Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

Каратели… Под командованием и присмотром немецких офицеров в различных зондеркомандах и расстрельных командах (тайная полевая полиция) служили тысячи и тысячи бывших советских граждан всех национальностей. СМЕРШ, а затем пришедшие ему на смену органы государственной безопасности многие годы занимались поисками изменников Родине, предателей, карателей. В свое время СМЕРШем были разысканы подручные Яна Каминского, возглавлявшего «Русскую освободительную народную армию» его заместитель С.В. Мосин, начальник и комендант тюрьмы Г.М. Иванов-Иванин и Д.Ф. Агеев, каратели В.В. Кузин и П.Л. Морозов. Но вот «Тонька-пулеметчица», расстреливавшая людей из пулемета, исчезла, испарилась, будто бы ее и не было.

Ряд сотрудников немецких спецслужб был объявлен в розыск. Список № 1 МГБ СССР.

ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Возмездие неотвратимо

В поселке Локоть Брянской области (в то время Орловской области), получив санкцию германского командования, руководители Локотской волостной управы начали создавать добровольческие полицейские отряды в основном из числа бывших военнослужащих Красной Армии. В июне 1942 года, одновременно с преобразованием волостной управы в окружную, Бронислав Каминский (по отцу поляк, по матери немец) был по приказу генерал-полковника Шмидта назначен командующим созданной в пределах округа милиции на правах командира бригады и приступил к формированию так называемой «Русской освободительной народной армии» (РОНА). В конце 1942 года армия насчитывала 10 тысяч человек, сведенных в 13 батальонов, и имела на вооружении орудия, минометы и пулеметы. К середине 1943 года армия насчитывала 20 тысяч. РОНА использовалась исключительно для борьбы с партизанами. Лишь в период наступления Красной Армии ее подразделения совместно с частями немецкой и венгерской армий были задействованы в оборонительных боях. В Локте немцы оставили только небольшой гарнизон и несколько офицеров для связи, а сами ушли на восток. Тем не менее, они осуществляли малозаметный, но весьма эффективный контроль за территорией, прежде всего через Локотское отделение «Виддер» абверштелле-107, которое возглавлял майор Грюнбаум. «Виддер» находился в подчинении абвер- команды особого назначения в Орле (полковник Герлиц). Координировал деятельность всех немецких спецслужб, а помимо абвера здесь действовали также СД (оберштурмфюрер СС Генри Леляйт) и тайная полевая полиция ГФП, специальный штаб под кодовым названием «Корюк-532» при штабе 2-й танковой армии. Начальником отдела по борьбе с партизанами и подпольем в нем являлся капитан фон Крюгер.

Руководители Локотского округа стали объектом преследования военных контрразведчиков. О судьбе изменника Каминского уже говорилось выше, но среди них находились и другие предатели. Один из них Шестаков (он же Арсенов, он же Михайлов). Этот бывший офицер РККА после захвата немцами Орла создал там подложную подпольную организацию, так называемый «ревком», в который вступило около 200 человек. В феврале 1943 года все они были арестованы гитлеровцами. Сам Шестаков получил звание обер-лейтенанта германской армии и стал ближайшим помощником майора Грюнбаума в отделе «Виддер» абверштелле-107. После наступления Красной Армии он бежал со своими хозяевами в Померанию, затем в Берлин и Австрию, откуда тайно перебрался в Румынию, где жил по документам Деошеску. Однако и там его разыскали брянские чекисты, вывезли в СССР и после суда расстреляли.

Были уже разысканы заместитель Каминского С.В. Мосин, начальник и комендант тюрьмы Г.М. Иванов-Иванин и Д.Ф. Агеев, каратели В.В. Кузин и П.Л. Морозов.

Долго искали Антонину Макарову — «Тоньку-пулеметчицу», так ее звали во время немецкой оккупации. Поиски начались сразу после войны. Каратели говорили чекистам на допросах о Тоньке-пулеметчице, Медсестре, Москвичке. Фамилию 19-летней девушки-палача назвать не могли. Только начальник локотской тюрьмы, с которым у нее был роман, вспомнил — Макарова. Шли годы и годы… И наконец чекисты вышли на ее след в Белоруссии.

Рядом с героизмом случалось и предательство. Антонина Макарова с детства почувствовала себя особенной. Росла в деревне. Родители — крестьяне, а в метрике значилось «родилась в Москве». Мать выбралась в столицу за ситчиком, да не рассчитала срок. Родила дочку в столице. Пошла девчонка в школу, и опять с ней история — родители Панфиловы, а она — Антонина Макарова. Так и росла в деревенской семье Панфиловых «москвичка» Тоня Макарова, которая уже знала: колхоз — не для нее, после школы она уедет в «свою Москву».

И уехала. Тетка помогла определиться на трикотажную фабрику. Но там Тоньке не понравилось. Стала работать в рабочей столовой по Арсеньевскому переулку, которая вечером, говорят, работала как кафе. «Официантка кафе» для Макаровой звучало музыкой. Ей хотелось парить меж столиков, быть в центре внимания. Жизнеописание Тоньки не входит в задачу автора. Упомяну лишь о том, как она стала «пулеметчицей». В оккупированном немецкими захватчиками Локоте на пороге полиции появилась Макарова: «Говорят, у вас есть местечко». Не судомойкой, поломойкой нанималась Макарова — ей хотелось быть на виду. Ее устроил пост охранницы тюрьмы. А что даже с пулеметом, польстило. Здесь при тюрьме — комната и прочие удобства плюс паек. Средством прокормления Тонька выбрала пулемет. Как выбирают швейную машинку. Не оказалось пулемету Тоньки работы на вышке, ее нашла она на земле. За конезаводом.

«Менялось только количество заключенных. Остальное же, как обычно, мне приказывали расстрелять группу, на место расстрела кем-либо выкатывался мой пулемет, я снимала шинель, ложилась за пулемет или становилась на колени и производила стрельбу до тех пор, пока не падали все» — говорила Макарова следователю. Лиц она не помнила.

По ее словам: «Мне все они были одинаковы». Среди них были женщины.

Она стреляла, а немецкие офицеры щелкали затворами фотоаппаратов. Говорят, однажды даже генерал притащился. А она между пулеметными очередями кокетливо поправляла волосы. Гитлеровцы угощали ее шоколадом. Этот шоколад за убийство не был горек ей.

В ходе следствия была доказана причастность Макаровой Антонины Макаровны к расстрелу 168 человек.

Когда к территории, где находился Локоть, подходили советские войска в 1943 году, Антонина Макарова сбежала с немцами, а затем прибилась к нашему медсанбату. Контуженный солдат дал ей свою фамилию и привез в свой белорусский город. Она сбросила свою фамилию, как сбрасывают очень грязное платье. Судили ее по фамилии мужа — Гинцбург…

«…за тридцать два года супружеской жизни я знал ее только с положительной стороны» — писал муж следователю. Она работала в промкомбинате, и ее характеристика с места работы была неплохой. Ее фотография висела на почетном месте, в ряду карточек ветеранов войны. Надо было бы той фотографии висеть на другой доске, с надписью «Их разыскивает милиция».

Однако розыск таких, как она, не афишировался. Ее искали чекисты. Поиск карателей был непростой кропотливой работой. Ведь гитлеровские пособники, боясь возмездия за свои преступления, забивались в такие щели, где их было трудно обнаружить. Меняли фамилии…

По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года советские граждане, сотрудничавшие с оккупантами в период Великой Отечественной войны, амнистированы, если они не участвовали в расстрелах и истязаниях людей. Поэтому чекистам в 70-е годы недостаточно было найти карателя, а требовалось изобличить его в убийстве людей. Да, понадобилось много времени, чтобы найти Тоньку-пулеметчицу. Чекист Петр Головачев целый год возил знавших Тоньку-пулеметчицу в Белоруссию на опознание. После ареста чекисты привезли ее в Локоть на следственный эксперимент. Попросили показать, где все было. Водила, показывала. Ее смутил памятник непокоренным за конезаводом. Вроде тогда его не было. Была яма. Но Макарова-Гинцбург скоро сориентировалась.