правителем Бретани, в его власти находится морской флот.

В особняке принца Селламара, испанского посла, собирается вторая партия, кружок короля Испании. Филипп V, которого информируют о ситуации в стране, намерен отнять власть у регента после кончины своего деда. Поскольку здоровье дофина кажется очень хрупким, Филипп V думает оспаривать трон у герцога Орлеанского в пользу одного из своих сыновей.

Партия будущего Регента

Филипп Орлеанский стоит во главе третьей, самой могущественной и лучше всех организованной партии. В нее понемногу переходят все противники старого короля; галликане, янсенисты, враги буллы «Unigenitus», кардинал де Ноай, лидеры бывшей «клики вельмож» (маршалы д'Юкселль и д'Аркур), Сен-Симон и его друзья герцоги и пэры, ведущие открытую войну против первого президента парламента из-за нелепого дела о старшинстве (спор о «шапке»). Помимо этого, будущий Регент может рассчитывать на поддержку высокопоставленных военных, в том числе и на маршала Виллара, а также на группу откупщиков во главе с Антуаном Кроза.

Однако гангрена неумолимо творит свое черное дело: 24 августа нога короля становится черной от ступни до бедра. Медики вынуждены признать — дни короля сочтены.

Агония

Правитель более не строит иллюзий. В воскресенье 25 августа, в день Святого Людовика, превозмогая боль, он обедает в окружении своих подданных. «Я родился б присутствии людей двора, — говорит он, — и хочу умереть в их присутствии. Они следовали за мной на протяжении всей моей жизни — будет справедливо, если они увидят и мою кончину». Вечером его самочувствие настолько ухудшается, что к королю спешно зовут капелланов. После предсмертного причастия король вызывает к себе генерального контролера Демаре, маршала Вильруа, канцлера Вуазена и своего племянника Филиппа Орлеанского. Беседа с последним из них была теплой и дружеской. «Король полностью избавился от своего предубеждения и попросил племянника забыть о прошлом», — пишет аббат Маскара, уполномоченный мадридского двора. Быть может, Людовик сожалеет о тех распоряжениях, которые он оставил в своем завещании? Кроме того, монарх просит принцев и своих внебрачных детей жить в добром согласии. На следующий день, 26 августа, хирург Марешаль констатирует, что гангрена уже добралась до кости. Король велит, чтобы к нему вновь приводили его родных. Маленькому дофину, принесенному герцогиней де Вантадур, он говорит: «Мое милое дитя, вы станете величайшим королем в мире, не забывайте же никогда своих обязательств перед Богом. Не следуйте моему примеру в войнах; всегда старайтесь поддерживать мир с вашими соседями, облегчать жизнь вашего народа настолько, насколько вы сможете (то, чего, к сожалению, не смог я) сделать эту заботу своей государственной обязанностью. Всегда следуйте хорошим советам и помните, что своим происхождением вы обязаны Богу…» Король просит прощения за свой плохой пример и вновь советует жить в добром согласии.

Смерть

Королю все хуже и хуже. 27 августа в присутствии канцлера и госпожи де Ментенон он разбирает секретные бумаги, многие из них король сжигает. На следующий день, посчитав, по-видимому, что король безвозвратно потерян, к его изголовью допускают незнакомого медика, чтобы испробовать его средство. Облегчение длится недолго. 30 августа госпожа де Ментенон удаляется в Сен-Сир. На следующий день король, временами проваливаясь в забытье, читает молитвы умирающих с монахами и священниками. Еще можно услышать, как Людовик шепчет: «Господи, поспеши мне на помощь, спаси меня». Это его последние слова. Король умирает в четверть девятого утра 1 сентября 1715 года.

Противоречивый итог

Народ отнесся к смерти старого короля, столь долго превозносимого, равнодушно и даже с облегчением. Нищета, финансовые затруднения, усталость, вызванная его долгим правлением (семьдесят два года и сто дней), без сомнения, повлияли на умонастроения общества и даже привели к десакрализации власти.

Со временем этот приговор кажется несправедливым. Итог все же заслуживает большего. Достоинства этого монарха неоспоримы: как можно сомневаться в его политическом чутье, в его дипломатических способностях, в его чувстве долга и желании возвеличить Францию и даже в его склонности к умеренности и справедливости? Этим качествам историки долгое время не придавали значения, тогда как именно они отличают Людовика XIV от других иностранных правителей, зачастую более жестоких и циничных, чем он. Сложно отрицать то, что Людовик XIV был великим королем и великим государственным мужем, работавшим на благо государства, подарившим Франции несколько прекрасных провинций и снабдившим ее надежными границами. Благодаря Версалю, этому архитектурному шедевру Великого века, благодаря расцвету искусства и литературы, благодаря поддержке, оказанной артистам, его правление привнесло в облик Франции неповторимый блеск. Однако не стоит превращать жизнь Людовика XIV в житие. Порой он совершал трагические ошибки, о которых нельзя умолчать: голландская война, драгонады, отмена Нантского эдикта, разгром Пфальца или разрушительная булла «Unigenitus»… Он не сумел позаботиться о своем облике по ту сторону границ, в той европейской обстановке, когда Франция сменила Испанию, став ведущей силой континента. Его добровольное затворничество в Версале, как и постепенный отход от любого вида общения с представительными органами королевства, пагубно отразилось на манере его правления.

Формирование государства

Усилия, направленные Людовиком XIV на формирование нового государства, привели к существенным переменам, хотя путь, ведущий к созданию административной монархии, оказался более долгим. К централизации и унификации королевства пришлось идти эмпирическим путем компромиссов и отступлений, борясь с архаичными структурными ограничениями старого режима, который делали монархическую, предположительно абсолютную власть слабой властью. В силу своей налоговой политики король, не обладая армией верных служащих, должен был опираться на кланы, клиентелу и олигархов, ему приходилось давать привилегии, укреплять местные или цеховые свободы, вступать в переговоры с устаревшими и паразитирующими институтами власти, которые он предпочел бы упразднить. Но главное направление его политики — обновление государства — было неизменным. Несмотря на разнородность общества, консерватизм и сопротивление сословий, мечты аристократии о возвращении к феодальным структурам, король сумел вложить в свой образ правления достаточно блеска, величия и великолепия, чтобы внушить всем идею о Государстве, этом живом воплощении общественной пользы. Гениальный политический артист, Людовик XIV играл на многих регистрах этого многоголосого политического органа одновременно, и играл виртуозно. «Я умру, — сказал он перед смертью, — но Государство будет жить всегда». А это отнюдь не самая малая часть его наследия…