Дуэль сердец - Барбара Картленд

— Мы можем здесь отдохнуть?

— Почему же нет? — откликнулся он и, спешившись, привязал своего коня к дереву, затем помог Каролине.

Она расправила юбки на мягком ковре осыпавшейся сосновой хвои; воздух был напоен ее ароматом. Были слышны только жужжание пчел и птичьи голоса.

Привязав лошадь Каролины, лорд Брикон опустился рядом с ней. Он растянулся на земле, опираясь на локоть, и снял шляпу.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О тебе! — призналась Каролина.

— И я думаю только о тебе, — сказал он. — Каролина, мне кажется, что ты колдунья. Ты околдовала меня так, что мне никогда не вырваться из-под власти твоих чар.

— Я рада, — ответила Каролина, — если заклятия сильные, они длятся сто лет — так мне говорили.

— И что в этом хорошего? — спросил лорд Брикон. — Клянусь, сто лет рядом с тобой покажутся мне несколькими минутами, а мне захочется еще и еще.

— Правда? — прошептала она.

В ответ он встал и, наклонившись, взял ее за руку, бережно снял перчатку, повернул ладонью вверх и посмотрел на сходившиеся и расходившиеся линии.

— Хочешь узнать свою судьбу? — задал он вопрос.

— Очень хочу, — ответила Каролина, — но какую ты потребуешь плату?

В ответ лорд Брикон припал губами к ее ладони.

— Только эту, — сказал он, — если ваша милость не окажется достаточно щедрой, чтобы предложить мне большее.

Каролина почувствовала, как его прикосновение восторгом отозвалось в крови. Она замерла на мгновение, а затем спросила:

— Скольких женщин ты любил, прежде чем мы встретились, Вейн?

Он взглянул ей в глаза и засмеялся:

— Типично женский вопрос.

— А ты бы предпочел, чтобы я вела себя не по-женски?

— Напротив, я обожаю тебя такой, какая ты есть. Так редко удается увидеть тебя в минуту слабости. Мне сказать правду, или ты предпочитаешь услышать красивую сказку?

— Я хочу знать правду, Вейн.

Каролина чуть откинулась назад и оперлась о дерево. Ей мешали поля шляпы; тогда она сняла ее и поправила волосы, после чего, вздохнув от удовольствия, вновь откинулась и сказала мечтательно:

— Вейн, ответь на мой вопрос; мне не терпится услышать, что ты скажешь.

Он придвинулся чуть ближе.

— Ладно, — произнес он. — Я скажу тебе правду. В свое время я знал многих женщин, всех типов и национальностей, но пока не встретил тебя, Каролина, не понимал, что такое любовь. После того, как я сближался с женщиной, мне всегда становилось скучно; возможно, меня начинала раздражать ее глупость, неприкрытые женские уловки, а, прежде всего, пожалуй, — отсутствие характера. По собственной тупости я считал, что все женщины одинаковы, и что за близким знакомством неизбежно следует пресыщение. Желать, думал я, — это всего лишь испытывать голод, а, утолив его… забываешь то, что испытывал.

Вейн коротко рассмеялся; смех звучал почти как извинение.

— Господи, как напыщенно я говорю! Но потом я полюбил, Каролина. Да разве этим словом выразить такое чувство, как наше? Ведь то, что между нами, — гораздо глубже, значительнее, и это невозможно передать словами!

— А те, другие женщины? — начала Каролина, но лорд Брикон наклонился, и губы его вдруг оказались совсем рядом с ее губами.

— Стоит ли нам говорить о них, любимая? — спросил он. — Они всего лишь тени — бледные, слабые, ничего не значащие тени, которые мне как-то трудно припомнить сейчас, когда ты рядом, и я ощущаю на щеке твое дыхание, когда знаю, что стоит лишь протянуть руку, и я почувствую биение твоего сердца.

У Каролины гулко застучало сердце, и она глубоко вздохнула.

— Каролина, посмотри на меня.

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что даже и не догадывалась раньше, насколько сильно он ее любит. Если он попал в колдовские сети, то и с ней случилось то же самое; сто лет пройдет или сто веков — неважно, — им никогда не вырваться из этих сетей. Долгое, долгое мгновение они смотрели друг на друга. Затем бережно, с невыразимой нежностью лорд Брикон обнял ее.

Долго они сидели так, прижавшись друг к другу, охваченные восторгом, мучительнее и прекраснее которого ничего никогда не испытывали. Когда Каролина, наконец, шевельнулась, чтобы прижаться лицом к его плечу, он почувствовал, что она близка к слезам.

Миновал час, и еще один. Они то говорили, то молчали, но каждое мгновение были счастливы, словно ни один из них не ведал ранее, что такое счастье. В объятиях Вейна Каролина испытывала дрожь и трепет, но не было страха, который он возбуждал в ней прежде. Никакие слова и доводы не могли бы подействовать на нее так, как его нежность — она помогла ей оценить его бескорыстие и преданность. Теперь она поняла, почему его страсть и желание были подчинены более высоким чувствам — стремлению поступать так, чтобы было лучше для нее.

— О Вейн, — сказала она, наконец, чуть всхлипнув, — если это не может продолжаться вечно, тогда я хотела бы умереть сейчас, в твоих объятиях, и с радостью встретила бы смерть.

В ответ он чуть крепче прижал ее к себе и тихо сказал:

— Мы же условились не говорить о будущем. Пойдем, любовь моя, ты, должно быть, проголодалась. Я отвезу тебя в гостиницу недалеко отсюда, где можно перекусить. Я чувствую, тебе не хочется возвращаться в замок и позволить кому-то вторгнуться в наш золотой день.

— Да, пожалуйста, давай не будем возвращаться! — воскликнула Каролина.

Гостиница оказалась крохотной; они были единственными посетителями. Польщенный и обрадованный их приездом, хозяин старался изо всех сил, и ленч удался на славу.

Позже они снова катались верхом. Лорд Брикон прекрасно знал здесь все места и показал Каролине малоизвестную большую, поросшую травой дорогу, по которой они мчались галопом; тихий лес, где можно было побродить; у маленькой речушки они отпустили лошадей напиться, а сами сидели, беседуя, на берегу, золотистом от лютиков.

Наконец, солнце начало опускаться между далекими холмами, и на землю легли длинные тени.

— Пора поворачивать к дому, — сказал лорд Брикон. Каролина вздохнула.

— А это обязательно? — спросила она, и он кивнул.

— Что, если мы убежим, как Харриет и Томас Страттон? — сказала она. — Исчезнуть для всех, кто нас знал; для всех, кого мы знали, — разве это не блаженство?

— Еще, какое блаженство, — согласился лорд Брикон. — Только, Каролина, ты и сама знаешь, это невозможно.

Каролина вздохнула. Она поняла, хоть он и выразился очень коротко: куда бы они ни отправились, как бы ни открещивались от своих обязанностей и положения в обществе, мысль о Кэсси всегда будет преследовать их.

Когда они подъехали к замку, уже опускались сумерки. Каролина устала, но была довольна и счастлива, отчего все вокруг, даже темные башни, казалось не таким страшным.