Триумф броненосцев. «До последнего вымпела» - Вячеслав Коротин

В результате Линевич против каждой дивизии противника имел корпус. Превосходство было почти двукратным. И это только количественно – теперь против японцев ощетинились штыками не бородачи-запасники, а кадровые войска. К тому же военная машина России, медленно набиравшая обороты в начале войны, теперь раскрутилась по полной. Все лучшее, все самое передовое было отправлено на восток: пушки и снаряды к ним, пулеметы, воздухоплавательные и телеграфные парки – все…

Армия Ояма, конечно, тоже получала подкрепления из метрополии, но ситуация являлась практически зеркальной тому, что происходило в стане их противника: все лучшее в кадровом плане Япония использовала для первого удара, для первых сражений, стараясь закончить войну как можно скорее. И как раз основная часть этого «лучшего» полегла под Цинджоу, Порт-Артуром, Ляояном, Мукденом и проч. Те, кто прибывал в последнее время из Японии, были обучены наспех и в значительной степени уступали в плане боевой подготовки своим соперникам. Да и моральный дух у сынов страны Ямато уже не очень походил на прежний. Во время тех самых редких кавалерийских рейдов японцы неоднократно сдавались в плен, зачастую целыми подразделениями, чего раньше не наблюдалось практически никогда.

Линевич имел огромные шансы на успех, но атаковать стоящего перед ним Ояму не спешил…

Только телеграмма с прямым приказом императора в недельный срок подготовить и провести наступление столкнула неторопливого генерала с Сыпингинских высот…

Известие о предстоящем наступлении было воспринято в армии с необычайным воодушевлением: ни солдатам, ни офицерам совсем не улыбалось зимовать в этих суровых местах.

Японцы, разумеется, узнали о планах противника – несмотря на то что шпионов в русском лагере «гребли горстями» и вешали, российская контрразведка находилась еще в зачаточном состоянии и не имела необходимого опыта. Трудно сказать, кого поймали и казнили больше, настоящих вражеских разведчиков или случайных крестьян-китайцев. Скорее второе…

Но «на войне как на войне». За все то, что раньше недодумали «стратеги», расплачиваются своими жизнями либо солдаты и офицеры, либо мирное население. А обычно и те и другие.

Увертюра к любому сражению исполняется, как правило, на пушках.

«Капельмейстеры» взмахнули… Началось.

Заревело и загрохотало. Орудия от шести дюймов и меньше стали методично перепахивать снарядами японские позиции и поливать их же шрапнелью сверху.

Батареи Оямы немедленно ответили, но преимущество в стволах и массах выпускаемых в единицу времени металла и взрывчатого вещества было на стороне артиллеристов Линевича, поэтому артиллерия японской армии просто захлебнулась в лавине летящих в нее снарядов и встретила поднявшуюся в атаку пехоту даже не вполсилы – слабее.

Дивизии пошли сквозь огонь и ад. Оставшиеся в строю японские батареи щедро поливали атакующие цепи противника огнем и сталью, встретили идущих на них картечью… Но не остановили.

Прошедшие через летящую навстречу смерть все-таки вломились на позиции противника, и ничто уже не могло сдержать ярость их разящих направо и налево штыков. Пощады не давали. Поскольку только что принимали собой летящую в упор картечь.

И с соответствующим настроением ворвались в японские окопы.

Штык на штык, глаза в глаза…

Пусть каждый из солдат японской армии имел образование, а в русской не имели оного две трети, пусть каждый из солдат японской армии умел читать карту и даже сам составлять несложные топографические схемы, что являлось проблемой для многих русских офицеров, но сейчас все решало не это…

Против штыковой атаки русских полков не выстаивал никто в истории сражений. Разве что наполеоновские пехотинцы бились в открытом сражении на равных. Ну или почти на равных…

«Никого нет лучше нас в атаке, никого нет выше вас в обороне…» – говорили японцы пленным портартурцам. Пришло время проверить, как пойдут дела, если поменяться ролями.

Пехотинцы Оямы защищались стойко, передовые порядки не отступили ни на шаг и полегли все до единого – их просто задавили числом. А пленных в пылу атаки не брали – не до того, когда рвешься вперед со штыком наперевес.

За три часа боя японцы были сбиты со всех атакованных участков. Возникла пауза: русские подтягивали силы на занятые позиции для следующего броска. Было очевидно, что они собираются продолжить начатое, и командующий экспедиционной армией Страны восходящего солнца, скрежеща зубами, приказал отступить, чтобы не превратить сегодняшнее поражение в окончательный разгром. Выставив заслоны, он отводил армию к Мукдену.

Линевич преследовал вяло, предпочитая отвоевывать пространство, а не уничтожать живую силу противника – он выполнил приказ царя, добыл победу, и генералу этого было достаточно. Лишь иногда, по инициативе младших начальников, отдельные подразделения действовали активно. Так генерал Ренненкампф, не дожидаясь разрешения начальства, бросил свою кавалерийскую дивизию на оказавшийся в пределах ее досягаемости японский пехотный полк. Атака имела полный успех – вражеских солдат либо истребили, либо взяли в плен. Причем в числе плененных были и офицеры. Это уже немало говорило о падении духа среди гордых сынов Аматерасу.

Но данная схватка являлась лишь эпизодом. К сожалению, великолепная и многочисленная русская кавалерия не была использована по своему прямому назначению – преследование отступающего противника.

Однако войска Линевича медленно, но настойчиво продолжали накатывать на город, и маршал Ояма решил, что Мукден стоит оставить без боя ради возможности оторваться от преследующих русских.

И не прогадал – захват столицы Маньчжурии как результат битвы вполне устроил его визави. Преследование прекратилось.

Решительного результата на поле боя Россия не достигла, но политический выигрыш был несомненным. Положение Японии становилось просто отчаянным, а «северные варвары» недрогнувшей рукой положили на чашу весов этой войны еще один «меч»…

– Тралить и тралить нам эту бухту, Михаил Николаевич, – обратился контр-адмирал Небогатов к своему флаг-капитану. – А миноносца всего два довели.

– Глаза боятся, а руки делают, Николай Иванович, – усмехнулся Капитонов. – К тому же нет никакой необходимости перепахивать всю акваторию. Вполне достаточно только места стоянок судов и фарватер для выхода в море.

– Разумеется. Думаю, что за сегодня управимся с этим делом…

Русские корабли снова подошли к архипелагу Бонин.

Третьей эскадре совсем незачем было торопиться во Владивосток – там и так хватало боевых кораблей. С запасом хватало. А из бухты Ллойда, расположенной всего в нескольких сотнях миль от устья Токийского залива, можно было угрожать главной транспортной артерии Японии. И противопоставить адмиралам противника этому было уже нечего: броненосцы «Слава», «Император Николай Первый», «Император Александр Второй», «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» («Апраксина» пришлось оставить в Сингапуре из-за аварии), крейсера «Память Азова», «Владимир Мономах» и «Адмирал Корнилов» являлись силой, с которой не посмеет вступить в противоборство ни один японский адмирал. Правда, истребителей удалось довести до театра военных действий только два: «Видный» и «Громящий». Еще пять типа «Сокол» приходилось оставлять один за другим по дороге – постоянные поломки в машинах делали невозможным их дальнейшее следование с эскадрой.