Осенний Лис - Дмитрий Скирюк

— Ты как? Идти можешь? — Он повернулся к Зерги. Тот кивнул. — Вот и ладно. Вставай. Только держись в стороне, если что.

С этими словами он распахнул дверь и первым полез наружу.

* * *

На палубе не было ни души. Над стылой водой курился тяжелый серый туман, сквозь который едва проступали смутные очертания недалекого берега — корабль бросил якорь в гавани. Жуга поежился и с любопытством огляделся окрест.

Корабль, на который доставили пленников, был невелик — шагов тридцать, если считать вдоль, и семь — поперек. Жуге он показался просто громадным, и как такая махина могла держаться на плаву, он решительно себе не представлял. Посередине корабля длинным шестом высилась единственная мачта, закрепленная канатами. Скатанный, в чехле парус был спущен на палубу. На корме оказалось что-то вроде сарая, широкую и плоскую крышу которого ограждала по краям зубчатая деревянная стенка. Точно такая же площадка, только поменьше, была и на носу, выдаваясь далеко вперед. Чуть позади мачты темнел раскрытый трюмной люк. Лодки не было.

Жуга повернулся к своему спутнику:

— Ну, ты в кораблях побольше моего смыслишь. Давай, показывай. Где тут у них этот… хозяин, что ли?

Зерги, который хоть и начал помаленьку подмерзать, прыснул, не сдержавшись, прикрывая рот ладонью.

Жуга нахмурился:

— Ты чего?

— Если тот хозяин нужен, что корабль снарядил, так он сейчас дома сидит, чай пьет. Купцу в море делать нечего, — сказал Зерги, отсмеявшись; он огляделся и понизил голос. — Есть тут у них, у мореходов один, который за главного — капитан цур зее зовется… Думается мне, что на берегу он сейчас, сделки оговаривает или еще чего.

— С чего ты взял?

— А с того, что сторож наш упился, вот с чего! — огрызнулся тот в своей обычной манере. — При нем не посмел бы.

— Понятно, — кивнул Жуга. — Кот на крышу, мыши — в пляс. Ну, что ж, это тоже хорошо…

— Рано радуешься, — осадил его Зерги. — На корабле завсегда сколько-то человек остается, для порядка. Эх, лодки нет! — он огляделся и сжал кулаки. Его била дрожь.

Жуга тоже подзамерз в своей рубахе, но все ж хотел для верности еще порасспросить паренька, что тут и где, но в этот миг дверь надстройки распахнулась, скрипя, и на палубе показался еще один моряк. Жуга тихо выругался, распознав коренастого собутыльника долговязого игрока.

— Курт, ну где ты там? — крикнул тот, и в следующий миг увидал обоих. Нож, казалось, сам прыгнул ему в руку.

— Парни! Сюда! — рявкнул моряк, помедлил, выбирая противника, и… бросился к мальчишке.

— Зерги, назад! — Жуга оттолкнул его в сторону и шагнул вперед, заступая дорогу. — Ну, иди сюда, гадина…

Ремень свистнул в воздухе, обвивая запястье, Жуга рванул, и нож, кувыркаясь, полетел за борт. Моряк споткнулся и упал, пьяно выругавшись, но на помощь ему уже спешили трое других. Отступать было некуда — со всех сторон ждала холодная вода.

— Сзади!!! — не своим голосом вскричал Жуга. Первый бегущий машинально обернулся и тут же получил ногой в живот. Пока он стонал и охал, Жуга сцепился с оставшимися и сразу обнаружил, что на палубе корабля моряки оказались гораздо опаснее, чем на берегу — кругом была чертова уйма всяких веревок и торчащих деревяшек, Жуга только и делал, что спотыкался, моряки же, несмотря на выпитое пиво, их будто и не замечали. Вскоре третий оклемался, и Жуга понял, что дело плохо. Силы его были на исходе — он и так-то не поправился после вчерашней драки, а теперь, вдобавок, еще и рана на лбу открылась — заливая глаза, потекла кровь. Острие ножа царапнуло плечо, Жуга пропустил один удар, другой, и дрался, не надеясь уже ни на что, как вдруг воздух сотрясло громовое «Один!!!»— и в доски палубы, прямо перед ним глубоко вонзился топор.

Эту щербатую, неказистую, но отменно прокованную секиру Жуга узнал бы из тысячи, хотя бы по руне грома, выбитой на лезвии. Он обернулся и не смог сдержать радостного крика:

— Яльмар!!!

* * *

Оставив двух своих спутников на причале, великан-викинг сперва не особенно торопился, но вскоре непроизвольно ускорил шаг. Мороз подгонял. Его широкие волосатые штаны замерзли и хрустели при ходьбе. В сапогах хлюпало. Он шел все быстрее и быстрее, а когда прямо по курсу замаячили три вожделенные подковы, чуть не побежал. Кашляя, трясясь и лязгая зубами, Яльмар добрался до своей комнаты, скинул с себя все и растерся досуха одеялом, после чего спустился вниз, в корчму, оставив при себе только штаны и топор, примостился у пылающего камина и потребовал себе чего-нибудь горячего.

Он сидел так почти два часа, исходя паром, словно облако в штанах, дул пиво кружку за кружкой, кромсал бараний бок, и не особенно задавался вопросом, куда подевались Жуга и Зерги. К тому же, к вечеру Яльмар сделал открытие.

Пиво сегодня было густое и крепкое до необычайности.

Строго говоря, открытие это сделали еще до него — весь постоялый двор сегодня восторженно обсуждал сие событие. А дело было так.

Подмастерье в местной пивоварне, приставленный караулить остывающий на улице чан (дабы кто-нибудь злодейским образом его не выпил), сраженный ленностью и бессонной ночью, заснул, и целый чан чудесного свежего ночного пива… замерз.

Шум по этому поводу случился преизрядный. Ледышки вычерпали, подмастерье получил нагоняй, а пиво уже собрались выплеснуть вон, да решили прежде попробовать. Тут-то собравшимся и открылась новая, доселе неизвестная сторона благословенного напитка. В числе первых оказался хозяин «Трех Подков» и спешно, не торгуясь, закупил весь котел.

Весь день у «Трех Подков» шло веселье. Со всех сторон к постоялому двору, влекомый слухами, стекался народ. Владельцы других кабаков с досады рвали на себе волосы, подсчитывая убытки; главный же виновник происшедшего в это время помешивал черпаком в котле, прикрывая ладонью распухшее ухо, плакал и ругал на чем свет стоит своих родителей, отдавших его в обучение на пивоварню. Яльмар ухватил самый хвост пивной гулянки, а потому успел опрокинуть от силы кружек пять-шесть, но и этого хватило, чтобы прийти в радужное настроение.

Было уже за полночь, когда викинг, икая и пошатываясь, поднялся по скрипучей лестнице наверх и направился на боковую.

В комнате было темно. Яльмар повернулся, намереваясь закрыть дверь, и в этот момент уловил краешком глаза, как что-то шевельнулось в темноте. Викинг, как он ни был пьян, отреагировал мгновенно — левая рука его метнулась вперед, хватая врага за горло, и тот забился, прижатый к стене. Что-то мягкое с глухим стуком упало на пол. Яльмар опустил глаза. Кнут.

— Кто ты, и что тебе надо? — рявкнул викинг, убедившись предварительно, что в комнате больше никого нет. — Отвечай, или, клянусь Имиром, я тебе шею сверну!

— П-пустите меня! — полузадушенно прохрипели из темноты.

Варяг, не глядя запер дверь на засов и прошествовал к столу, неся незванного гостя перед собою за шиворот, словно котенка. Остановился, перехватил топор подмышку. Нашарил кресало.