Новая Зона. Принцип добровольности - Светлана Кузнецова

По воздуху разметало белое крошево, то, что осело на полу, прямо на глазах принялось таять и собираться в молочного цвета лужицу.

– Будешь залипать на всякой фигне, до сумерек не вернешься, – тихо, так, чтобы не услышал Толян, предупредил Смерть.

Антона передернуло. Он вцепился в прибор, презентованный ему соседом. На небольшом экранчике, вроде как даже от тетриса, разноцветными областями, похожими на амеб, показывались ближайшие аномалии: пока далекие и не стремящиеся нападать.

– Сумерки… а что за ними? – Ему не стоило спрашивать, но вопрос вырвался словно сам собой. Толян за плечом надсадно втянул в себя воздух, но ничего не сказал.

– Смерть, – ответил сталкер равнодушно. – Некоторые романтики утверждают, будто облака, препятствующие работе техники и скрывающие Москву от тех, кто глядит на нее из космоса, спускаются на улицы, а в них… всякое: мало ли какие бывают небожители. И если ты успел войти в метро или запереться в доме, гибель минует, а если укрытие так себе – не факт. Все от человека зависит. Я знавал уникума, который ночь под скамейкой пережидал, постелив на лицо газетку. Но без укрытия – точно верная погибель.

Антон вздохнул и посмотрел вверх. Где-то там, за несколькими слоями белесых облаков, светило солнце, медленно и неумолимо катящееся к горизонту.

– Не тревожься, – неожиданно мягко проронил Смерть. – Ночь – самое последнее, чего тебе следует опасаться. Я проведу быстро и безопасно, времени до сумерек останется вдосталь.

И он не обманул. Словно все ужасы они оставили за спиной. Как в сказке: прошедшим испытание героям указывают безопасную дорогу к зачарованному кладу. Вот только своему проводнику ни Антон, ни Толян не доверяли, и чем благополучнее и удачнее складывалось – тем сильнее.

На автобусной остановке как ни в чем не бывало стоял стенд, состоящий из нескольких движущихся плакатов. Картинки сменяли друг друга попеременно с тихим, но отчетливым щелчком. Странно, что механизм все еще работал, впрочем, в Зоне происходило и не такое.

Коллаж с изображенным на нем зданием Московского университета, рекламировавший юридический факультет, щелкнул, вздрогнул и пополз вверх. Толян среагировал на звук и движение, тотчас выхватив ружье. Блекло накрашенная улыбающаяся девица анорексичного типа обзавелась дырой во лбу, неожиданно моргнула, осклабилась, как живая.

– О… девчуля… – почему-то смущенно произнес Толян и шагнул к ней. Антон едва успел поймать его за плечо. В следующее мгновение из всех естественных и неестественных отверстий девицы поползло что-то коричневое, плотное и эластичное. Вроде как оно еще и воняло, но Антон никак не мог идентифицировать запах хоть с чем-то и понять, на самом ли деле чувствует его.

– Не стоит ждать, пока вылезет, – посоветовал Смерть, – идемте дальше, господа. Осталось недалеко.

Антон сглотнул и не стал интересоваться, что же именно должно вылезти. Одного вида коричнево-бурой в тонких синих прожилках массы ему оказалось достаточно. Пустой желудок сжался в комок и в который раз попытался вывернуться наизнанку.

Шли по широкой аллее. Раскидистые старые яблони смыкались ветвями над головами, образуя высокий свод. Порой в кронах мелькали крохотные огоньки, светили, подобно дешевой китайской гирлянде, и тотчас гасли, стоило несколько более пристально к ним приглядеться.

Никто не нападал, ничто не пыталось их проглотить целиком, преобразовать или переварить заживо, и это казалось совершенно ненормальным. Словно они не находились в Зоне, будто не случалось катастрофы, а странное безлюдье – просто прихоть жителей, именно сегодня оставшихся дома, общегородской флэшмоб.

Смерть вновь засвистел какую-то мелодию. Напряжение нагнеталось с каждым шагом и ударом сердца, Антон до рези в глазах всматривался в экран сканера, но на нем не отображалось ничего опасного. Складывалось впечатление, будто они действительно шли по тропе, от которой аномалии держались в отдалении. Лишь со стороны Комсомольского проспекта ползла темная сизая туча вроде грозовой. Слишком далеко: прибор не определял, ни что это такое, ни его границы.

Шаг… шаг… еще шаг. Так и дошли до главного здания. Антон любил здесь гулять. У него даже имелись фотографии на фоне памятника Ломоносову, хотя он и не любил светить физиономией на снимках, считая себя нефотогеничным.

– Вот и почти пришли, – сказал Смерть и легко перемахнул низкую ограду, едва коснувшись кончиками пальцев черного металлического кругляка, служившего ей украшением.

– Ах ты тварь зоновая!.. – заорал Толян, потрясая ружьем.

– Что? – не понял сталкер. – Ты ведь видишь: я не разваливаюсь на куски, не испаряюсь и даже не пытаюсь сбежать. Металл лапай сколько влезет – безопасно. И не искать же нам вход – больно долго, а сумерки близки.

Антон глянул на серое облачное небо – показалось или оно действительно будто бы стало ниже? – и помог соседу перебраться. Толян в прошлом году ломал шейку бедра и, несмотря на достаточно внушительный вид и демонстрируемую агрессивность, спортивным не являлся. Ограду, оканчивающуюся чуть выше пояса, он преодолевал долго (все не мог высоко закинуть ногу), а в конце, уже практически перебравшись через нее, зацепился за ажурный изгиб решетки и чуть не пропахал носом землю.

– Стоять! – Перелезать с ружьем в руках неудобно, потому Толян пристроил ствол в заплечную кобуру, однако стоило ему вновь обрести твердую почву под ногами, как в руке у него возник пистолет (кажется, он успел о нем забыть во время их похода сюда и только сейчас вспомнил).

– Стою. – Смерть застыл на месте, скрестив руки на груди и демонстрируя наглую самодовольную ухмылочку.

– Ты нас в аномалию завести решил, я ж тебя насквозь вижу! – не унимался Толян. Он в нерешительности топтался на месте, не зная, куда ступить, хотя рядом стоял Антон, и прибор в его руке по-прежнему работал и не выявлял ничего активно-опасного, только статичные аномалии. К таким можно было отнести висящие в нескольких шагах от них «рои» да возлежавшего на газоне «соловья».

– Мы уже обсуждали это, – обиженно произнес Смерть и склонил голову к плечу очень характерным и знакомым жестом – не Антону, а Денису. Именно такую позу любил принимать Ворон. Неизвестно, он ли перенял привычку у Смерти, наоборот ли, но внутри у Дениса заскребли бешеные кошки. – Уговор дороже денег. Никогда не слышал этой поговорки?

– Да хрена лысого! – взрыкнул Толян. – Откроешь нам секрет, что помешает вернуться к схрону или забрать все?!

– А вы все и заберете, – с ухмылкой ответил Смерть. – В тайнике находится всего один артефакт, зато тот самый, какой хотели: «сапфировое сердце». Он излечивает от любой болезни, даже радиацию из крови выводит, и стоит дорого.

– И ты так просто расстанешься с ним?! – недоверчиво проговорил Антон.

– А мне для хороших людей не жалко, – ответил Смерть, сощурившись. Он выглядел довольным, считал себя в безопасности, несмотря на уставленный ему в грудь пистолет, и тем раздражал Толяна еще сильнее. По мнению Антона, тот и так был уже неадекватен.