Лунное притяжение - Люси Монро

"Я была в ярости. Ты скрывал от меня правду о своем волке, и ты отобрал у меня близость мысленного общения. Меня это очень больно ранило, мне было невыносимо знать, что ты сознательно скрываешь то, что было бы принято с великой радостью".

"Мне очень жаль". Талорк надеялся, что она поверила в его искренность, потому что не было слов, которые могли бы выразить его глубокое сожаление, в том, что он намеренно лишил ее возможности мысленно с ним общаться. "Мне стыдно об этом говорить, но я никогда даже подумать не мог, что тебя это так расстроит".

"А я даже не могла предположить, как тебя ранит то, что я скрывала свою глухоту. Мы не всегда можем быть совершенными в любви".

"Или храбрыми".

Абигейл прикоснулась пальцем к его губам. "Мужественной меня делает знание того, что ты любишь меня".

"Именно так и должно быть".

"Поцелуй меня".

Как он мог ей отказать? Талорк прижался губами к ее губам, и от этой ласки его тело напряглось с новой страстью. Он обхватил руками ее груди, нежно сжимая и потирая пальцем опухшие соски.

Абигейл застонала в его губы, и этот страстный звук отозвался в его голове. Как он мог сдерживаться от использования этой интимной связи? Талорк не знал, но он точно был уверен, что никогда больше такого не сделает.

Ее маленькие ручки ослабили хватку на его шее и принялись исследовать его тело, и Талорк упивался каждым прикосновением.

Неистово желая быть внутри Абигейл, он перекатился так, что Абигейл оказалась сверху. "Оседлай меня, моя милая жена. Пожалуйста".

Она не возражала, и двигалась вниз по его телу до тех пор, пока её шелковистые влажные складки не встретились с вершиной его напряженной, как камень, плоти, и нежно охватили её. Бархатистый огонь охватил его член, волк и Талорк завыли в экстазе.

Дикий оскал, достойный криктской волчицы, отразился на прекрасных чертах Абигейл. Она брала его с безграничной страстью, и сейчас была с ним более раскрепощенная, чем когда-либо. И Талорк понял, что, раскрыв ей всю правду о своей волчьей природе, и явив ей свое второе обличие, он окончательно установил неразрывную связь между ними.

Он достиг оргазма быстрее, чем был готов, но и Абигейл была с ним вместе, крича от наслаждения в его голове и вторя хриплому вою его волка.

В тот момент, они действительно выполнили криктский обет быть едиными разумом, телом и душой.

На следующее утро, Талорк нашел небольшой ручей, в котором Абигейл помылась. Когда она оделась, они вернулись на берег озера.

Гуайэр и Найэл слились в страстном поцелуе, крепко обнимая друг друга. От красоты их страсти у Абигейл перехватило дыхание. И она мысленно проговорила к Талорку:

"Это любовь".

"Да".

"Я не могу не заметить, что они оба одеты".

"Да".

"Но откуда Найэл достал плед?"

"С пещеры. Мы держим несколько в лодках".

"Я уверена, что там есть и для тебя один, я права?"

"Ты намекаешь, что не хочешь, чтобы я находился голым рядом с тобой?"

"Как проницательно с твоей стороны понять мою мысль".

Талорк запрокинул голову и рассмеялся. Абигейл подметила, что смех он также послал ей мысленно, чтобы и она могла разделить его с ним.

Она обернулась к нему и проговорила: "Я так сильно люблю тебя, Талорк".

"И я люблю тебя, мой милый ангел".

Гуайэр оторвался от Найэла только для того, чтобы тут же быть прижатым к боку большого воина. Скулы рыжеволосого парня заалели.

— Доброе утро, моя госпожа. Лэрд.

— Доброе утро, дорогой друг. Ты выглядишь счастливым.

Гуайэр посмотрел на Найэла, который в ответ подарил ему такую широкую улыбку, на которую, как когда-то думала Абигейл, был не способен.

— Да. Я очень счастлив.

— Я так этому рада.

— Спасибо. Вы с лэрдом пришли к взаимопониманию?

— Он не позволит даже своему королю забрать меня.

Гуайэр кивнул в знак одобрения.

— Конечно, нет. Вы наша леди.

— А вы теперь пара, — проговорил Талорк.

Лицо Гуайэра запылало еще больше.

— Мы…да.

— Все это время он не боялся меня, — сказал Найэл, обращаясь к Талорку.

Брови Талорка сошлись на переносице от недоумения.

— Но его действия….

— Он желал меня. — Гордость так и переполняла воина. — Желал так сильно, что дрожал в моем присутствии. Он всегда избегал подходить слишком близко ко мне, потому что был уверен, что я смогу догадаться о его тайных желаниях.

— У друзей не должно быть секретов друг от друга, — с уверенностью проговорил Талорк.

Найэл кивнул, соглашаясь, и было заметно, что понимание между этими двумя, гораздо глубже, чем просто слова.

Найэл подошел к Абигейл и встал перед ней на колени:

— Я должен перед тобой извиниться, моя дорогая госпожа и мой друг.

— Мы все еще друзья?

— Да. Если только ты этого хочешь. — Найэл опустил к полу глаза, и было видно, что ему стыдно. Но затем он снова поднял голову, чтобы девушка могла прочитать по его губам.

— Я ревновал.

— Из-за того, что Гуайэр проводил со мной время, — проговорила Абигейл, наконец, догадавшись.

— Да. Я думал, что ты ему нравишься, и, хотя я знал, что он никогда не предаст своего лэрда, я пришел в ярость от зависти, что он, казалось, нашел в тебе то, чего не видел во мне — предназначенного Богом крикта, который должен был стать его парой.

— Его любовь к тебе ни разу не дрогнула.

— Секреты, — сказал Найэл с горьким выражением лица.

Абигейл наклонилась и поцеловала в усыпанную шрамами щеку своего первого друга среди криктов.

— Я прощаю тебя, и я надеюсь, что и ты простишь меня за то, что скрывала правду о себе.

— Конечно.

— Друзья?

— До смерти.

Прежде, чем возвращаться обратно в замок, они решили остаться возле озера еще на два дня, и Талорк с Найэлом настояли на том, чтобы отправиться на охоту и обеспечить едой своих любимых. Абигейл не возражала, поскольку ей выпала возможность поговорить с Гуайэром.

— Что сказал Найэл о том поцелуе с Уной? — спросила девушка, как только два волка отошли достаточно далеко.

— Он сказал, что это она его поцеловала. Найэл позволил ей это только потому, что увидел, как я выхожу из кухни. Он подумал, что так может заставить меня ревновать. Но когда он понял, как глупо это было, было уже слишком поздно, чтобы остановить это. Увидев боль на моем лице, у него впервые с того момента, как он осознал, что я его пара, появилась надежда.