По большому счету. История Центрального банка России - Евгения Письменная

пробок, как привычно в воскресенье утром. Поэтому быстро скользишь по шоссе. А потом – бах! – как из-под земли появились эти две агрессивные машины: мат, крики, биты, удары, стекло.

«Вроде бы стекла должны быть крепкими», – думал сидящий в автомобиле молодой голландец Йоррит Фаассен. Он был сильно напуган, не понимал, почему на него посреди бела дня на одной из основных магистралей Москвы – Рублевском шоссе – напала банда молодчиков с битами. На въезде в Москву, сразу после кольцевой дороги, рядом с большим развлекательным центром сразу две машины – «мерседес» и «фольксваген» – подрезали представительский BMW Фаассена и не дали ему ехать дальше. Из них выбежали несколько огромных мужиков и стали колошматить битами по автомобилю. Фаассен дрожащей рукой нажал на кнопку блокировки дверей. Рядом сидела его подруга Мария. От испуга она вжала голову в плечи и нагнулась вперед, почти уткнулась носом в сумку. Мария тоже не могла понять, что происходит. В сумке она заметила мобильный телефон. Тут она быстро нашлась: лихорадочно выхватила аппарат из сумки и стала звонить отцу. Как назло, он долго не подходил к телефону. А может, и недолго, просто в момент, когда непонятно кто крушит машину, а ты сидишь внутри, тебе кажется, что время идет медленно. Каждая секунда – как целый час. Наконец она услышала, что гудки кончились, и, не дожидаясь приветствия, стала кричать в трубку: «Папа, нас сейчас убьют!»

Блокировка дверей не помогла. Хулиганы разбили окна автомобиля так быстро, словно они были из тонкого хрусталя. Потом началось черт-те что. Молодчики ничего не спрашивали и как будто ничего не хотели, просто дубасили сначала автомобиль, а потом – Фаассена. Его выволокли из BMW и, не разбираясь, наносили удары по телу, по голове. Он старался уворачиваться, но безуспешно. За несколько минут они превратили BMW в металлолом, по лицу Фаассена текла кровь[402]. Кто-то крикнул: «Уходим!» Бандиты, оставив избитого голландца на дороге, побежали к машинам. «Еще раз подрежешь, будет хуже», – уходя, рыкнул один из них. Молодчики молниеносно заскочили в свои автомобили и через минуту исчезли с Рублевского шоссе.

В этот момент Фаассен вспомнил, что по пути он действительно обогнал этот самый «мерседес». Он считал, что просто обогнал. Но даже если бы и подрезал, это не значит, что надо нападать с битами на дороге. Мысли путались в голове. Фаассен бросился к Марии. Она была очень бледной, но держалась, даже не плакала. Стояла рядом с ним и тихо приговаривала: «Все будет хорошо, все будет хорошо». Слава богу, ее эти озверевшие хулиганы не тронули. Фаассен вытер рукавом кровь с разбитой губы и улыбнулся. Эта улыбка могла показаться странной, но сейчас его больше всего радовало, что подруга не пострадала. Фаассен вынул из раскуроченного автомобиля небольшую сумку и поднял руку, чтобы остановить попутную машину и как-то добраться до полиции. Мария его остановила: «Не надо, нам сейчас помогут».

Россия для Фаассена была приветлива до сих пор. Здесь он обрел прекрасную семью, множество друзей и комфортную высокооплачиваемую работу в разных газпромовских структурах. Но в одно пасмурное осеннее воскресенье Фаассен столкнулся с жестокостью.

Это серое утро стало роковым для всех участников автомобильной потасовки: не только для голландца, но и для тех, кто находился в тех двух машинах – «мерседесе» и «фольксвагене».

А главным в том самом «мерседесе» был банкир. И звали его Матвей Урин. Именно его охрана из частного предприятия «Бастион» решила проучить наглеца: ведь тот посмел подрезать самого Урина, которому покорялись люди и деньги[403]. Он – совладелец «Традо-банка», который входил в группу с еще четырьмя банками: Славянским банком, Донбанком, «Монетным домом» и Уралфинпромбанком. Он, можно сказать, молодой российский магнат, которому на все наплевать. Кроме денег. Когда он научился покупать банки почти бесплатно, жизнь его резко пошла в гору. Все, даже самые рисковые задумки реализовывались. И никто его не останавливал. Путь ему был открыт. Центробанк, которого многие банкиры боялись и опасались, Урину казался малым дитятей, беспомощным и доверчивым. Обмануть ЦБ было легко. Покровители в погонах, если что, всегда помогали самоуверенному банкиру. Урин умел отжимать пугливых банкиров, дурить чиновников из ЦБ, подкупать полицейских и много чего еще. И на тебе: какой-то «ботаник» и наглец на дурацком BMW посмел его подрезать.

Знал бы Урин, что «ботаник» и наглец – друг одной из дочерей президента России Владимира Путина, – наверняка тихонько бы проехал мимо BMW, а лучше – свернул на другую дорогу. Тогда его жизнь сложилась бы иначе. И не только его. Другим был бы и банковский надзор в ближайшие десять лет. Четырнадцатого ноября 2010 года, когда распоясавшийся банкир обидел близкого семье президента человека, банкиры и их покровители перестали быть неприкосновенными.

Арестовали Урина и компанию очень быстро, задерживать приехал лично начальник ГУВД Москвы Владимир Колокольцев. «Узнаёте меня?» – встретил он Урина вопросом во время задержания. Тот не ответил, только удивленно кивнул головой. «Давайте паспорт», – отрезал высокопоставленный полицейский. Урин понуро протянул свой паспорт. Только теперь он понял, что вляпался во что-то очень серьезное. Глава ГУВД Москвы не приезжает на задержания хулиганов и даже финансовых мошенников. Колокольцев не торопясь взял паспорт, проверил его, потом достал из кармана телефон, набрал номер и с военной выправкой доложил: «Его паспорт у меня!»[404]

В этот день пути Урина и Колокольцева сошлись, тогда же они и разошлись. Банковская империя Урина рухнет, а сам он надолго попадет за решетку. Карьера Колокольцева пойдет на взлет: спустя несколько месяцев он станет министром внутренних дел России.

После инцидента время для закрытия уринских банков настало. Сейчас, когда он попался на примитивном бандитизме, надо действовать быстро. В течение месяца после драки на Рублевском шоссе лицензии были отозваны у всех подконтрольных Урину пяти банков[405].

Сотрудники надзора Центробанка заметили банки Урина за два месяца до случая на дороге. Все началось еще в сентябре, когда при проверке двух его учреждений выяснилось, что им принадлежат голубые фишки – акции крупных российских компаний, таких как Газпром и Сбербанк например. Как только у банков фиксировались проблемы в виде дыры на балансе, менеджмент быстро их решал: представлял выписку из депозитария о ценных бумагах. Бумаги эти восстанавливали баланс банка. Также банки показывали, как они получают на счета деньги от продажи этих самых голубых фишек, а спустя какое-то время средства уходили каким-то компаниям за рубеж. Странным показалось ЦБ, что малоизвестные банки ворочали миллиардами. Первый зампред Геннадий Меликьян попросил подчиненных исследовать этот вопрос: действительно ли уринские банки владеют акциями крупнейших российских компаний. И оказалось, что выписки из депозитария со счета депо, на котором учитываются ценные бумаги, – фикция. У Урина не было акций. Весь его банковский конгломерат оказался примитивной схемой: при покупке