Смертельный номер - Кристианна Брэнд

заказаны. Завтра вечером мы будем в Лондоне. Я поеду с вами, инспектор, мне нужно отчитаться перед своей фирмой. — И добавил с острым любопытством, на время затмившим сострадание: — А еще, инспектор, вы обещали нам все разъяснить. Осталось много мелких деталей…

— Хорошо, хорошо, — отозвался Кокрилл. — Вы все узнаете. Пока же нам надо связаться по телефону со Скотленд-Ярдом. Они пожелают всех нас допросить, и тогда вам все станет ясно. — Он крикнул мисс Трапп, следовавшей за шатавшейся от горя Лувейн по пологой лестнице: — Вы слышали? Миссис Родд отпустят сегодня же, а завтра на заре мы уплывем отсюда. Упаковывайте вещи!

Лувейн остановилась как вкопанная и повернула к ним побелевшее лицо.

— Нельзя уплывать до… до…

— Завтра мы уплывем отсюда, — повторил Кокрилл.

— Не я, — упрямо сказала Лули. — Я не оставлю его здесь…

— Вам незачем оставаться. Полиция займется делом и ничего вам не расскажет. Вы должны ехать с нами.

— Ничто не заставит меня его покинуть. Я останусь здесь!

Фернандо о чем-то спросил начальника полиции и перевел:

— Он говорит, что отпустит миссис Родд из тюрьмы сегодня, но лишь при условии, что завтра мы все покинем остров. — Он повторил: — Лишь при таком условии. Мы все.

Лувейн постояла минуту в нерешительности, потом отвернулась и стала подниматься по лестнице.

Сильно побледневший Фернандо тихо сказал Кокриллу:

— Херенте этого не говорил, инспектор. Он велел как можно скорее увести дам в отель. Он говорит… говорит, что ритуал похорон для преступников на Сан-Хуане… э-э… не очень…

— Не очень красив, — дополнил Кокрилл. — Ладно. Сейчас уйдем. — Он сделал знак начальнику полиции, а тот — своим людям. Те пригнулись и, кряхтя, взвалили длинное тело в парусиновом саване себе на плечи. Их ноги тихо зашаркали по песку в унисон с ленивым шелестом волн о берег. Начальник полиции подошел к своему «кровному брату», обнял его, смачно расцеловал в обе щеки, отодвинул от себя, обхватил себя руками за плечи и произнес длинную и страстную речь. На глаза ему навернулись слезы, он похлопал инспектора по обвисшим плечам загорелой лапище^ походившей на окорок, запеченный в коричневом сахаре, и, наконец, торжественно удалился. Его плащ развевался, сабля бряцала, круглая черная шляпа сверкала в лунном свете. Кокрилл смотрел вслед полицейским, пока те не скрылись из виду, а потом стал подниматься по длинной лестнице вместе с Фернандо и Сесилом. По дороге он спросил:

— К чему был этот темпераментный спектакль?

— Он просто прощался, — объяснил Фернандо.

Глава 16

— Уважаемые пассажиры, пристегните, пожалуйста, ремни! — объявила стюардесса. — Мы идем на посадку.

Им навстречу плыли зеленые поля, длинные и низкие ангары аэропорта с нетерпением ожидали, когда самолет в них врежется, а сам он так накренился, будто вознамерился непременно вонзиться в землю носом, опрокинуться и взорваться в языках пламени…

— Все, пожалуйста, проходите сюда, — сказала стюардесса и открыла дверь.

Наконец инспектор Кокрилл был в родной Англии.

Накануне им не без труда удалось дозвониться с острова до Скотленд-Ярда, и в лондонском аэропорту их встретили и по одному провели через вокзальную рутину.

— Ничего облагаемого налогом, — сказал их сопровождающий, махнув рукой в сторону длинного ряда наспех собранных чемоданов. Таможенник небрежно отсалютовал и что-то записал цветным мелком. Маленькая группка печальных людей выделялась среди оживленных туристов и начинающих контрабандистов с воровато чистосердечными глазами.

— Я распорядился, чтобы вам приготовили отдельную комнату, — сказал полицейский Кокриллу, а потом добавил: — Отдел криминалистики хочет все выяснить до того, как вы разъедетесь из аэропорта. Можете допросить их там, мистер Кокрилл. Потом мы развезем вас по домам.

Он быстро повел их за собой.

Во время полета Хелен Родд не произнесла ни слова. На ней была густая вуаль — атрибут траура на Сан-Хуане, а лицо бледно и кротко. Мисс Трапп, не преуспев в попытках утешить ее, вернулась, охая и ахая, к беспрестанным заботам о Лувейн. На Лувейн вуали не было. Равнодушная ко всему, она шла, как заводная кукла, а мисс Трапп поддерживала ее под руку. Глаза Лули были ярко голубыми, как будто она никогда не плакала, волосы без привычной завивки густой массой спадали на плечи, на бледном лице наспех наложенный макияж местами стерся, как у плохо загримированного клоуна.

Полицейский провел их по узким коридорам, открыл какую-то дверь и отступил, пропуская их внутрь. Навстречу им встали и подошли еще два полицейских. В дальнем углу комнаты неподвижно сидел мужчина. Все немного расступились, пропуская вперед Лувейн. Она вошла ничего не видя, как в мучительном сне. Мужчина встал и подошел к ней. Она неуверенно сделала шаг вперед и протянула к нему руки. Своей единственной рукой мужчина резко оттолкнул их.

— Не прикасайся ко мне, Ванда Лейн, — хрипло сказал Лео Родд.

Последние остатки самообладания, под маской которого Ванда так долго мучилась, покинули ее. Она рухнула на пол к его ногам и плакала, что-то бормотала, рыдала, всхлипывала, содрогаясь от отчаяния, стонала и, наконец, затихла. Все смотрели на нее с отвращением и ужасом…

…и вот она снова сидит за столиком в своем номере в отеле «Белломаре». На миг небо и солнечный свет заслоняет появившаяся в открытой двери ее двоюродная сестра Луиза. Вот она стоит и улыбается: ее сестра Луиза, которая все годы их приключений и успеха звалась Лувейн Баркер и была ее помощницей и подругой. Лули — вот она стоит в белых бикини, а все остальные в гостинице дремлют в долгие, ленивые и жаркие часы сиесты. Лули, ее помощница и подруга, стоит и чуть застенчиво улыбается… И говорит, что дружба кончилась, партнерство распалось: она начнет жизнь с новой страницы — вместе с Лео Роддом…

Но Ванда уже знала обо всем, знала и была непреклонна.

— Я не позволю.

— Ванда, но мы ведь можем продолжать нашу затею, как и прежде!

Как и прежде! Смотреть, как они встречаются, Лувейн и Лео, наблюдать за ними, как Ванда делала всю эту кошмарную неделю; смотреть, как Лувейн наслаждается, едва сознавая свое счастье, роскошной возможностью любить и принадлежать любимому, тем, ради чего она, Ванда, отдала бы душу дьяволу!

— Я не позволю тебе, Лувейн. И все.

Лувейн оторопела, обиделась и смутилась, но не отступила.

— Для меня в этом мире существует только Лео. Если ты не согласишься…