Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков - Роб Данн

В тех уголках мира, где мы особенно далеки от природного биоразнообразия, кошки и собаки способны благоприятно влиять на нашу иммунную систему. С одной стороны, они приносят в дом бактерии, отчасти компенсирующие те возможности, которых мы лишены. Мы настолько оторваны от живой природы, что даже взаимодействие с грязью на собачьих лапах идет нам на пользу. С другой стороны, фекальные бактерии кошек и собак, случайно попадающие в кишечники наших детей, тоже могут быть во благо. Дети, растущие в семьях, где есть собаки, подхватывают микробы из собачьего кишечника, когда подбирают с испачканного собачьими фекалиями пола кусочки еды, или когда их «целует» собака, которая только что «целовала» зад другой собаки[282]. Вероятно, собаки (может быть, до некоторой степени и кошки) не только приобщают нас к биоразнообразию, но и дают возможность восстановить кишечную микрофлору в случае ее утраты. Сейчас уже точно известно, что отсутствие кишечных бактерий у человека может вызывать различные проблемы со здоровьем, от болезни Крона до воспалительных заболеваний кишечника и многие другие. Если эта гипотеза поедания фекалий верна, то логично предположить, что дети, родившиеся с помощью кесарева сечения, которым часто неоткуда взять все необходимые виды бактерий[283], получают особую пользу от общения с собаками. Кажется, так оно и есть. Точно так же можно ожидать, что в домах, где есть другие источники фекальных микробов, например маленькие братья и сестры с грязными пальцами, эффект присутствия собак менее выраженный. И это тоже, похоже, недалеко от истины. Собаки меньше влияют на заболеваемость астмой и аллергией у детей, имеющих братьев и сестер. В общем, я думаю, что имеющиеся данные подтверждают мысль о пользе собак как источника почвенных микробов и биоразнообразия, а также фекальных бактерий для тех, кто их утратил. Однако это происходит лишь потому, что мы живем в среде, практически изолированной от дикой природы, когда небольшая добавка грязи и фекалий в нашу жизнь помогает решать проблемы. Если же мы вспомним историю эхинококков или сердечных червей, то выводы по поводу домашнего содержания животных могут изрядно скорректироваться в зависимости от того, какие виды приносит ваша собака: бактерии это или черви, а если черви, то какие именно. Порой, когда мы находимся в поиске простых решений, способных улучшить нашу жизнь, биоразнообразие — ерунда при всей его сложности.

Правда состоит в том, что мы до сих пор до конца не поняли, каковы в конечном итоге последствия жизни с домашними кошками или собаками, не говоря уже о комнатных хорьках, карликовых свиньях или черепахах. Если мы прилагаем столько усилий, чтобы разобраться, полезны ли кошки и собаки для нашего здоровья, вы можете понять, почему так трудно выяснить, какие именно из сотен тысяч видов бактерий, проживающих в наших домах или на наших телах, нам нужны. Но ученые не прекращают попыток. Фактически в 1960-е гг. в какой-то момент казалось, будто врачи в скором времени станут разводить целые бактериальные сады в организмах детей повсюду в Соединенных Штатах, в том числе в клиниках и частных домах. Так они и поступили.

Мы все мечтаем о прогрессе. Обычно мы представляем его себе как прогресс технологий. Мы воображаем, что прошлое хуже настоящего, а настоящее хуже будущего. Но, если речь идет о контроле над жизнью вокруг нас, особенно в наших домах, вполне возможно, что это не так. Мы очень многого добились в борьбе с возбудителями инфекций, но при этом зашли слишком далеко, уничтожая вместе с вредными микробами и полезных. Затем мы неосмотрительно стали строить дома, привлекательные для вредоносных видов, различных грибов, поселяющихся на стенах, новых патогенов, скрывающихся в душевых насадках, и снующих по комнатам прусаков. При этом у нас всегда была возможность пойти другим путем. Много лет назад мы придумали способ добиться появления в наших домах благоприятных для нас видов. Такое предложение может показаться опасным, но едва ли оно опаснее того мира, который мы создали. Более того, этот метод уже испытан. Его проверяли повсеместно на коже новорожденных детей. И он работает.

Эта история началась в конце 1950-х гг. В американских больницах стремительно распространялся патогенный микроб, известный как Staphylococcus aureus (золотистый стафилококк) типа 80/81[284]. Он был опасен не только для пациентов, но и после их возвращения домой для членов семей. Особую угрозу микроб нес младенцам, для которых, как отмечалось в одном из исследований тех лет, «он мог оказаться потенциально более серьезной инфекцией, чем любой другой микроб»[285].

Если Staphylococcus aureus типа 80/81 (будем называть его коротко «80/81») обосновывался в носу или пупке человека, избавиться от него было практически невозможно. Он был устойчив к основному антибиотику тех лет, пенициллину, впервые ставшему доступным в 1944 г. Пенициллин не был способен уничтожить все виды патогенных микробов. (Например, для борьбы с туберкулезной палочкой, Mycobacterium tuberculosis, потребовалось дождаться открытия другого антибиотика, стрептомицина, производимого бактериями рода Streptomyces.) Но с патогенными штаммами Staphylococcus aureus пенициллин справлялся вполне успешно до тех пор, пока не появился штамм 80/81, устойчивый к этому антибиотику[286]. Что еще хуже, этот штамм распространялся угрожающе быстро.