Спящий во тьме - Джеффри Барлоу

– Йоу! – кричал мистер Бенджамин Близзард, иначе Бластер. – Йоу! Йоу!

– Смотри-ка, коты! – воскликнул джентльмен в клетчатом жилете. – А ну, задай им жару, племянник!

– А как же! – отозвался Бластер, свирепо встряхивая фетровой шляпой с вислыми полями. – Коронатор – бей!

Великолепный рыжий секач, завидев двух котов (рядом с его внушительными габаритами они казались жалкими карликами), отлично знал что делать. Он изогнул хобот и снова оглушительно затрубил во всю силу легких. А затем ринулся на врага; причем все, кто стоял на земле, поспешили убраться с его дороги.

– Коронатор – бей!

– Чарли говорит: бей! – подхватил Овцеголов с безумным смехом, потрясая стиснутым кулаком.

Коронатор поднял переднюю ногу – и ударил о землю с такой силой, что горы вокруг содрогнулись. Все это почувствовали; даже перевернутая карета слегка накренилась набок. К несчастью для одного из хищников, его мерзкая голова оказалась как раз между ногой и землей – и в результате сплющилась в лепешку.

Ни минуты не медля, Бластер резко развернул секача и, отпустив поводья, направил его прямиком на собрата поверженного хищника.

– Коронатор – бей!

Оставшийся в живых кот, видя, как грубо разделались с его сотоварищем – раздавленным, так сказать, злой судьбой, – и оказавшись ныне лицом к лицу с призраком секача-мастодонта, что на всех парах мчался на него, отскочил назад. Он зарычал, встопорщил шерсть, оскалил сверкающие саблезубые клыки, словно говоря: «На сей раз ваша взяла, трусливые прохиндеи, но в следующий раз я вам задам!» – и, развернувшись, исчез за деревьями.

С уст Бластера сорвался победный вопль. Он торжествующе замахал шляпой; его дядя, восседающий во втором возке, откликнулся не менее радостно. Ликование же грязного и оборванного Овцеголова просто не поддается описанию: он захлопал в ладоши, запрокинул голову и разразился безудержным смехом, осыпая убегающего саблезубого кота всевозможными нелестными эпитетами.

Совместными усилиями профессор и его коллеги помогли дамам выбраться из кареты. Пока они занимались этим непростым делом, мистер Хокем и его спутники сошли с возков на землю, где их встретили с распростертыми объятиями кучер, охранник и пассажир империала.

Путешественники осыпали погонщиков мастодонтов бурными изъявлениями благодарности. Простодушный мистер Хокем стянул с головы шляпу и принялся мять ее в руках, бормоча, что на его взгляд он не сделал ровным счетом ничего особенного и что, если кого и следует поблагодарить, так это Коронатора и послушную Бетти.

– В конце-то концов, – добавил он, кивнув в сторону своих обожаемых мастодонтов, – этих зверей, сэр, ничего не остановит.

И профессор Тиггз и доктор сразу узнали мистера Хокема: он время от времени заглядывал в «Синий пеликан», хотя формально джентльмены друг другу представлены не были. Не в первый раз видели они и нелепого мистера Эрхарта, иначе Чарли-Овцеголова. Собственно говоря, однажды доктор даже диагностировал необычный недуг мистера Эрхарта – основываясь отчасти на собственных наблюдениях, отчасти на рассказах других людей, мнению которых он вполне доверял. Разумеется, сам Овцеголов, узнай он о том, немало подивился бы, поскольку считал, что никакими болезнями не страдает.

Но вот, как и следовало ожидать, очередь дошла до пассажира империала. Тот уже подобрал шарф и круглую фетровую шляпу и теперь стоял неподалеку, глядя в сторону и прислушиваясь к разговору, однако стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.

– Вы очень храбрый человек, сэр, – проговорил профессор, выступая вперед. – Мало кто отважился бы сойтись с саблезубым котом в поединке один на один; не говоря уже о двух хищниках!

– Сдается мне, особого смысла в том не было, – заметил мистер Хокем, покачав головой и водрузив свою измятую шляпчонку на прежнее место. – Однако с вашей стороны это очень даже благородно и доблестно… Опять же, принимая в рассуждение котов!

– Целиком и полностью соглашаюсь, вы проявили недюжинную отвагу, – промолвил доктор, внося в разговор и свою лепту. – Могу ли я пожать вашу руку, мистер… э-э-э?

– Рука моя ни в каком таком отжимании не нуждается; впрочем, как вам будет угодно, – прозвучал занятный ответ. Пассажир империала развернулся и протянул запрошенную конечность, добавляя: – Меня зовут Джек Хиллтоп. К вашим услугам, сэр.

И взгляду профессора с доктором предстало еще одно лицо – на сей раз рябое, – знакомое им по «Пеликану», но до сих пор ни с каким именем не соотносящееся.

Как только церемония представления завершилась, доктор, изрядно заинтригованный, вновь обратился к Рябому:

– А ведь я вас помню, мистер Хиллтоп. Сдается мне, в последнее время я частенько видел вас в «Синем пеликане», – заметил он, сощурившись, – хотя до того вы в трактире вроде бы не появлялись.

– Дело в том, что до того меня в здешних местах вообще не было. Я в Солтхеде недавно, сами понимаете.

– Стало быть, вы приезжий?

– Можно сказать и так. Я… вроде как путешествую, сэр.

– Все мы вправе сказать о себе то же.

Мистер Хиллтоп иронически скривил губы в знак подтверждения.

– И еще одно, мистер Хиллтоп, – проговорил доктор. Взгляд его карих глаз остановился на той самой руке, которую высокоученый лекарь только что пожимал. – Ваше запястье… разве вас не ранил один из хищников? Я готов поручиться, что видел кровь.

– Верно, я тоже видел, – закивал мистер Хокем.

– Боюсь, джентльмены, у вас разыгралось воображение: никакой раны нету, сами понимаете, – ответствовал пассажир империала, стягивая с пресловутой руки перчатку. – Вот, посмотрите внимательно. Повторяю: вы со всей очевидностью глубоко заблуждаетесь.

Доктор задумчиво шагнул назад с видом весьма озадаченным. Запястье мистера Хиллтопа пятнала запекшаяся кровь; однако же, как совершенно справедливо указал мистер Хиллтоп, никакой раны не было и в помине.

– Кажется, вы правы. Никакой раны нет… отрицать бесполезно. Хотя следы крови со всей определенностью остались – и на вас, и на рукояти сабли. Вот, гляньте сами… я пожал вам руку и тоже испачкался.

– Да это кровь хищника, сэр; я же ранил его моим клинком…

– А вот и прореха в перчатке – там, где коготь…

Доктор умолк на полуслове, в глубине души зная, что чувства его не обманывают. Слабую часть клинка – от середины до конца – и впрямь обагряла кровь саблезубого чудища. Алела кровь и на рукояти. Но вот часть клинка от эфеса до середины была девственно-чиста. Тогда откуда же взялись пятна крови на рукояти и на запястье? И как насчет порванной перчатки? Во всем этом ощущалось что-то странное, и хотя доктор понятия не имел, что именно, мысленно он дал себе обет разгадать загадку.

– Да. Да, конечно же. Это кровь саблезубого кота. И о чем я только думаю?

– Вы едете в Пиз-Поттидж, мистер Хиллтоп? – осведомился профессор, подметив то же несоответствие, что и доктор. – У вас там дела?