Институт благородных отбросов - Екатерина Круглова

— Зачем рассказывать, когда есть СМИ? — дриада подошла незаметно, и она выглядела очень довольной. Усмехнувшись, Виллоу помахала блокнотом:

— Все записано и отправлено экспресс-крысой в редакцию местной газеты. Оттуда сразу уйдет на материк. Сенсация года, да что года — века. Готовьтесь давать интервью, ребята!

— Вилка, ты гений! — воскликнула Тори. Дриада тряхнула зеленой гривой:

— Пустяки. Купите мне выпивку — еще не то изображу. Давно мечтала отомстить врагам за дедушку. Напрасно вы сделали из него мебель! — бросила она эльфам.

И снова те остались невозмутимы.

— Мы тоже можем использовать газеты, рассказав правду о людях, — усмехнулся владыка. — Тогда от нее, — палец, украшенный здоровенным перстнем, указал на Викторию, — отвернется весь мир. Ты женишься на изгое, сын мой?

— О чем это он? — нахмурилась гномка.

— Блефует! — небрежно махнул рукой лепрекон.

— Я знаю, о чем, — Тори вздохнула несколько раз, словно собиралась нырнуть в глубокую темную воду. Рассказывать не хотелось, но, если уж нырять в неприятности, то быстро.

— Ребят, почитайте учебник истории. Наверняка возникнет логичный вопрос: какого черта?! Почему эльфы делали для людей исключение, ведь мы почти не отличаемся от гоблинов или гномов. Дело в них. В этих типах на букву "Пэ".

— Первородных? — уточнил Атла.

— Подонках! — мрачно буркнула ива.

— По-на-е-хав-ших! — отчеканила Тори, глядя на будущего свекра.

Вот теперь было очень заметно, что эльфы не в своей тарелке. Но Викторию не интересовало, каково им: она беспокоилась только о друзьях. Никто из них не был глуп, даже Атла лишь притворялся простаком. Сложить два и два они могли очень быстро.

— Ты хочешь сказать, эльфы здесь…

— …по вине людей, — устало договорила Тори за гномку. — Давным-давно люди неописуемо лопухнулись: позволили беженцам пройти через портал, проявив сострадание. Мне рассказал Безымянный в День Благодарности. Вот только эти беженцы умолчали, что развалили свой мир собственными руками. Заселились и начали доламывать мир чужой.

— А ты здесь причем? — фыркнула Берик. — Ты только недавно с неба упала.

— С другой планеты, — машинально поправила Тори, все еще не веря своему счастью: друзья не сердились. Чарли крепко обнял ее за плечи, притянул к себе, смерил владыку насмешливым взглядом:

— Жалкая попытка, отец. Но я готов с вами поторговаться, если предложите по-настоящему достойную цену.

— Что?!

Друзья смотрели на принца с возмущением, орк невольно сжал кулаки, вендиго оскалили зубы.

— Понял, что сказал, твое безмозглое высочество?! — взвилась дриада. — Мы почти прижали их, о каких торгах может быть речь?

Чарли безмятежно улыбнулся в ответ:

— Об изменениях в мирном договоре, чтобы раз и навсегда обезопасить себя ото всех эльфов, настоящих и будущих.

* * *

Тори поймала себя на том, что смотрит на любимого и улыбается, как идиотка:

"Какой же он умный. Какой молодец. Настоящий-пренастоящий политик в хорошем смысле этого слова!"

Настоящий политик протянул отцу руку с раскрытой ладонью:

— Я жду договор. Крысы, знаете ли, шустрые существа. И смышленые: вряд ли догоните. Значительно проще отправить в газету опровержение.

Эльфийский владыка сделал жест, уместный для балаганного фокусника, но не правителя. В его руках возник лист бумаги. Обычный лист обычной бумаги, свернутый в трубку и скрепленный алой печатью.

Печать Виктории не понравилась. Еще меньше ей понравилось выражение лица эльфа.

— Наша часть соглашения выполнена! — возвестил он. — Можешь взять договор.

Чарли поковырял печать ногтем.

— А…

— А снять нерушимую магическую печать изволь сам. Или обратись к своему человеку!

— Требую помощь зала! — ляпнула Тори первое, что пришло в голову. Она понятия не имела, что делать дальше — просто надеялась потянуть время. Кто-то что-то придумает: не Чарли, так ректор, не ректор, так боги какие-нибудь. Добро просто обязано победить!

— О, это можно устроить, — эльф откровенно развлекался происходящим. Он снова сделал жест фокусника. Прямо в воздухе возник сияющий круг, истончился, превратился в раму из чистого белого света. За ней был город, и он прямо-таки напрашивался на кличку "стимпанковский": дымил промчавшийся мимо поезд, дымили машины, дымили трубы красных кирпичных домов. Но не пар и гарь заставили Тори вздрогнуть, а питомцы, которые сопровождали людей. Пауки сидели на плечах хозяев, бежали рядом с ними на поводках, свисали на паутине со шляпок модниц — членистоногие всех мастей и размеров: от черных громадных монстров до пушистых розовых тварюшек с голубыми глазами.

— Фу, какая… милота! — взвизгнула Жозефин.

— Не мои люди! — отрезала Тори. — Мои — глубоко в космосе.

— Если ты настаиваешь.

— Но… я еще не сказала, кого имею в виду.

— Ты мертва, человек, — презрительно бросил владыка. — В твоем мире тебя вспоминают лишь трое.

Окно растянулось до прямоугольника. Виктория схватилась за голову.

Эльф открыл окно прямо сквозь телевизор, который висел на стене берлогова бабы Гели. На диване рядком сидели старушки, должно быть — ждали эпизод своего любимого сериала.

Чем они могли ей помочь?! Не свалились бы все три с инфарктом!

Баба Геля вскочила с дивана, роняя провода из карманов, указала пальцем на Тори:

— Я говорила! Говорила, что Викусю похитили рептилоиды! И была права: тело в крематории оказалось фальшивкой. Оттенок волос другой, и вообще…

Баба Лена, кряхтя, встала, подошла к телевизору вплотную, прищурилась:

— Не. Не рептилоиды, а какие-то сказочные существа из мультфильма. Что за ушастое чучелко обнимает нашу девочку?

— Это мой жених! — обиделась Тори — И он — принц!

— Гм, — бабу Лену гордое заявление не впечатлило от слова "совсем", как и общение сквозь Вселенную. — А зарабатывает принц нормально?

Виктория развела руками:

— Мы оба — студенты…

— Ой, все!

— Вы просто глупые курицы! — Софья Николаевна подошла, сжимая в руках ридикюль. — Вике явно нужна наша помощь! Что мы можем сделать для вас?

— Вот, — Тори показала Графине договор, абсолютно ни на что не надеясь. — Нужно как-то убрать… Это — магическая эльфийская печать.

Софья Николаевна водрузила на нос очки:

— Это — сургуч, деточка, — строго сказала она, погрозив пальцем. — Сколько раз я просила: ничего не ковыряйте ногтями и не рвите зубами.