Каждый может любить - Валентина Игоревна Колесникова

Игоря, о том, как она сбежала и выманивала деньги из еще нескольких богатых состоятельных мужчин и уже через семь лет просто оставила мальчика у порога с няней. Он рассказал и об Арине, предавшей Виктора и о встрече с Машей… Обо всем…

Его словно прорвало, плотина лопнула, и слова лились из него рекой, я же молчала и вздрагивала, невольно выдавая свои эмоции.

Многое встало на свои места. Как можно вот так просто взять и полюбить семилетнего мальчика, возникшего у твоего порога? Сын он ему или нет… Как в таком случает может возникнуть отцовский инстинкт? Да никак… Бедный Игорь… Бедный маленький мальчик за свои столь юные годы натерпелся очень многого и теперь я могу понять, откуда в нем столько… столько взрослого и осознанного. Он выглядит как ребенок, но его слова, манера речи, особенно взгляд — все выдает более взрослое сознание человека, прошедшего в своей жизни через многое.

Безмерные связи Преображенского тоже можно оправдать, но… Но не принять. Да, теперь понятна причина его поведения, но извините, в этом мире очень много богатых мужчин и женщин, не нужно вести себя так, словно ты готов разменивать себя на любую грудастую девушку, готовую на все ради денег. Когда-то давно, в юности, было разбито сердце романтика, который решил отказаться от принципов, избавить себя от возможности влюбиться, но в итоге Саша все равно встретил именно ту женщину, которая послужила толчком к изменению выбранного пути. Маша помогла ему и сейчас, зная о Саше намного больше, чем раньше, я думаю, что поменяйся мы с ней местами, я бы не смогла сделать того, что получилось у нее. И не думаю, что Преображенский из прошлого понравился бы мне сейчас…

Когда Саша закончил свой долгий рассказ, я медленно повернулась к нему лицом, надула губы и тихо, но уверенно проговорила:

— Ключи от квартиры висят в коридоре…

Он удивленно поднял брови, замер на месте и облегченно опустил напряженные плечи. Видимо волновался, что после всего услышанного, я уже не захочу иметь с ним ничего общего.

К великому счастью именно сейчас, глядя на Преображенского, я хочу верить, что люди меняются.

И я очень надеюсь, что не совершаю ошибку.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Страшно.

Кровать больше не казалась огромной, наоборот, ощущение такое, будто теперь не хватало места. Саша лежал на краю, обхватив подушку руками и тихонько сопел, я же не могла уснуть из-за сильной изжоги, резкого движения дочки в животе и паники от своего собственного решения.

А потолок у меня не очень ровный… Может лучше навесной сделать? Или не заморачиваться?

Темная ночь обещала быть спокойной. Я думала, что присутствие Саши меня нисколько не смутит, но оказалось, что это не так. Смутило, да еще как… Он словно специально соблазнял своим видом, медленно расстегивая рубашку перед сном и расхаживая по моей комнате в одних трусах. Шикарное тело… Нет, оно не перекаченное в спорт зале, совсем нет. Он от природы выглядит мощно — плечи широкие, мышцы подтянуты, большие сильные руки. Раньше мне не нравился подобный тип, но сейчас… Сейчас я готова набросится на него, но нельзя… Во-первых, это будет странно, во-вторых может спровоцировать роды, ну а в третьих… в третьих это очень-очень не правильно.

Перед сном он нежно гладил меня по голове, мягко проводил по волосам своей ладонью, а потом шепнул у самого уха:

— Ты себе даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — он слегка укусил мочку уха, и это вызвало мгновенную, яркую волну, затронувшую каждую клеточку моего тела. От желания хотелось выть, от осознания ситуации — реветь, и дикий коктейль из эмоций, сдобренных гормонами, кружил голову.

— Саша, ты что делаешь? — мой голос дрогнул, но тело не слушалось, я замерла, не в силах дать отпор.

— Нагло пристаю к тебе, мягко глажу твой животик, а теперь непристойно облизываю твою шею…

— Ты обещал не приставать… — у самой при этом голос стал бархатным.

— Не сдержался, но ведь я же не то чтобы пристаю… Просто глажу, провожу рукой чуть ниже бедер…

Так продолжалось довольно долго, он мягко целовал, позволял прикасаться к себе и не был способен сдержать стон, когда моя ладонь все же сняла с него последний элемент одежды. Впервые за долгое время мне дико хотелось разврата, и это желание настолько поглотило, что от этого стало не по себе. От его прикосновений хотелось стонать, кончики пальцев на ногах онемели, и отвести от него взгляд было просто невозможно.

— Ты такая милая, — он улыбался, нежно целовал меня в губы, проводил рукой по волосам и с диким удовольствием уткнулся носом в плечо. Он еще что-то бормотал во сне, что вызвало смех, но в тоже время я ощущала странную панику. Мне было страшно от того, что все это со мной происходит, словно сказка, где в самый нужный момент появился принц на белом коне — богатый, красивый, со своими тараканами. Ворвался в мою жизнь, занял кровать и теперь сопит на плече. Принц, который с появлением Марианны может исчезнуть из моей жизни. Ведь может же… Сам не понимает, но может. Но с другой стороны, я не могу знать, что он чувствует на самом деле, что думает обо всем происходящем и сколько сил ему понадобилось, чтобы принять все происходящее.

Иногда я вспоминала ситуацию с кабинетом узи и невольно смеялась, вот как сейчас, пытаясь уснуть, разглядывая потолок своей спальни.

— Интересно? — оказывается, он не спал.

— Не очень…

— Не уснуть?

— Нет…

— Я мешаю тебе?

— С ума сошел?

Я возмутилась, натянув одеяло до самого носа. Саша лежал рядышком, потом нежно прикоснулся пальцами рук к ладони и начал еле-еле их массировать.

— Так лучше?

— О да…

Я не помнила момент, когда наконец-то уснула, но все это время Саша очень мягко гладил мне руку, и от его прикосновений становилось очень тепло и уютно.

***

— А мне нельзя? — Игорь тихо прошептал это, сидя рядом со мной, — почему?

— Конечно можно! — я уже давно не воспринимала мальчика чужим. Несмотря на то, что принять чужого ребенка именно как ребенка сложно, но Игорь постепенно ломал границы внутри меня, преодолевая своим умом и наивностью внутренний барьер, — но куда? Игорь, если хочешь, оставайся у меня, я ни в коем случае тебя не гоню! Попросим папу принести кровать, твои вещи и все, что тебе нужно.

— А может лучше ты к нам? Чего тянуть-то? У нас места много, ты давно мечтала жить на Крестовском острове,