Ева. Минус на минус - Инна Георгиева

Книга полетела первой. Алекс увернулся. За ней третья подушка и плюшевый медведь — «привет» от Богдана. Пригнулся, отбил. Потом две тапки, последовательно — одна в голову, вторая… в то место, которое успели прикрыть. И только когда я схватилась за канделябр, братец все же решил вмешаться:

— Ева! Поставь на место! Поставь! Им же убить можно!

Я посмотрела на Шурика, потом на здоровенный позолоченный девайс в своих руках и ответила грозной предвкушающей ухмылкой.

— Твою мать! — выругался братец и бросился вперед. Светильник, выбитый из рук, взметнулся к потолку, перевернулся и со свистом обрушился на кровать. Золотистыми рожками вниз. Матрас жалобно крякнул и выплюнул в воздух пару клочков пуха. Насколько смертельной была его рана, я понять не успела: меня повалили на пол, зажали руки над головой, еще и уселись сверху.

— Уйди! — завопила. — Уйди, гаденыш! Уйди, а то я за себя не ручаюсь!!

— Ого, — ухмыльнулся этот тиран, поудобнее умащиваясь на моем животе. — То есть раньше ты отлично сознавала, что творишь?

— Я убью тебя!

— Тогда тем более не слезу, — пожал плечами Шурик.

— Я с тебя скальп сниму! Прикую к батарее и не буду кормить! Принесу в жертву богу Тщеславия, которого ты так любишь!..

— Продолжай, ведьмочка, — мурлыкнул он, перехватывая мои запястья одной рукой и проводя пальцем второй по губам. — У тебя хорошо получается.

— Кастрирую! — мрачно закончила мысль. Алекс улыбнулся, наклонился… и тут в дверях раздалось:

— Кхе-кхе! Простите, что прерываю, но скоро вернется Егор, и вряд ли ему понравится то, что вы тут устроили.

Я подняла голову, посмотрела на Богдана, тактично косившего в сторону, и застонала.

Боже, как было стыдно! Особенно потому, что в тот момент я не знала, о чем сожалела больше: что Богдан пришел так вовремя и не дал младшенькому закончить «экзекуцию», или что он не явился на три минуты раньше и вообще не застал нас в «интересной» позе.

— Ты уже вернулся? — плавно соскользнул с меня братец. Я подпрыгнула следом.

— Знакомая пижама, — улыбнулся Богдан. — Вынужден признать, на тебе, Ева, она смотрится лучше, чем на Алексе. Брату совершенно не идет голубой цвет. О чем только Вика думала…

Я перевела на Шурика уничижительный взгляд: так этот мерзавец натянул на меня пижаму, подаренную своей девушкой?!

— Вот спасибо, бро! — прошипел Алекс, на всякий случай делая шаг в сторону.

— Да на здоровье! — хмыкнул Богдан. — Ты мне еще должен будешь, если не хочешь, чтобы я рассказал Егору о вашем междусобойчике.

— Какого… ты так рано приперся?! — рыкнул Шурик.

Богдан закатил глаза:

— Ты на часы смотрел? Уже полдень! Нормальные люди давно повылезали из постели.

— Полдень? — прошептала, хватаясь за голову, я. — Ой, бли-ин! Моя тренировка! Меня же Полина убьет!

Как я могла забыть, что сегодня воскресенье и у меня урок с Полиной и Нимфой! Опоздаю — и все то, что я пообещала Алексу, подруга сделает со мной. Ну разве что кроме последнего пункта…

— Тогда спускайся на кухню, — улыбнулся Богдан. — Без завтрака Егор велел мне тебя никуда не отпускать. Так что в твоих интересах двигаться как можно быстрее.

Он махнул рукой Алексу, и они бодрой парочкой покинули мою комнату. Уже в дверях Шурик на мгновение обернулся и многообещающе мне подмигнул. Я тут же вспыхнула до корней волос и ничего лучшего не придумала, как показать ему язык. Очень по-взрослому!

К сожалению, я не успела успокоиться, пока принимала душ и одевалась. Потому не было ничего удивительного в картинке, которая предстала Егору получасом спустя. Он, радостно посвистывая, вошел на кухню, обвел нас троих удивленным взглядом и спросил:

— А что с ними?

Мы с Алексом сидели за столом друг против друга и играли в игру «пересмотри идиота». Причем так увлеклись, что не сразу заметили появление нового персонажа.

— Это еще ничего, — хихикнул Богдан. — Пришел бы ты немного раньше! Они разве что молниями не швырялись. Вон, кстати, видишь блин на стене? Это Ева промахнулась.

— Ясно… — задумчиво покосился Егор на приклеенный к обоям оладушек. — Но теперь-то они как? Помирились?

— Ну типа того… как Ржевский и Ростова.

— Друзья-гусары?

— Ага! — радостно кивнул Богдан. — Дуэль назначена на полночь.

— Не, так не пойдет! — тут же сориентировался наш миротворец. Я перевела на него мрачный взгляд. Если он опять решит потащить нас в какой-нибудь «увлекательный» поход, я стану первым революционером в этой семье. И либо уйду декабристом в сибирские леса до тех пор, пока мама не вернется из своего круиза, либо свергну Соколовых с их облюбованного пьедестала. — У меня есть идея! Знаете, где я сегодня был?

Вот! Теперь уже и Алекс с раздражением покосился на братца.

— Я покупал фотоаппарат. Хочу сделать общий семейный портрет! — И Егор положил на стол большой чемодан. Распахнул…

— Странно, что ты не купил ателье… — задумчиво протянул Алекс, разглядывая целую кучу модных и жутко дорогих даже на первый взгляд аксессуаров. Сразу было видно, что Егор подошел к делу капитально.

— А я считаю это отличной идеей! — вмешался Богдан, явно лоббируя собственные интересы. — Ева, ты ведь сейчас на занятие едешь? Вы там с Полиной обучаетесь?

— Она мой тренер, — ответила, тыкая пальчиком в здоровенный съемный объектив. Егор приторно улыбнулся и отодвинул чемодан на другой край стола. Видимо, цена этого монстра впечатляла даже его, раз он настолько не хотел им рисковать.

— Тогда бери ее с собой. Будем вечером устраивать фотосессию. Я думаю, все будут только «за», если твоя подруга к нам присоединится.

Я вздохнула и покачала головой. Ну да, Поля будет в восторге! Конечно! Чем еще заняться вечером в воскресенье юной симпатичной готессе?

Только отказать Богдану после того, как он застукал нас с Алексом (сволочь Алекс — так меня подставить!), казалось чрезмерной роскошью. Ну и ладно! В конце концов, учитывая фантазию старшего брата, все могло закончиться куда хуже. А так: что такое одна несчастная фотосессия? Переживем. И даже повеселимся, быть может. В любом случае это — лучше, чем провести вечер, отвечая на вопросы чокнутого развратника-заклинателя.

Или нет?

Одного взгляда на Полину было достаточно, чтобы понять, тренировка сегодня пройдет весело. Девушка, сгорбившись, сидела в деннике у Нимфы, держалась за голову, раскачивалась вперед-назад и гундосила что-то себе под нос хриплым несчастным голосом. К тому моменту, когда на конюшню вошла я, запах перегара распространился за пределы стойла, а у нашей юной лошадки, пока не успевшей узнать все нехорошие стороны местных работников, застыло такое выражение в глазах, словно она готова была продать душу, лишь бы вырваться из этого зловонного царства.